РОМАН. Хорошо.
СОНЯ. До свидания.
РОМАН. Здравствуй.
СОНЯ. Я устала, уйди.
РОМАН. Иду. (Идет к Соне).
СОНЯ. Прошу тебя!.. Уходи!
РОМАН. Иду.
СОНЯ. Пошел ты!..
РОМАН. Пришел.
Теперь он стоит вплотную к Соне.
РОМАН. Ты красивая.
СОНЯ. А ты - нет.
РОМАН. У тебя удивительные глаза. Разноцветные. Правый - голубоватый, а левый...
СОНЯ. Зато ты без глаз.
РОМАН. Я увидел тебя... увидел твои волосы... лоб... глаза... нос... губы...
СОНЯ. Уйди.
РОМАН. Увидел свет вокруг тебя. Твои руки... такие они у тебя красивые... (целует ее руки).
СОНЯ. Не смей.
РОМАН. Голос. Я люблю твой голос.
СОНЯ. Не надо.
РОМАН. Соня...
СОНЯ. Я крикну. Придет Вадим...
РОМАН. Соня...
СОНЯ. Я не могу... ты неприятен... противен...
РОМАН. Я люблю тебя.
СОНЯ. Нет.
РОМАН. Люблю.
СОНЯ. Нет!
РОМАН. Обожаю! (Целует Соню).
Руки Сони беспомощно висят, как веревки, глаза открыты. Никаких эмоций. Роман в поцелуе поднимает Сонины руки, кладет себе на плечи. Глаза Сони открыты. Она пытается погладить Романа. Руки не слушаются. Тогда Соня закрывает глаза. Что-то происходит с ней и она обнимает Романа.
Действие второе.
Утро.
Соня, Роман и Иван Степанович. Роман сидит за столом, жадно ест.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Мне нравится ваша страна. Есть, конечно, недостатки... но где их нет. Думаете, у нас нет? О-го-го, сколько! С вашими не сравнить. Так что нам со своими бы...
РОМАН. У вас лучше.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Я нисколько не сомневаюсь, только хотел сказать...
РОМАН. Вы бывали в Америке?
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Наше телевидение так широко освещает эту проблему, что можно и не бывать.
РОМАН. Это правильно.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. А вам у нас понравилось?
РОМАН. Очень. Больше, чем в Америке.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Вы шутите.
РОМАН. У вас такие люди!.. Вот Соня...
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Сонечка - прелестная девушка. И родители ее... ну, мама, папа.
РОМАН. Да-да, я понимаю. Папа, мама. Но Соня! У нас в Америке таких девушек нет.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Сонечка... Я всегда говорил, что она необыкновенная. В ней есть что-то такое, чего не найти ни в одном человеке. Она из прошлого. И она современна. Современная девушка с удивительной, неповторимой душой будущего.
РОМАН. Сложно.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Вам американцам этого не понять. Вы не понимаете, когда речь идет о душе.
РОМАН. Понимаем, мы все понимаем. Ведь это ее душа.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Чтобы понять этого человека, надо узнать его. А что значит - узнать? Это значит - видеть ее каждый день, дышать с ней одним воздухом... Сколько в ней красоты, истинной красоты!.. А за один день разве можно увидеть?..
РОМАН. Да, я понимаю.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Соня, когда малышкой была, часто у меня сидела. Я с ней в куклы играл. У меня была своя кукла, старая-престарая, с детства сохранилась, с моего детства. Плохо, знаете, сохранилась: платье рваное, волос на голове нет... Слава богу, ей теперь уж под семьдесят. А Соне тогда три было. Помнишь, Сонь?
СОНЯ. Маня.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Маня! Точно, Маня! А я забыл. Маня, Манечка... Так вот... Говорят, воспоминания - это старость. Не хочу вспоминать. Лучше она вам сама расскажет. Я могу рассказать о ее добром сердце.
СОНЯ. Не надо.
РОМАН. Интересно, очень интересно.
СОНЯ. Я устала, Иван Степанович.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Да, извините.
СОНЯ. Я не спала всю ночь.
РОМАН. Мы говорили.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Конечно, я понимаю, простите... Вечно я со своей чепухой... простите... (Роману). Рад нашей вторичной беседе. Буду рад и третьей. Вы совсем не спали... Бедная...
РОМАН. Много говорили, всю ночь говорили.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Нельзя так. Надо беречь себя. Береги ближнего сбережешь себя.
РОМАН. Да, я скоро ухожу.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. До свидания.
РОМАН. Да-да.
СОНЯ. До свидания, Иван Степанович.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. До свидания, Сонечка. (Берет, стоящую рядом с ним, неоструганную палку). Я же хотел рассказать! Знаете, что это? Думаете, обыкновенная палка? Ничего подобного. Это самая настоящая палочка-выручалочка, это наисовременнейший телефон. Я, кстати, если вы помните, вчера им воспользовался, звонил вам. (Показывает, как он звонил вчера, то есть, стучит по батарее). Вот это техника! А вы говорите Америка, Америка! Мне однажды плохо стало, так нехорошо, что шевельнуться не могу. Сердце уже не то - старческое. Смех, да? Ну, я палкой. С тех пор так и договорились, и сигнал специальный придумали: когда плохо, сил, буквально, не остается, значит, удар должен быть одиночный, а когда что-то ерундовское, мелочевое и необязательное - сигнал дробный. Как вчера. У нас тут своя сложная система, Роман. Да, это вам не Америка. Но и там... разве найдешь в Америке таких соседей? Если б не Аня, я уж и не знаю... давно бы на том свете был. Опять я заболтался. Вы уж простите... Сонечка, ложись спать. Пусть она поспит.
РОМАН. Да-да.
Иван Степанович идет к выходу, хочет выйти, но мешает входящий Вадим.
ВАДИМ. О, Иван Степанович! Доброе утро. Опять мешала? Шумела?
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Нет, что вы...
ВАДИМ. Если разрешите, я ее выпорю. Прямо сейчас, при вас. Чтоб впредь неповадно было. У вас есть ремень? Соня, готовься, я тебя пороть буду!
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Мне нравится ваш дом.
ВАДИМ. Все равно буду пороть.
ИВАН СТЕПАНОВИЧ. Она устала, пусть поспит. До свидания. (Выходит).
ВАДИМ. Устала?! В ее-то годы?! Нет, буду пороть!.. (Замечает Романа). Ого, американский друг еще здесь?..
РОМАН (продолжает говорить с акцентом). Понимаете, Америка - далекая страна. Я хочу сказать, что Америка - другой часовой пояс. Когда у вас ложатся спать, в Америке начинают бодрствовать.
ВАДИМ (Соне). Вы не спали?
РОМАН. Соня рассказывала о Москве, а я ей - об Америке. А вы спали?
ВАДИМ. Соня, по-моему, это не совсем нормально не спать всю ночь.
РОМАН. А доктор еще спит?
ВАДИМ. А у вас крепкое здоровье... как вас зовут?
РОМАН. Романом. Заспали вы мое имя.
ВАДИМ. Вы, Роман, крепыш.
РОМАН. Я силен - это правда. Но силен только оттого, что Соня, ваша дочь, отдала мне свои обязанности. Да-да, действительно. Теперь "ваше величество" - я. А Соня на заслуженном отдыхе. Согласитесь, она плохо справлялась с обязанностями. Надо чуть-чуть пожестче. Мягко стелет, слишком мягко.
