Я диктовал ему дорогу сюда по замысловатой кривой: продолжавшее действовать заклятие вело меня точно по следу Попрыгунчика. Сила его начала падать почти с того момента, когда я произнес магическую формулу – крови у меня не хватало для более долговечного заклятия – но и так ее хватило, чтобы вывести меня на «Версити» и узнать машину Попрыгунчика на стоянке перед клубом. Я прошелся под окнами и почти сразу же увидел за столиком в дальнем углу Джонни Марконе, бычью шею мистера Хендрикса, Попрыгунчика и Ежика. Они сидели тесным кружком и мило разговаривали. Я поспешно пригнулся, чтобы меня не заметили, потом вернулся на стоянку проверить, не забыл ли я чего из нужных предметов.

Так. По браслету на обоих запястьях. Кольцо. Жезл. Посох.

Я еще раз перебрал в уме хитроумные штучки, которыми я могу склонить ситуацию в свою пользу: галлюцинации, временные помехи с электричеством или водоснабжением, внезапное нашествие крыс или тараканов… Я запросто мог бы устроить любую из них. Не так уж много людей, занимающихся магией, обладают такими разносторонними талантами, и еще меньше таких, чьи опыт и подготовка позволяют им задействовать все эти заклятия разом.

Я раздраженно тряхнул головой. Мне некогда было грузить голову подобными тонкостями.

Что ж, раз так – всю волю в талисманы. Волю в кольцо. Я накачал энергией также посох и жезл, зарядив полыхающей во мне злостью холодную мощь дерева, и шагнул к входной двери «Версити».

Я сорвал ее, к чертовой матери, с петель.

Я вынес ее наружу. Щепки летели из дверного проема прямо в меня. Часть их пролетела мимо и приземлилась где-то у меня за спиной, на стоянке; часть – отрикошетила от щита из плотного воздуха, которым я успел прикрыться. Самым последним делом с моей стороны было бы изувечить ни в чем не виноватых посетителей по ту сторону двери. Людей судят по первому впечатлению, и исправить его уже не получится.

Разнеся дверь, я нацелил в проем свой жезл и произнес слова заклинания. Музыкальный автомат шмякнулся спиной в стену с такой силой, словно в него угодило пушечное ядро, и стек на пол лужицей расплавленного пластика. Музыка в колонках взвизгнула и стихла. Я шагнул в дверь и высвободил заряд из своего кольца. По всему залу, начиная от входа, стали взрываться лампочки, с негромкими хлопками разлетаясь стеклянными брызгами и дымящимися шмотьями абажуров. Люди, сидевшие у барной стойки и за деревянными столами, реагировали на это так, как и положено реагировать в подобной ситуации. С криками и визгом они повскакивали на ноги или попадали под столы. Несколько человек нырнули в пожарный выход в боковой стене. Потом наступила полная, абсолютная тишина. Все стояли и потрясенно смотрели на дверь. То есть на меня.

Сидевший за дальним столом Джонни Марконе смотрел в мою сторону своими бесстрастными глазами цвета долларовых бумажек. Он не улыбался. Рядом с ним мистер Хендрикс испепелял меня взглядом; единственная бровь его сползла при этом так низко, что угрожала прикрыть оба глаза. Ежик побледнел, стиснув зубы. Попрыгунчик смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Ни один из них не пошевелился и не произнес ни слова. Наверное, вид сорвавшегося с цепи чародея может оказывать такое воздействие на неподготовленного зрителя.

– Свинка, свинка, дверь открой, – произнес я в наступившей тишине. Потом уперся посохом в пол и, сощурясь, посмотрел на Марконе. – Мне нужно переговорить с вами, Джон. Всего пару минут.

Несколько секунд Марконе продолжал молча смотреть на меня, потом уголки его рта чуть дернулись.

– Ваша манера убеждать людей, мистер Дрезден, довольно необычна. – Он встал и обратился к остававшимся в помещении посетителям, не сводя при этом взгляда с меня. – Леди и джентльмены, похоже, «Версити» сегодня закрывается ранее обычного. Прошу всех покинуть помещение, пользуясь ближним к вам выходом. Пусть вас не беспокоят ваши счета. Мистер Дрезден, не будете ли вы добры отойти от двери, чтобы мои клиенты могли выйти.

Я отошел от выхода. Помещение опустело очень быстро, причем его покинули не только посетители, но и персонал, оставив меня наедине с Марконе, Хендриксом, Ежиком и Попрыгунчиком. Никто из этих четырех не пошевелился. Попрыгунчик заметно вспотел. Выражение лица Хендрикса не изменилось. Он держался невозмутимо, как горный лев, готовый в любое мгновение прыгнуть на ничего не подозревающего оленя.

– Мне нужны мои волосы, – произнес я, как только последняя парочка юнцов нырнула за дверь.

– Прошу прощения? – Марконе чуть склонил голову набок. Похоже, мои слова и правда удивили его.

– Вы меня слышали, – сказал я. – Этот ваш кусок дерьма, – я вскинул свой жезл и ткнул им в сторону Попрыгунчика, – напрыгнул на меня со спины на бензоколонке в городе и отрезал кусок волос. Я хочу их обратно. Я не хочу сдохнуть, как Томми Томм.

Взгляд Марконе мгновенно вспыхнул жуткой, холодной яростью цвета долларовой купюры. Он медленно повернул голову к Попрыгунчику.

Широкое лицо Попрыгунчика приобрело еще более землистый оттенок. Он моргнул, смахивая с глаз капавший на них пот.

– Не знаю, о чем это он, босс.

Взгляд Марконе не дрогнул.

– Полагаю, мистер Дрезден, – сказал он, – что у вас имеются доказательства?

– Посмотрите на его левое запястье, – предложил я. – У него там несколько царапин от ногтей в месте, куда я вцепился.

Марконе кивнул, не сводя своего холодного, тигриного взгляда с Попрыгунчика.

– Ну? – почти ласково произнес он.

– Он все брешет, босс! – вскинулся Попрыгунчик и облизнул пересохшие губы. – Блин, ну да, у меня там царапины. Подружка оцарапала. А он про это прознал. Вы же сами говорили, он взаправдашний, он все знает.

Новые куски мозаики легли на место.

– Кто бы ни убил Томми Томма, он знает, что я иду по его следу, – сказал я. – Ваш противник, кем бы он ни был, промышляет продажей «Третьего глаза». Этот ваш Попрыгунчик, – я кивнул в его сторону, – должно быть, неплохо заработал, служа ему. Он давно уже снабжает вашего противника информацией и выполняет его поручения.

Игрок в покер из Попрыгунчика был никудышный, даже если от этого зависела его жизнь. Он в ужасе смотрел на меня, время от времени протестующе мотая головой.

– Все это очень просто уладить, – произнес Марконе ровным, будничным тоном. – Лоуренс. Покажи мне свое запястье.

– Он брешет, босс, – повторил Попрыгунчик Лоуренс, но голос его дрожал. – Он вам голову дурить пытается.

– Лоуренс, – сказал Марконе голосом терпеливого отца, обращающегося к капризному ребенку.

Попрыгунчик Лоуренс понял, что игра окончена. Я увидел отчаянное решение на его лице прежде, чем он успел пошевелиться.

– Брехло! – взвыл он, вскочил и выхватил руку из-под стола. Я успел увидеть в его руке револьвер – родной брат-близнец моему «спешлу» тридцать восьмого калибра. А потом он открыл огонь.

Несколько событий произошло одновременно. Я поднял руку, сфокусировав всю свою волю на набранном из маленьких, напоминающих средневековые щиты пластинок браслете, и замкнул вокруг себя защитный кокон. Пули с визгом ударили в него и отрикошетили с фонтаном ослепительно-ярких в темном ресторанном зале искр.

Ежик отпрянул в сторону и пригнулся; в руке его неизвестно откуда возник маленький пистолет-пулемет, «узи» или что-то в этом роде.

Хендрикс действовал куда как решительнее. Возможно, он даже не рассуждал, а просто подчинялся рефлексам. Одной рукой он оттолкнул Марконе назад, прикрыв босса от Попрыгунчика Лоуренса своей тушей. Другой рукой он выхватил небольшой полуавтоматический пистолет.

Попрыгунчик Лоуренс повернул голову и увидел Хендрикса и его пистолет. Ударившись в панику, он направил оружие на верзилу-телохранителя.

Хендрикс открыл огонь не колеблясь. Трижды хлопнул выстрел, трижды расцвела вспышка пламени на стволе его пистолета. Первые две пули ударили Попрыгунчика в грудь, оттолкнув на пару шагов. Третья попала чуть выше правой брови. Он запрокинул голову и рухнул навзничь.