Он тяжело вздохнул. Потом посмотрел на мужчину. У того было видно, как наворачиваются слёзы.

– Где мне искать её? Город большой! Её могли увести куда угодно! – шипел наёмник, но уже более спокойно, нежели раньше.

– Я бежал со всех ног, поднимаясь по тёмным винтовым лестницам, когда понял, что будет дальше. Я видел, как вооружённый отряд большой линией входит в чёрный ход дворца. Я предупредил служанку, а сам побежал за стражей. Со служанкой договорились, что детей царя она выведет из дворца к царским конюшням. Сына успели увести напавшие. Возможно, его пленили. А дочь смогла сбежать с пиршества вместе со служанкой. Однако добралась ли она до места, я не знаю… Проверьте. Царская конюшня. Она за несколько переулков отсюда.

Дункан глубоко вздохнул.

– Хорошо. Я постараюсь. А вы… Бегите отсюда, и больше сюда не возвращайтесь. Здесь пахнет смертью.

Потом он опустил тяжёлый взгляд на протянутую руку. Мужчина держал её довольно долго. В руке жирный мешок с деньгами.

Наёмник взял его. Мало ли что будет дальше? А деньги пригодятся в дороге.

После чего он отвёл коня в конюшню, снова привязал поводья, а потом ринулся через закоулки высоких серых строений.

Елена, спотыкаясь и придерживая длинный подол своего зелёного платья, нервно оглядывалась. Её дыхание срывалось в отчаянии, глаза истерически горели. Везде горела смута, везде люди убивали друг друга. Стражники схлестнулись с этими разбойниками, что учинили за царским столом резню. Их доспехи были смуглыми, тёмно-серыми. Да чёрт разберёшь! Точно не скажешь, когда глубоким вечером на улицы столицы опустился ночной мрак. Когда в панике несёшься сквозь непрекращающиеся смерти, задыхаясь от того, что корсет туго сжимает талию, затрудняет движения. На такие мелочи внимание не обращаешь. Однако эти люди были тёмными – и снаружи, и внутри.

Та конюшня показалась за очередным поворотом. Её высокая и просторная крыша погружала стены и столбы, держащие своды, во мрак.

Девушка забежала внутрь. Пусто, никого. Только лошади, что нервно ржали у себя в стойлах.

Её вновь перехватил панический ужас.

Позади послышались шаги. Не один, много. Она обернулась, тихо ступая вглубь помещения.

От входа блеснули три тени. Силуэты тут же показались, перекрывая путь назад. Три силуэта, три вооружённых человека, облачённых в тёмно-серую броню с каким-то гербом на груди. Теперь их очертания девушка видела отчётливо: их латы были испачканы кровью.

Трое вошли в конюшни, заграждая собой выход. Тот, что посередине, самый тощий, тяжело дыша, пронизывающим взглядом смотрел на девушку. Его изуродованная шрамом щека чуть подёргивалась. Уголок губ приподнялся

– Ваше Величество! – проговорил он с насмешкой. – Что-то мы запозднились так? Разве стоит леди сновать тёмной ночью по конюшням? Не рассказывали сказки о чудищах, что похищают заблудших девиц ночью и съедают их мозги?

– А она точно девица? – проговорил второй, что был справа, толстый, походивший на кабана.

Тощий осмотрел девушку пристальным взглядом. В груди Елены молотом колотилось сердце, ноги от страха врастали в землю.

– Сохранила ли ты невинность, девица-красавица? Сохранила ли ты честь свою? – спросил тощий, ухмыляясь.

Но девушка даже и пискнуть не могла. В горле стоял толстый ком.

Тощий сделал пару шагов вперёд. Третий, плотный и невысокий, закрыл ворота конюшни.

– Вампиры питаются кровью девственниц, так как в них животворная сила. – Тощий подходил всё ближе. За ним медленно двигались те двое, попутно снимая шлемы. – Но нам твоя кровь не нужна. Нам нужно совсем другое.

Он откинул меч на стог сена слева, снял шлем и кинул его туда же. А шаги стали всё шире. Вот он уже подошёл близко к перепуганной девушке.

– Девственница ли ты, белая краса? Сейчас проверим.

Ладонь в стальной перчатке тяжело опустилась на её щеку. Елена вскрикнула от боли, свалившись наземь, её платье смялось и испачкалось липкими иголками сухого сена.

Тощий навис над ней, оскалив пожелтевшие зубы. Его безжалостные глаза пожирали девушку.

– Ты забыл? – пролепетал толстяк за его плечом, а после добавил поучительным тоном: – По закону нашей страны – секс строго с восемнадцати лет! – Он поднял вверх палец.

– Ну мы же никому не скажем, верно ведь? – он зашипел злорадной улыбкой. Его пальцы упали на её шею, туго сжимая её. Грубой хваткой он сорвал с неё ожерелья – в том числе подаренное принцем. Другая ладонь отрывисто начала разрывать крепления платья в районе груди.

– Не надо! Умоляю! Пожалуйста! – писк девичьего голоса лился в унисон с диким ржанием коней.

– Смотри-ка, первые глаза, которые увидят, как нарушается здешний закон, – ухмыльнувшись, сказал крепыш, взирая на буйствующих коней.

Но тощий пропустил его слова мимо ушей. Он грубо срывал с плеч Елены бархатистую ткань. Её тугой корсет белого цвета опоясывал упругий рельеф. Глаза бандита загорелись. Он задрал подол платья девушки, раздвигая грубой хваткой её ноги. Елена плакала, вырывалась, но его тело уже нависло над ней. Ладонь стала ослаблять ремень на его поясе. Другая сжимала шею девушки, придушивая её.

– Давай, сука, раздвигай свои ляжки!

Громкий писк пронёсся по стойлам, под сводам крыши. Кони буквально взбесились, надрывая привязанные к балкам поводья. Они вздымались на дыбы, издавая громкое ржание.

Тощий начал небрежно разрывать корсет девушки. Он дал сильную пощёчину. Лицо Елены покрылось алыми побоями.

Его друзья хохотали.

– Я второй чур, после Калина! – посмеялся крепыш.

– Ну вот! А мне, как всегда, остаётся то, что остаётся… – с наигранной досадой проговорил толстяк.

Глаза девушки заполнились слезами. Тощий уже приспустил свои штаны, вытащив на тёмный сумрак свою разгорячившуюся плоть.

Внезапно смех толстяка резко прервался. На его смену пришло отрывистое вскрикивание. Взбросив руки, он свалился на живот. В его спину, чуть покачиваясь, вонзились рабочие вилы.

Крепыш обернулся. Со стороны входа к ним шёл неизвестный. Он обнажил свой меч на ходу.

Без каких-либо разборов крепыш с криком накинулся на него. Воин парировал его два не очень изящных удара, быстро перебирая шагами, ушёл с линии атаки третьего удара и вонзил меч ему под брюхо. Тот вскрикнул, уронив клинок, закашлял, его глаза предсмертно закатились. Бандит рухнул возле ног воина.

– Ах ты сука недорезанная! – худощавый резко вскочил, но не успел натянуть штаны обратно. Наёмник в один рывок оказался рядом с ним. Его клинок блеснул в густом мраке помещения, прорезав негодяю шею. Голова бандита скатилась с его плеч и упала наземь, рухнуло и тело, болтая своим отростком между ног в полёте.

Кони бешено ржали. Осмотревшись, воин сунул меч в ножны. Ничего не говоря, он грубо схватил девушку за предплечье, поднял и повёл в спешке за собой. Та, с исплаканным лицом, в разорванном платье, оголяющем плечи и верхнюю часть её груди, спотыкаясь на каждом шагу, спешно шагала за ним.

Они выбежали из конюшни, метнулись в ближайший переулок. Выглянув из-за угла дома, Дункан осмотрелся. На здешней улице вёлся бой. Городская стража сражалась с неизвестными налётчиками, облачёнными в такую же броню, как и те три выродка.

– Смотри, не упади мне тут. Мы побежим быстро! – посмотрев на неё, проговорил Дункан и, не ожидая ответа, ринулся вперёд.

В считанное мгновение они преодолели улицу и вышли на главную площадь перед дворцом. Огромная статуя стояла в центре. На фоне мрачного, окутанного тучами неба она выглядела устрашающе. А вокруг неё резали друг друга вооружённые люди. Падали их тела, лилась кровь.

Дункан подбежал к конюшне, развязал поводья. Выведя коня, он схватил девушку и без слов усадил её на седло, потом запрыгнул позади.

– Пошла! – Он ударил поводьями, и конь с диким ржанием помчался прочь с этой площади.

Они мчались вниз, пересекая многолюдные улицы столицы. Здесь люди не убивали друг друга – здесь они все веселились. Кто видел их заранее, сразу же прыгали прочь с дороги, ругая их вслед бранными словами. Трудно было преодолеть торговую площадь – здесь было просто не проехать. Дункан вёл коня, проезжая сквозь толпу народа. Мимолётным взглядом он увидел, как аланарские стражники также едут по направлению к городским воротам, а во главе них ехал сам принц Камир, озлобленный и мрачный. Мрачнее самой ночи.