Не без основания тогдашний министр Временного правительства меньшевик И.Г. Церетели предупреждал, что «через ворота большевиков войдет генеральская контрреволюция».

В судьбоносные октябрьские дни воинские части, сочувствующие большевикам (Преображенский, Павловский, Кегсгольмский полки и Латышская дивизия), оказались в Петрограде. В то же время казачьи формирования Краснова оказались рассредоточенными по приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала В.А. Черемисова.

По свидетельству участников событий, «на помощь Петрограду двинулись военные (!!? – В.А.) корабли Балтийского флота». По заранее составленной диспозиции от Николаевского моста до Морского канала заняли свои места: эскадренные миноносцы «Забияка», «Самсон» (впоследствии переименованный в «Сталин»), сторожевой корабль «Ястреб», минные заградители «Амур» и «Хонер», учебное судно «Верный», яхта «Зарница», линейный корабль «Заря Свободы». Боевые корабли Балтийского флота (командующий контр-адмирал Александр Владимирович Развозов) прикрыли город с моря. Такое не могло произойти «по стечению обстоятельств». Столь масштабные военные передвижения были бы невозможны без согласования с военным и морским министрами.

Сохранилось любопытное вспоминание участников тех событий: «в колоннах находились солдаты гвардейских полков. Это известие сперва нас очень удивило. Как же могло быть так, чтоб гвардейцы вместе с офицерами шли на штурм резиденции государственной власти? Ответ нашелся довольно быстро. Гвардия присягала Императору, и для нее Временное правительство было самозваным, не легитимным. Гвардейские офицеры понимали, что если они не будут вместе с солдатами, то потеряют контакт с солдатской массой, и не смогут сохранить гвардию для будущих боев за возвращение императора».

25 октября по старому стилю (7 ноября – по новому) небольшие отряды начали захватывать главные объекты города: телеграфное агентство, вокзалы, главную электростанцию, продовольственные склады, государственный банк и телефонную станцию. Захват происходил бесшумно, слаженно и четко. Одновременно были разоружены юнкера и гардемарины военных училищ в пригородах Петрограда. У запасных полков был приказ на улицы не выходить. Считается, что план восстания составил В.И. Ульянов (Ленин), но такая выверенная в военном отношении программа была под силу только опытному генштабисту.

К вечеру того же дня план вооруженного захвата власти в Петрограде был осуществлен. Военно-революционный комитет Петроградского совета объявил Временное правительство низложенным. Однако само правительство продолжало заседать в Зимнем дворце, ожидая помощи верных частей с фронта.

Вечером охранявшие Зимний артиллеристы, казаки и женский батальон покинули дворец. Временное правительство охраняли только юноши-юнкера. Больше никто не желал его защищать.

«Оглядывались на восьмимесячную работу Временного правительства и чувствовали, как обмякали руки и ноги, и сердце медленно падало. На фронте отходили, сдавались, бежали, на фронте был один позор. Армия разложилась. Внутри – грабежи и погромы. На улицу страшно выйти. Голод надвигается вместе с зимою, дров нет, железные дороги умирают, рабочие перестали работать. Красивый русский язык поруган, старое правописание заменено новым. Заборное правописание освящено Академией Наук и постановлением Временного правительства. Правительство широко раскрыло двери хаму, и хам врывался и поганил все, что было чисто и свято». Так писал самый верный заступник Керенского генерал П.Н. Краснов в книге «От Двуглавого Орла к красному знамени».

Однако, несмотря на значительный численный перевес, первый штурм Зимнего революционными отрядами был отбит. По сведениям, ставшим известными в последние годы, все решил отряд, прибывший из Финляндии. По всей вероятности, это было спецподразделение 106-го пехотного полка под командованием М.С. Свечникова, проникшее во дворец со стороны набережной. Победный штурм состоялся в ночь на 26 октября, когда сопротивление уже фактически было сломлено и серьезных боев внутри здания не было. При штурме погибло всего несколько человек с обеих сторон.

По свидетельству главного научного сотрудника Эрмитажа, доктора исторических наук Б.В. Сапунова, на сохранившихся фотографиях внутренностей дворца того времени повреждений не наблюдается.

Отряды восставших под руководством дворянина-большевика В.А. Антонова-Овсеенко арестовали членов Временного правительства.

Через несколько дней после ареста под честное слово были отпущены военный министр генерал А.А. Маниковский, его предшественник генерал А.И. Верховский и морской министр Д.Н. Вердеревский.

Александр Иванович Верховский, тогда еще член партии социал-революционеров, признавал: «Несмотря на то, что за членов партии эсеров в городскую думу голосовали сотни тысяч, на борьбу за Временное правительство не удалось мобилизовать и десяти человек. […] Никто не пришел защищать правительство, действовавшее явно против воли народа». В отличие от 1993 года, когда Верховный совет России пришли защищать тысячи.

27 октября генерал В.А. Черемисов прислал в Петроград для охраны Смольного сводный полк латышских стрелков. Когда в Петрограде начался мятеж юнкеров, командир 42-го армейского корпуса генерал-лейтенант Р.Ф. Вальтер направил сюда пехотные части с артиллерией.

Михаил Степанович Свечников впоследствии был назначен командующим Северным фронтом Красной армии, контр-адмирал Александр Владимирович Развозов посла ареста был вновь возвращен на должность командующего Балтийским флотом и произведен в вице-адмиралы. Капитан 1-го ранга Модест Васильевич Иванов получил чин контр-адмирала и назначен морским министром.

Однако процесс разложения армии после прихода к власти большевиков еще более ускорился. Первые декреты советской власти, которую теперь прочно связывали с ними, этому способствовали. Декрет о мире призывал все воюющие страны прекратить войну и распустить уставшие армии по домам. Декрет о земле передавал крестьянам остатки дворянских земель. Для крестьянской солдатской массы пребывание в армии потеряло всякий смысл. Нужно было успеть получить раздаваемую по декрету землю. Начались братания с недавними противниками и массовое дезертирство. Целые полки снимались с позиций и направлялись «по домам». Но большевики этому не огорчались. Войну надо заканчивать и готовить мировую революцию. А для нее старая армия не годилась. Достаточно вооружить передовой отряд революционного движения – сознательных рабочих – и можно начинать «свергать прогнивший капитализм». Ожидалась скорая революция в Германии, колыбели мирового революционного движения. Вскоре с австро-германским блоком было подписано перемирие, и начались переговоры о полномасштабном заключении мира.

Однако внутри страны начинал складываться антибольшевистский фронт, намеревавшийся вести вооруженную борьбу с «узурпаторами». Центрами этого фронта стали казачьи области на Дону, Кубани, в Оренбурге, куда стекались недовольные новой властью, включая военных.

Но не все считали возможным вступать в ряды белогвардейцев. Создателями Добровольческой армии были люди, напрямую связанные со свержением законного государя. Начальник штаба М.В. Алексеев возглавлял заговор, Л.Г. Корнилов лично арестовал императрицу с августейшими детьми. Генерал П.Н. Краснов активно поддерживал социалиста А.Ф. Керенского. За спиной Добровольческой и Донской армий стояли правительства, которые уже правили страной, доведя ее до большевистского переворота. Это были «февралисты»-революционеры. Люди это помнили.

поется в известной песне. На самом деле белогвардейцы и не собирались восстанавливать царскую власть. В большинстве своем они были «непредрешенцы», то есть не предрешавшие политический строй. По их солидарному мнению, вопрос о политическом будущем должно было решить Учредительное собрание.