– Простите, Ваше Величество, но я не успел ничего прихватить с собой с праздничного стола. Уж больно спешил я покинуть сие мероприятие, когда всё пошло под откос. – Дункан язвительно усмехнулся.

– Очень смешно. – Девушка обижено ответила, выпучив губы. – Не принимай меня за избалованную папину дочку. Я всё понимаю.

– Большая редкость среди девиц знатных кровей – рассудительность и благородное понимание, – сказал наёмник.

– И всё же я человек. И человек испытывает голод, если долго не ест… – по-прежнему недовольно бурча, сказала Елена.

– Нужно было наедаться за столом. Сидела весь вечер и тыкала вилкой в тарелку, вороша и мучая еду. Что там было? Зажаренная свиная ножка, или куриный окорок? А может, пара ломтиков золотистого жареного картофеля? Салат из селёдки?

– Прекрати! – взбеленилась девушка, чуть подпрыгнув в седле и посмотрев краем глаза на Дункана.

Мужчина ухмыльнулся.

– Не учтиво с твоей стороны дразнить девушку. Тем более царевну. Не забывай этого.

– Ой, простите, Ваше Величество. Я совсем забыл, что Вы царевна, ибо мы уже давно не в роскошном дворце, где прислуга на серебристых подносах разносит ароматный царский ужин, а в суровом мире, где одно яблоко и кусок хлеба, да пара глотков вина для кого-то является большой роскошью.

На это девушка не ответила. Лишь угрюмо сморщила нос и что-то пробубнила про себя.

Они ехали уже достаточно долго. Но была проблема ни в этом. Ехать им было некуда, и они бесцельно слонялись по лесу, огибая его с юга на восток.

После десятиминутной молчаливой езды Дункан сказал:

– Всё же, ты права. Так дело не пойдёт

Девушка удивлённо повернулась и посмотрела на него.

– Нам нужно добраться до ближайшего поселения. Поесть и отдохнуть. И вымыться при желании. Ты грязная как пугало.

– Эй! Не дерзи!

– Платье рваное, волосы с соломой смешаны, слиплись. Глаза испачканы, щёки тоже. Нужно привести себя в порядок и набраться сил.

– А потом что?

– А потом видно будет.

И как-то взбодрились оба, когда появилась цель. Но до неё нужно теперь добраться, а Дункан не понимал, где они находятся. Мысль о том, что в лесу безопаснее, постепенно блекла перед нуждами, без удовлетворения которых любому человеку не обойтись.

– У меня на юге, в Манисии, есть друзья, – внезапно сказала Елена. – Царь Ваноций Третий дальний наш родственник. Они окажут мне тёплый приём. Я думаю, что нам нужно именно туда. Там будет безопасно.

– Несомненно, – скептически ответил Дункан. – Однако между Венерией и Манисией лежит граница, которую охраняют. Не знаю, что сейчас творится в столице, но уверен, что ничего хорошего. А тебе светиться не следует. И я не хочу встревать в крупные неприятности из-за тебя.

– Тогда, раз боишься крупных неприятностей, останови коня и позволь сойти мне! – отрезано буркнула Елена. – Я обойдусь дальше без твоей помощи! А за сделанное ещё раз спасибо!

– Глупая всё-таки ты ещё… – вздохнул Дункан. – Шестнадцать лет. Простительно.

– Я не глупая! – взбурлила девушка.

– Тогда бы ты подумала, прежде чем обижаться, сто раз. И сделала выводы. И держу пари, они были бы в мою пользу.

На минуту наступила тишина. Конь, уже подуставший, недовольно фыркал: мало того шагает уже сколько времени и невесть куда, везя на себе двух людей, так они ещё умудряются спорить. Конь недовольно махнул хвостом и дёрнул своей гривой, хлестанув ей по лицу девушки, что сидела перед мужчиной.

Елена гневно фыркнула. Но всё же спустя какое-то время успокоилась.

Дальше они ехали молча. И проехали так до одного поворота на юг. И этот поворот был ниспослан им как нельзя кстати. А может, и всё совсем наоборот…

Среди прошлых других, он ничем не отличался собой. Уклон протоптанной ранее травянистой тропы влево спускался с небольшого обрыва, возвышающегося над просторной опушкой. Со всех сторон она была окружена нескончаемыми стволами пышных сосен. Высокие хвойные верхушки заграждали собой горизонт, и, казалось, за их пышными и колючими тёмно-зелёными ветвями уходил в небытие край света.

Но это была лишь мнимая иллюзия, нагоняемая просторным лесом в сознание тех, кто томился по его необъятным просторам целую вечность.

И за этим самым поворотом поднимался ввысь столб серого дыма от костра. Посреди опушки, раскинув свой привал, сидело четверо людей. С виду они были похожи на охотников: водружённые на тела меховые кирасы, высокие кожаные сапоги, в которых заправлялись махровые тёмные штаны, и меховые шапки на головах. Один из четверых был бритым, с толстым черепом и широкими плечами, с мясистым лицом, заросшим щетиной, и носом формой картошки. Он лежал на подстилке из шерсти, облокотившись одним локтем возле бедра, громка хохоча от рассказа того, кто сидел по ту сторону костра. Округу на небольшой радиус охватит звук басистого и прокуренного смеха, а также возгласы остальных, наполненные нецензурной бранью. И чем ближе подступал конь, тем громче они становились.

Дункан притормозил коня у самого края обрыва. Он тщательно всмотрелся в сторону опушки. Его взгляд метался по каждому, кто сидел вокруг костра. Елена молча осмотрелась, а потом спросила:

– Кто это?

На что не получила ответа. Дункан слабо ударил поводьями, и конь лениво начал спускаться вниз. Сидящие у костра словно не видели их. Но когда конь выровнялся на прямой, один из сидящих, не прекращая бранно высказываться в хохот, посмотрел в сторону всадников, потом подтолкнул того, кто сидел спиной к ним, лысого и плечистого. Он обернулся, вынимая изо рта жёваный колос сухой желтоватой травы. На мгновение их голоса стихли. Сидящие встречали подъезжающих молчаливыми взглядами.

Дункан приостановил коня на пол пути, не подъехав ближе.

– Кто такие? – спросил лысый низким и прокуренным голосом.

– Путешественники. Едем со Старого Дуба на юг.

– По лесу? А чего не по нормальной дороге, а по чащобе тащитесь? – Лысый прищурил свой левый глаз, что был изуродован пересекающим наискось шрамом.

– По дороге могут встретиться патрули, которые любят задавать навязчивые вопросы.

– В лесу не безопасно путешествовать, что на ногах, что на копытах. И в лесу не скроешься от навязчивых вопросов.

– Нигде нельзя быть уверенным в безопасности, но в лесу, по крайней мере, можно найти, где остановиться на привал.

Группа людей изучала всадников пристальными взглядами. Тот, что сидел справа от лысого, мужчина лет тридцати с шершавой русой бородой и в меховой шапочке, сплюнул наземь, поднося к себе жареный кусок мяса на железном прутике.

– Устали небось с дороги? – спросил лысый, приподняв края губ в улыбке, от чего его физиономия напомнила морду старого кабана.

– Есть такое, – ответил Дункан.

– Присаживайтесь, отдохните. Составьте нам компанию.

Один из сидящих за костром косо посмотрел на девушку, что ехала вместе с наёмником. Её выделяло платье. Мужчина слабо улыбнулся, не сводя с неё глаз.

Конь подступил ближе к костру. Дункан слабо подтолкнул девушку, жестом говоря, чтобы та плотнее натянула на себя накидку, а сам осматривался. Помимо костра на опушке слева от сидячих стояла повозка. Она была накрыта тентом, и что находилось в ней, не разобрать.

– Вы охотники? – поинтересовался Дункан. Наёмник спрыгнул наземь, потом подал руку девушке, и та сошла с седла, укутавшись в накидку. Поводья коня Дункан привязал к столбу дерева неподалёку от костра.

– Конечно, мы охотники. – Лысый ухмыльнулся, посмотрев на своих товарищей, и потянулся за своим куском мяса, жаренным на стальном изогнутом прутике, воткнутом в землю возле его ног. – Сидим и пожинаем плоды нашей охоты, как видите.

– В здешних местах не так много живности, на которую можно поохотиться. – Дункан подошёл и присел рядом, Елена присела за его плечом.

– Для умелых охотников, как говорится, преград нет. Они в любом месте поймают дичь, какой пронырливой бы та не была.

Лысый снял кусок мяса, проткнув его своим толстым ножом, и поднёс к губам.