Потери несли как те, так и другие. Парифат лишился многих великих магов и могучих титанов. Паргорон – многих высших демонов, в том числе четырех вексиллариев и трех банкиров. Глем Божан был тяжело ранен и едва сумел спастись.

А потом наступил последний день двести тридцать восьмого года Империи…

Добрый День.

Город Бриароген стремительно пустел. Раздувшийся до чудовищных размеров Кхатаркаданн окутал его целиком и методично вымаривал. Ему нечасто выпадало такое пиршество, поэтому он выложился на полную. Всему миру показал, за что его прозвали Смрадным Господином.

Над столицей Парифата висело дымное облако… только был это не дым. Это были мириады летучих насекомых. Смертельно ядовитой мошкары. Они проникали в самые крохотные щели, прогрызали хоботками двери и стены. Одного укуса хватало, чтобы смертный начинал опухать, покрывался язвами… а потом падал мертвым.

Но на этом дело не заканчивалось. Бесчисленные частицы Кхатаркаданна откладывали в раны яйца, стремительно выводили личинок – и те брали тела под контроль. Еще живых или уже трупы – но они поднимались, покорные воле Смрадного Господина. Шли распространять заразу.

Бороться с этим не было никакой возможности. Заклинания сжигали отдельных насекомых, и даже целые их рои, но они восстанавливались почти мгновенно. Демолорд стал таким громадным и рассеянным в пространстве, что ему просто нечего было противопоставить. Даже если ударить из звездной катапульты – это уничтожит город, но не Кхатаркаданна.

Спаслись те, кто успел эвакуироваться. Телепортироваться или улететь. Некоторые укрылись щитами, спрятались в силовых коконах – но мана у них постепенно таяла, а Кхатаркаданн никуда не уходил. Он заполонил собой город, перекрыл пути к отступлению и собирался продолжать банкет до победного.

А пока он совершал свою Великую Казнь, Мараул и его бушуки собирали блестяшки. Тут и там мерцали крохотные порталы, из них появлялись рогатые карлики, хватали все мало-мальски ценное, совали в мешочки и исчезали. Носились по домам с бешеной скоростью, предпочитая дворцы, резиденции богатых волшебников, военно-магические объекты, библиотеки и университеты. Волшебные книги, артефакты, просто материальные сокровища – все выметалось, как метелочкой.

– Ни в чем себе не отказывайте, дорогие мои! – вещал Мараул, размахивая орущим младенцем. – Фу, фу, Кхатаркаданн, не трогай, это я нашел!

Вокруг валялись и бродили трупы. Смертные дохли с феноменальной легкостью, даже волшебники.

Хотя чего от них ждать? Даже покорив магию, смертные остаются смертными. Их оболочки хрупкие и уязвимые. У них все время всплывают какие-то новые болячки, какие-то новые способы умереть.

Мараул слышал, что прежний владыка этого мира, Хоризакул, умер в возрасте ста семидесяти шести лет. У него была болезнь чакр. В этой их Парифатской империи многие умирают от болезни чакр. Особенно те, что живут в столице и крупных городах. Слишком много магии вокруг. Чересчур много. Она все время влияет на астральное тело. А у смертных нет бессмертного начала души, и они от этого страдают.

Они много от чего страдают. Почти от всего. Собственно, они рождены для страданий.

Мараул придирчиво осмотрел найденного младенца. Повезло детенышу – вокруг сплошной Кхатаркаданн, миллионы смертных погибли, а он вот каким-то чудом уцелел. Вообще не попорченный.

Удачливый, значит. Такие удачливые дети – тоже ценность.

– Ути-пути, какой жирненький карапуз, – облизнулся Мараул. – Не бойся, дядя Мараул тебя не скушает, дядя Мараул уже сытый. Я возьму тебя к себе и воспитаю как питомца. Сделаем тебя колдуном, научим приносить дяде Мараулу души!.. Ути-пути!..

Бушуки часто подбирают детенышей смертных. То просто украдут, то найдут брошенными в лесу, а то и честно купят. А потом с ними делают то же самое, что сами смертные иногда делают с детенышами диких животных. Растят в своей среде, дрессируют и создают преданных прислужников.

Потом такие смертные либо просто живут в Паргороне, после смерти пополняя душевой счет хозяина, либо становятся эмиссарами на своей родине или в другом мире.

Ребенок продолжал вопить, и Мараул заботливо сунул ему соску с зельем бушуков. А успокоив, побежал обшаривать самое заманчивое место – императорский дворец.

Мараул так предвкушал заманчивую добычу, что не заметил крадущегося за ним Клюзерштатена. Тот следовал по пятам демолорда козлоногой тенью, мелькал то там, то здесь. Как и других демонов, насекомые Кхатаркаданна его не трогали, зато прятаться среди них оказалось очень удобно. Смрадный Господин так заполонил все своей аурой, что Клюзерштатен совершенно в ней растворялся.

Дворец владыки смертных обороняли дольше всего. В Бриарогене он служил абсолютным убежищем… смертные во всех городах такие построили, когда началось Четвертое Вторжение. Превращали в них крупнейшие башни, административные здания. Они бы очень хотели намертво заблокировать все свои дома, но на это не хватало ни сил, ни времени.

Так что по-настоящему надежно были защищены только некоторые объекты. Аж светящиеся от защитных рун. Низшие демоны не могли к ним даже подойти, да и для высших они представляли непреодолимую стену. Насекомые Кхатаркаданна тоже роились вне барьера, время от времени сгорая в его сиянии.

Но Мараул только жадно потер ручонки. И еще полсотни бушуков жадно их потерли. Они с нетерпением смотрели на Мараула, переминались, пихали друг друга в бочки. Каждому хотелось ворваться первым, схватить самое ценное.

– Сейчас-сейчас, мои дорогие! – заверил их Мараул, поиграв в воздухе коготками. – Самому не терпится!

Воздух замерцал. Демолорд пристально всмотрелся в руны, в сплетение чар, в астральные нити. Вот они, ключевые узлы. Сложные эфирные сочетания, заставляющие любого демона отшатнуться. Словно огромный знак «вход воспрещен», только достигающий самого нутра.

Но вот здесь его можно порвать. И вот тут. И там тоже. Просто потянуть за вон ту нить… и посильнее!..

– Свобода что-либо сделать начинается с разрешения самому себе, – наставительно сказал Мараул младенцу. – Смотри, как дядя Мараул сейчас все исправит.

– Господин, какой вы мудрый, – льстиво сказал какой-то бушук. – Как повезло малышу.

– Да, я такой, – ухмыльнулся Мараул, обернувшись к бушуку.

А за ним спал полог. Руны перестали светиться, здание стало просто зданием… и туда хлынули тучи насекомых.

– Давайте, ребята! – воскликнул Мараул, вскидывая младенца как знамя. – Наперегонки!

Бушуки ринулись вперед. Заскакали и запрыгали, как мячики. Некоторые бежали в облике мелких животных – крыс, ящерок, собачек. Промелькнул рыжий кот – Совнар, конечно, не упустил такой удачной возможности.

– Ты какой-то слишком крупный, – укоризненно сказал Мараул младенцу. – Мне сейчас предстоит столько хапать, а руки заняты ребенком. Отправляйся-ка в котомку, пусть бабы тобой займутся.

Ребенок размером больше самого демолорда исчез в гудящей воронке. Унесся прямо в Паргорон, во дворец Мараула, в ласковые руки его жен.

Ни Мараул, ни другие бушуки не заметили, что вслед за ними во дворец прокрался еще и Клюзерштатен.

А может, и заметили, но не придали значения. В Бриарогене сегодня творился дикий шабаш, так что никто ни на кого не обращал внимания. Просто низшие демоны тоже держались от Кхатаркаданна подальше, а гохерримы и ларитры сражались где-то еще, на других континентах или островах. Их, в отличие от бушуков, не волновала материальная добыча.

Не то – Клюзерштатен. Он ведь так и не сковал себе новый клинок. Несколько раз брался, но все получалась какая-то кривая дрянь. Сын Ключницы Паргорона опустился на самое дно и больше по случайности забрел сюда, на Великую Казнь.

Как ни быстры были бушуки и Клюзерштатен, их опередили роящиеся клубы Кхатаркаданна. Залы и коридоры уже были полны трупами. Бесчисленными смертными, что нашли убежище в императорском дворце… как они полагали.