Этот вопрос очень важен, ведь он является главным вопросом всего Священного Писания. И во взаимосвязанности любви к себе с любовью к ближнему и любовью к Богу, любовь к себе почти никто не разбирает. А ведь "Я" ближе всего к самому себе, а значит любовь к себе в этой последовательности стоит на первом месте. В иерархии ценностей любовь к Богу стоит на первом месте. В такой последовательности написано и в Евангелии. Но в логической взаимосвязанности этого золотого закона, любовь к Богу и любовь к ближнему зависит в первую очередь от любви к себе. Без понимания, как правильно или благочестиво любить себя, мы так и не сможем постичь всю суть Библии.
Предписание любить ближнего "как самого себя" (ὡς σεαυτόν) не содержит скрытого повеления любить себя. Частица ὡς предполагает, что люди уже любят себя2; их призывают подобным же образом любить других. Так и апостол Павел говорит: "Никто никогда не ненавидит свою собственную плоть". Апостол также призывает мужей любить жён так, как они любят себя (Еф.5:28-29). Из этого не следует делать вывод, что никто никогда не испытывает неприязни к самому себе. Скорее, намерение заповеди состоит в том, чтобы сказать, что человек инстинктивно действует, чтобы сохранить свои собственные интересы. Можно предположить, что даже те, кто совершает самоубийство, делают это для того, чтобы улучшить свою судьбу, ибо они убеждены, что будут счастливее мёртвыми, чем живыми. Но так ли это на самом деле? Человек действительно всегда стремится к лучшему в жизни, но ещё чаще заблуждается, что же для него является истинным благом.
В основу природы человека Богом заложена любовь к себе. Если бы мы понимали, что для нас является благом и следовали этому принципу, то мы давно были бы все святыми. Если бы благочестиво любили себя, мы бы поняли, что приведёт нас к Богу. Поэтому, как именно любить себя, чтобы стремиться ко благу, вот в чём стоит разобраться.
Предписание "любить… как самого себя" многократно встречается в Священном Писании: Мф.19:19, Мф.22:39, Мк.12:31, Лк.10:27, Рим.13:9, Гал.5:14, Еф.5:33. Но первый раз мы встречаем заповедь "любить ближнего, как самого себя" не в Новом Завете, а в 19-й главе книги Левит. В комментариях к Лев. 19:183, к слову כָּמ֑וֹךָ kāmôkā = "как ты", иудейские экзегеты понимают kāmôkā как наречие, относящееся к глаголу: "Люби (благо) для ближнего своего, как ты (любишь благо для) себя самого", что сокращено до "Люби ближнего своего, как самого себя". Самое раннее свидетельство этой вставки – Юбилеи 30:24: "И между собою, сыновья мои, любите братьев ваших, как человек любит самого себя, при том что каждый ищет для брата своего, что есть благо для него, и действуют вместе на земле, и любят друг друга, как самих себя"4.
Призыв "любить… как самого себя" встречаем и в одном из древнейших христианских памятников: Учение двенадцати апостолов.
"Путь жизни на самом деле таков: полюби, во-первых, Бога, создавшего тебя, а во-вторых, своего ближнего как самого себя, и не делай другому всего того, чего бы ты не захотел, чтобы случилось с тобой" (Дидахе 1:1-2)5.
Что же говорит наше христианское святоотеческое наследие о любви к себе? Наиболее пространное объяснение я нашёл у блаженного Августина в его трактате "О Троице". Святой Августин подробно разбирает взаимосвязанность заповеди о любви к Богу и ближнему по отношению к самому себе.
"Тот, кто знает, как любить самого себя, любит и Бога. А кто не любит Бога, даже если любит самого себя (что вложено в человека естественным образом), ненавидит самого себя, поскольку он делает то, что ему противно, и преследует самого себя, как если бы он был своим собственным врагом. И совершается ужасающая ошибка: всякий хочет себе выгоды, но многие свершают лишь то, что является пагубнейшим для них… Когда же ум любит Бога и, как было сказано, соответственно помнит и понимает Его, тогда [становится ясным, что] ему справедливо предписывается любить ближнего своего, как самого себя. Ибо он любит себя не превратно, но правильно тогда, когда любит Бога, причастием к Которому тот образ не просто есть, но также обновляется из ветхости; преображается из [прежнего] безобразия (ex deformitate reformatur); делается блаженным из [прежнего] несчастья. Ибо хотя он любит себя так, что если бы ему было предложено [выбрать одно] из двух, то он бы предпочёл потерять всё, что он любит меньше себя, тому, чтобы погибнуть, всё же оставив Того, Кто свыше, и с помощью Кого одного он мог бы сохранять свою силу и наслаждаться Им"6.
Можно заметить, что блаженный Августин говорит о любви к себе в определённом ограниченном смысле. Он использует слово "правильная" любовь к себе. И он приводит в пример иерархию ценностей, которую порождает правильная любовь к себе. Также святой замечает, что несмотря на немощь и заблуждения, свойственные падшему человеку, он всё же не утратил своё природное влечение любить себя.
Святитель Игнатий Брянчанинов тоже призывает нас научиться правильно любить себя:
"Научимся правильно и свято любить себя; тогда возможем исполнить относительно ближнего нашего всесвятую заповедь великого Бога нашего: Возлюби ближнего твоего, как самого себя"7.
Но как правильно любить себя?
В Псалме сказано: "Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то" (Пс.38:7). Человек собирает, потому что, не имея центром своей жизни – Бога, постоянно чувствует нужду и бессилие внутри себя. Не знает кому собирает, потому что не приобрёл истинного самопознания. Маленький ребёнок, рождённый в очень богатой семье и как наследник по праву обладая большим состоянием, на самом деле, ещё не владеет ничем, пока его ум не проснулся. Так не может обладать ничем и тот, кто лишён самопознания, т.е. в каком-то смысле лишён ума.
Блаженный Августин приводит пример, что если бы человеку предложили выбор или оставить возможность видеть своими глазами сокровище этого мира или ослепнуть, но быть материально богатым, то, скорее всего, всякий бы предпочёл иметь лучше зрение, чем быть богатым. Так же и по отношению к зрению и уму, если бы с подобным условием задавался вопрос, то человек выбрал бы оставить ум нежели глаза. Так как ум без глаз остаётся умом человека, а вот глаза без ума становятся глазами животного. Из этого сравнения св. Августин заключает, насколько ум любит самого себя, даже немощного и заблуждающегося. Ум не мог бы любить самого себя, если бы он совсем не знал себя. И посредством образа Божия в себе ум становится настолько могущественным, что способен прилепляться к Тому, Чьим образом он является. Когда же ум совсем прилепится к Богу, он становится одним духом с Господом, о чём свидетельствует апостол: "соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1Кор.6:17).
"При этом он [ум] приступает к причастию природе, истине и блаженству Его, а не прирастает природой, истиной и блаженством самого себя. Когда же он счастливым образом прилепится к той природе, он будет пребывать в ней неизменным, и он увидит неизменным всё, что видит. Тогда, как обещает Божественное Писание, его желание насытится благами (Пс.102:5), благами неизменными, Самой Троицей Богом, образ Которой он есть. Но дабы он в чём-либо не был затем нарушен, он будет укрываться под покровом лица Его (Пс.30:21) и исполняться стольким богатством, что он уже никогда не получит удовольствия от греха"8.
