- У нас один новичок - Василиса. П-признай, наконец: с её п-появлением, может и выросли. П-пока ты ищешь нишу, точнее сказать "крышу", Васька любой концерт может вытянуть.

- Или загубить! - живо добавил Георгий.

- Стоп, стоп! - прервал их Франц. - Ваша профессиональная кухня не для наших ушей. Могу я считать, что вас пригласили из-за Василисы?..

- Я не знаю... - нахмурился Пётр: - До вчерашнего дня я так не думал.

- Давайте, давайте, - подстегнул доктор Рубин: - вы изложите анамнез, а Игорь Максимильянович поставит диагноз: он большой спец в этом деле.

Пётр не торопился.

- Я, собственно, не совсем понимаю, какой вам-то интерес...

Франц хмыкнул, взглянув на Бурханкина. Тот заволновался:

- Так ведь, это... Беда же чуть не приключилась... Ну я, это... и попросил. Да вы не сомневайтесь! Он, это... законник. Он быстро разберётся!..

- Вы в каком звании? - обратился Пётр к Игорю Максимильяновичу.

- В человеческом, - отрубил Франц. - Рассказывайте!..

- Ответь ты, - обратился Пётр к Георгию, - ты же договаривался...

- Это не я договаривался, - возразил Георгий. - Он сам меня нашёл. Что, собственно и подтверждает...

- Каким образом нашёл? - снова перебил Франц.

Георгий слегка замялся, но потом продолжил:

- Через отца. Тот мне позвонил и передал: Виталий Олегович сказал, что мы становимся всё заметнее, что он может устроить хорошую рекламу, только должен нас прослушать. Удобнее всего - в непринуждённой обстановке, за разговором...

- Ваш отец работает у Ростовцева? - перебил Франц.

Георгий вновь заколебался. Ответил нервно и - не по делу:

- Нас предупредили, что более трёх человек он одновременно пригласить не может, разместить пока негде. Поэтому и просит самых ярких, "костяк", так сказать. - Георгий обернулся к Петру. - Ты же знаешь, скажи сам...

Петр крошил булку в лиловое блюдце с волнистым позолоченным краем.

Франц громко, во весь голос рассердился на Георгия, уходящего от прямого ответа.

- Кто здесь, в конце концов глухой, вы или я? Неужели так трудно вспомнить, называл Ростовцев имя "Василиса" в числе гостей - или нет?!

Ответом ему было молчание: хмурое - Георгия, задумчивое - Петра.

Когда Франц гневался - прозрачная зелень его глаз превращалась в болотную тину, вырваться невозможно! Он набрал в лёгкие ещё больше воздуха и произнёс неожиданно тихо:

- Почему, позвольте вас спросить, вы именно её обвинили в том, что угорели? Я только что видел - дом обогревается снизу.

- Он утром не п-понимал, что говорит... Это - б-бред б-был! вступился за товарища Пётр.

- Ах, вон в чём дело... Бред, говорите?! - Франц уже открыто нападал. - Потому-то вы и ходили за ней хвостом весь вчерашний день?! В чём её подозревали?..

- Я?.. Да вы что!.. Вы... Откуда вы можете знать! Вас тут не было... Чего вы вообще... - Негодуя, Пётр смерил Франца с ног до головы. Будто градом осыпал: прибил ковыльную прядь, медленно прокатился по лицу, пересчитал полосы свитера.

Игорь Максимильянович в долгу не остался:

- Ну, чего ж замолчали? Подобные фразы принято оканчивать: "лезете своим длинным носом", - и далее... Я не герой Ростана, на дуэль не рассчитывайте! Отвечаю по существу, в отличие от вас двоих: да, вчера меня тут не было. Зато я видел её сегодня! Егор Сергеевич - его надо благодарить, что ваша солистка жива осталась. Да и вы, кстати - тоже сказали бы спасибо!.. Доктор говорит, если бы не егерь, над вами бы уже ангелы пели!..

Рубин поправил:

- Ну, не совсем так, но в принципе всё верно! Просто Георгию - повезло больше.

В этот момент появился Тарас Григорьевич. Вошёл, как всегда "на кошачьих лапах".

Франц тут же занялся им.

- А вам тоже "просто повезло"?.. Где вы были всё время?..

Тарас Григорьевич выдавил из себя, что "разговоры разговорами, но пора, мол, делом заняться," - и снова юркнул за дверь.

Наконец, не выдержала Евдокия Михайловна:

- Василиса тут - ни при чём. Спала она. Я добудиться не могла, так крепко спала! Закрыть заслонку она бы не... Вы кто?..

Финал фразы прозвучал невпопад и как-то странно, дуэтом.

Рот поварихи остался приоткрыт, вкусное румяное лицо исказилось. Франц не понял: что её напугало, кто же "подпел"?.. Женский-то голос за столом был всего один.

Игорь Максимильянович резко обернулся к двери на цокот собачьих когтей по крашеному полу. И что же он увидел?..

Две заснеженные фигуры в одинаковых почти штатских ушанках и хамелеоновых одеждах, перетянутые автоматами наперевес. У одной - под мышкой какой-то куль, вторая - с враждебно настроенной овчаркой в строгом ошейнике и на самом коротком поводке.

А вы уже подумали про Василису?..

Ещё бы не думать!.. Каково ей там в Доме фермера у Франца? Страх худший враг! Со страху ведь можно таких глупостей наделать!..

*** Пёстрая куртка

Раз не представились, буду дальше называть эти фигуры "двое в форме".

- Вы кто? - спросили двое в форме, вроде не они явились неизвестно откуда, а это сидящих за столом людей к ним в комендатуру доставили.

Георгий вскочил с места и отчеканил, как "под козырёк" взял:

- Георгий Тарасович Орлов, художественный руководитель...

"Звонко произносит. Врёт... Тоже, скорее всего, сценический псевдоним, а сам, наверное, какой-нибудь Курицын сын, - подумал Франц, отвернулся и вдруг... - Какой же я тупой!.. Тарасович! Конечно, сынок Циклопа!"

Он уже заново ощупывал взглядом бронзовое покрытие худрука.

Рапорт Георгия двоими в форме был принят благосклонно:

- Где хозяин?..

Пётр демонстративно развалился в кресле. У доктора Рубина напряглась спина. Бурханкин продолжал смиренно жевать, складывая в уме очередные инициалы.

Евдокия Михайловна вскочила, поборов страх и оторопь:

- А чо это вы здесь раскомандовалися?! Вы чего тут оружьем размахалися?.. А ну, кыш! - и сама храбро замахала на них руками, отгоняя. - Чего надо?.. Я тут - за хозяйку! И нечего собаку в помещение!

Двое в форме сразу сбавили тон.

Одна из фигур вывела овчарку на крыльцо, другая спросила более уважительно:

- Где Ростовцев? Ему поступило важное сообщение, а телефон не отвечает. Вот нас и прислали...

"Ничего себе посыльные!" - подумал Франц.

Хором включив мощные фонарики, двое в форме обшарили лучами дебри столовой, двинулись вглубь дома через кухню.

- Эй, эй, вы куда?! - перегородила дорогу в бабий кут Евдокия Михайловна.

По комнате разбежалось напряженное молчание.

Тот, что с овчаркой, стал молча теснить повариху к стене. Молча встал Пётр. Так же - Франц. Приподнялся Рубин. Бурханкин отодвинулся от стола, но пока сидел. Молча плюхнулся на место только что отрапортовавший Георгий...

Франц понял, что не следует обострять обстановку.

- Евдокия Михайловна, люди же при исполнении! - Он тут же пригласил незваных гостей: - Пожалуйста, вы можете пройти. - И подошёл, намереваясь поучаствовать в обыске.

Спальню Василисы посетили первой. Кровать была не прибрана. Даже казалось, что в ней кто-то спит.

Двое в форме откинули одеяло, убедились, что - пусто. За четыре секунды равнодушно, как лучшие японские роботы, перетряхнули баул с женскими походными принадлежностями: только перчатки мелькали. Франц не возражал, не язвил по поводу запрятанного туда Ростовцева, но глаз не спускал: как бы ненароком чего-нибудь Василисе не подложили!

К музыкантам даже не заглянули, тут же поднялись к хозяину.

Да... любил Виталий Олегович роскошь! Осмелюсь заметить: "Что выглядит нелепо: антиквариат в избе..." - сразу возникает мысль о краже.

Франца не взволновала мятая постель (подумаешь, кровать не прибрана!): ему бросились в глаза засохшие багровые пятна на мраморном столе рядом с пустой коробкой-дипломатом. Как мешали сейчас эти двое в форме!

Один из них бросил свой тюк на стул и Франц вдруг разглядел, что это женская пёстрая куртка. Из рукава - свисала вязаная варежка на резинке.