Рене поцеловал меня, но перейти к чему-то большему не успел. Дверь бесцеремонно распахнулась, и на пороге застыла Селена.

- Так и знала, что вы здесь, - заявила она, словно каждый день заставала нас вдвоём в постели. – А там, между прочим, кошмар.

- Какой кошмар, Селена? – раздражённо поинтересовался Рене. – Что могло случиться, чтобы ты без стука врывалась в чужую спальню и сразу начинала с претензий?

- Я могу и не врываться, - хмыкнула женщина. – Но тогда кто вам сообщит о том, что в наш магазин припёрся этот мерзкий Войчик и собирается его закрыть? Я, конечно, не слишком-то вас двоих люблю, но мне тут работать понравилось, потому я радею за общее дело! А общее дело требует немедленного вмешательства начальства! 

Уже этого заявления в исполнении Селены было вполне достаточно, чтобы понять: дело серьезное. Мы с Рене не стали медлить; не отвлекаясь на лишние разговоры, быстро оделись и, наспех открыв портал, переместились в город.

…На двери магазинчика всё ещё красовалась табличка «закрыто». Было довольно рано и для покупателей, и, собственно, для прихода продавцов, но сквозь заставленную красавицами-куклами витрину я различила и нескольких сотрудниц, и мерзопакостного Войчика, один вид которого вызывал отчаянное желание пристрелить его на месте, и каких-то троих незнакомцев у него за спиной, переминавшихся с ноги на ногу с не слишком умным видом.

- Проклятье, - прошипел Рене, толкая дверь. – Эти-то что здесь забыли.

Внутри в магазине царила атмосфера тревожности. Сотрудницы швейного цеха сбились в кучку, пытаясь, кажется, спрятаться за спиной самой смелой из них – хрупкой Милли. Та, скрестив руки на груди, должно быть, уже в десятый раз ледяным голосом повторяла:

- Мы не можем ничего делать, пока не придёт начальство. Вы пришли слишком рано. В такое время магазин ещё не работает, и ждать тут кого-то нет смысла…

Один из молчаливых мужчин за спиной Войчика, заприметив нас первым, дернул их предводителя за плечо. Владлен жестом велел Милли замолчать – она так и запнулась на полуслове, крайне недовольная подобным обращением, - и расплылся в мерзкой улыбке.

- Ну наконец-то! – провозгласил он, словно мы где-то скрывались от него, а не пришли по первому же вызову ранним утром. – А вот и начальство! А то я уже совсем утомился общаться с этими клу… - он перехватил взгляд Рене, откровенно угрожающий, и решил всё-таки воздержаться от оскорблений. – С этими девицами. Хотелось бы приступить к беседе с кем-то более компетентным.

- Надеюсь, - наши кандидатуры вас устроят, - сухо промолвил Рене.

- Как же, как же… С такими уважаемыми людьми, как вы, всегда приятно иметь дело, - ухмыльнулся Войчик. – Мне, к примеру, будет очень приятно побеседовать с вами… Надеюсь, мой ранний визит не слишком вас потревожил?

Вероятно, от нас требовался какой-нибудь ответ, но мы молчали, потому Войчик, не одержав должной поддержки, продолжил:

- Однако, а чудная же погода, верно? Казалось бы, лето уже подходит к концу, но на улице всё ещё солнечно, никаких дождей… Сплошное наслаждение…

И опять умолк, явно рассчитывая на то, что мы не позволим паузе затянуться.

- Вы пришли сюда для того, чтобы обсудить погоду и пообщаться на общие темы, или, может быть, всё-таки по делу? – не удержалась я.

От расшаркиваний Войчика было противно. Он летел на минимальный успех нашего швейного цеха, как муха на котлеты. Такое впечатление, что даже сейчас, когда враг, казалось бы, побежден, Истинных больше нет, Войчик считал своим долгом всё-таки нас добить. Не дать сполна насладиться торжеством добра! И чем мы ему так не нравимся?

Вот и сейчас, услышав моё требование говорить прямо, он растянул свои тонкие губы в мерзкой улыбке и протянул:

- Вы очень проницательны, госпожа Анна, да и менеджер довольно талантливый. Очень жаль, что свои таланты направляете не в то русло. Тратите их на какой-то жалкий швейный цех.

- Позвольте мне самой решить, на что тратить собственные таланты. Ближе к делу, - зло промолвила я, так быстро, что Рене даже не успел вмешаться.

- Что ж, к делу так к делу… Я пришел закрыть ваш магазин. Собственно, и магазин, и сам швейный цех, коль уж на то пошло…

На этот раз у меня не было что ответить. Я так и умолкла, радуясь, что хотя бы рот не открыла от удивления – смогла удержать собственные эмоции в узде, какой бы сложной задачей мне это ни показалось. А Войчик же явно торжествовал; стоял, грудь колесом, радовался, что ему удалось выбить меня из колеи.

Рене первым пришел в себя. Он не позволил даже минутному шоку накрыть его с головой и лишить способности мыслить здраво.

- На каком основании вы собираетесь это сделать? – холодно поинтересовался он, вновь возвращаясь в амплуа мрачного жесткого руководителя, которому под силу очень многое.

Увы, но это не сбило с Войчика спесь.

- Документы недействительны, - отметил он. – Если вы не заметили, вот, глядите, подпись. «Глава Канцелярии Высших Сил…» И далее по тексту. Это о вас, о вас, господин Рене, идёт речь. Но сегодня в наш отдел пришло уведомление о том, что истинных больше не существует. Стало быть, и должность ваша недействительна, а вместе с нею и лицензия на работу вот этого вот всего.

Он буквально светился от радости, показывая, что наконец-то сумел нашкодить, сумел до нас добраться. Теперь Рене не казался ему ни всесильным, ни внушающим ужас. Просто мужчина, живой человек, которого можно обмануть, оскорбить, как и любого другого.

Так неужели всё, чего мы столько времени достигали, вот так просто удастся уничтожить из-за одного Владлена Войчика и его придирчивости?!

Я, не помня себя от страха, забыв и про дар убеждения, и про всё остальное, затаив дыхание, взглянула на Рене.

А Рене улыбался. Спокойно так, уверенно, словно не услышал от Войчика, во-первых, ничего нового, а во-вторых, ничего страшного.

- Да, конечно, вы предоставили довольно интересные документы, - протянул он. – Однако, подскажите мне, с чего вы взяли, что должность Главы Канцелярии упразднена?

- Так Истинных же нет, - отметил Войчик.

- Истинных нет. Но я что-то не помню, чтобы существование Канцелярии от них зависело, - легко ответил Рене. – Нет, дорогой мой. Вы ошиблись. Я как занимал эту должность, так занимаю её до сих пор. А вот вы в очередной раз явились с несправедливыми обвинениями… нехорошо это, господин Войчик.

- Но да как же…

- Боюсь, я и так был слишком к вам терпелив, - припечатал Рене. – Это уже давно пора было прекратить. Я сейчас же обращусь к вашему начальству с требованием вас уволить.

Рене говорил уверенно. Я взглянула на него и с удивлением поняла, что он не врет. Нет, мужчина не зря так легко заявлял о правомочности своей власти! Я достаточно хорошо знала Рене. Чтобы не сомневаться: если он уже решился вести разговор в подобном тоне, значит, считает, что имеет полное на то право.

Войчик в это, кажется, до сих пор не верил. Но серьезное выражение лица Рене очень даже повлияло на его приспешников.

Ещё минуту назад за спиной у Войчика стояло трое мужчин, явно намеревающихся поддержать его в намерении избавиться от нашего небольшого предприятия, а теперь их всех как будто след простыл. Да и девочки у меня за спиной заметно приободрились, вдохновились идеей изгнания надоедливого проверяющего прочь.

- Пройдемте со мной, господин Войчик, - спокойно промолвил Рене. – Сначала в Канцелярию, которой, по вашему пониманию, уже не существует. А потом и в отдел по борьбе с экономической преступностью. Думаю, вашим коллегам будет очень интересно узнать о том, что вы так упорно проверяли этот швейный цех, существующий на вполне законных основаниях… Я удивлён, между прочим, той настойчивостью, с которой они выдавали вам ордера на обыск и прочую документацию. Надо будет поинтересоваться, не ускорили ли вы каким-либо образом выдачу себе соответствующих разрешений… Не то чтобы я в чём-то вас подозревал, что вы, что вы! Просто как-то любопытно так получается…