Алиса

– Мне все это не нравится, Наташ, – бормочу, стоя в темном переулке, возле железной двери черного входа в ночной клуб.

– Успокойся. Тебе деньги нужны или нет, Алис? Хватит из себя строить великосветскую принцессу. Ты и раньше не богачкой далеко была, а все нос задирала. А уж теперь…

Знаю, что Наташка не со зла со мной так. Просто я ее измотала. Раз десять то соглашалась, то отказывалась. Она во всем права. Строить из себя и правда мне нечего. Ни самоуважением, ни гордостью сыт не будешь. А у меня третий день во рту кроме хлеба и воды ничего не было. Я уже дошла до той стадии, когда на все готова, чтобы заработать хотя бы на месяц проживания в самой скромной коммуналке. Сама виновата. Пострадала из-за собственной беспечности. Знала, что мачеха у меня запойная. И спокойно на год уехала за границу, в Лондон, по обмену опытом. Как учительница английского.

Вернулась счастливая, переполненная впечатлениями… к разбитому корыту. Ни о чем год не думала, не волновалась. Так устала от жизни беспросветной в двушке с мачехой. Думала, настоящая жизнь у меня началась.

Пока я отсутствовала, единственная родственница выписала меня из квартиры и продала ее другим людям. Надо разбираться, судиться, а у меня ни копейки. Жить негде. Она выкинула все мои вещи и пропала. То ли в деревню какую подалась, то ли в город. Да какая разница! У меня ни вещей, ни денег. По друзьям первое время скиталась. В одном повезло – вскоре работу нашла – учительницей английского в частной школе. Хорошее место, только пока испытательный срок платят очень мало. Дальше оклад обещают отличный, но и требований много. Стараюсь изо всех сил, это последняя надежда для меня. Пока подрабатываю уборщицей, в моем положении не до гордости. Стараюсь держаться, но когда на днях объявились коллекторы, нервы сдали окончательно. Мачеха еще и кредит взять умудрилась! Я конечно ничего не подписывала и никакого отношения к ее махинациям не имею, только все равно напугали меня до смерти. Страшные типы. Сказали раз не могу подсказать где находится мачеха, то сама все заплачу до копейки. Бандиты, сволочи! Так страшно никогда в жизни мне не было. Страшные люди, жестокие, меня от одной мысли трясет, что они со мной сделают. Да и дуру-мачеху все равно жалко. Как они вообще меня нашли у Натальи? Значит скрыться – без шансов.

Наверное, если бы я как следует села и подумала, то могла разобраться в ситуации. Но я не могла успокоиться, меня душила паника.

Глядя на то как меня трясет, Наташа предлагает неожиданно:

– Знаю где денег достать. Только ты пошлешь меня. Куда подальше.

– Я на все готова, – произношу с отчаянием.

– Боюсь, что если я продолжу, ты меня пошлешь, – качает головой.

– Наташ, мне и так тошно… Скажи уже, что хотела. Не надо играть со мной, я не в том состоянии.

Когда Наталья выдает сухое и короткое предложение, у меня горят кончики ушей, внутри все кипит от гнева.

– Ты мне предлагаешь ноги раздвигать? Ты этим занимаешься?! – спрашиваю возмущенно.

– Ну вот, ожидаемо включила императрицу, – фыркает язвительно. – Тебе деньги нужны, или как? И еще подскажи, сколько ты не трахалась?

– Не твое дело!

– Ну конечно. Мое дело тебе жилплощадь предоставлять.

Квартира у Натальи шикарная. Элитный дом, пять комнат. Дорогая мебель, три санузла. Я все думала – мы вместе учились, как она смогла заработать на такие хоромы? В универе вместе на столовку наскребали.

Теперь ясно, чем она на эту красоту зарабатывала!

Я не осуждаю, нет, но никогда не думала, что самой придется решиться на подобное.

Меня душит истерика. Кошмар продолжается, из него нет выхода. Так и текут слезы по щекам, пока старая подружка расписывает мне ситуацию, убеждая, что спасает меня. Что у меня нет другого выхода. Обещает деньги, и что вдобавок удовольствие получу.

Может и было другое решение навалившихся проблем, но я, увы, не увидела. Слишком страшно было. А еще я дико устала, голова кружилась от голода, уже мало что соображала.

Железная дверь открывается и нас впускают внутрь, ведут по узкому полутемному коридору. Собеседование! Даже на такую работу оно обязательно. Женщина, средних лет, очень приятная, расспрашивает меня о таких вещах, от которых я краснею.

– Как вы относитесь к анальному сексу? К сексу втроем? Оральный секс?

Она перечисляет, а я дрожу от ужаса, отрицательно мотаю головой. Женщина что-то отмечает в блокноте. Голова кружится, в ушах шумит. Ничего не понимаю. Меня трясет. Хочется сбежать. Наверное, Наташка обладает даром гипноза, иначе я бы ни за что согласилась на такое! У меня же всего один мужчина был! Мы встречались год, даже хотели жить вместе. Но он жил с мамой, которая была категорически против присутствия женщины на ее жилплощади. Сразу за сердце хваталась, стоило Игорю заявить о подобном. У меня же с мачехой дела обстояли еще хуже. Она часто вела себя грубо и агрессивно, мужчин терпеть не могла. Да и стеснялась я знакомить Игоря с «родственницей». Отец женился на ней, когда мне было пять. Сначала она ничего была, потом совсем меня забросила. Отцу стала изменять, а у него сердце больное. Умер он, когда я школу закончила. Так что, когда я поступила на педагогический факультет, пришлось сразу идти подрабатывать, чтобы с голоду не умереть. Перед сокурсниками я своих бед никогда не вываливала – не тот у меня характер. Старалась всегда хорошо выглядеть, улыбаться, быть беззаботной.

Наверное, моя судьба, все жизненные обстоятельства вели меня к этой самой пресловутой двери черного входа. От этой мысли накатила апатия. Подписала контракт особо не вчитываясь. Дома Наташка сунула мне успокоительное, поэтому сейчас голова «плывет», меня охватывает полная покорность.

Меня подготовили, сделали даже клизму, что я встретила тоже с равнодушием, хотя от слов «анальный секс» всегда приходила в ужас. Такого со мной быть просто не может. Но в этот момент я даже не соотнесла клизму и порочный вид секса.

Дальше мне дали вымыться, потом всякие там масла, даже что-то вроде расслабляющего массажа, который делал парень-араб. Весьма приятно, я немного расслабилась. Чужие руки не были неприятны. Я подумала в этот момент, что может все не так уж плохо.

Дальше макияж, прическа, одежда – точнее белье, эротический комплект из черных чулок, красного корсета и красных кружевных танго. Сверху позволили накинуть черный шелковый халат.

– Какая ты красотка! – восхищенно восклицает Наташа.

– Ты и сама ничего, подруга, – улыбаюсь ей.

– Не жалеешь?

– Жалею.

– Трусишь?

– Страшно. Сколько еще… до начала?

– Скоро.

У меня начинает кружиться голова. Наташа восклицает:

– Что с тобой, Алис? Только не говори, что сейчас будет обморок.

– Все хорошо, – стараюсь не показывать, что она права, я на грани, голова кружится.

– Слушай, нас же выкинут и неустойку заставят заплатить. Соберись, пожалуйста. Все будет хорошо, – сжимает мою руку.

Входит женщина, которая задавала вопросы и дала подписать контракт.

– Что происходит? Девушке плохо?

– Нет, со мной все нормально, – говорю слабым голосом.

– Бедняжка! Тебе лучше на диван прилечь. Как ты? Не тошнит? Я сейчас попрошу чай приготовить, на травах. Но сначала давление надо померить.

Меня поражает забота.

– Нет, честное слово, я… Извините, наверное, я зря пришла сегодня. Простите….

Мне отчего-то ужасно стыдно, что показала свою слабость и бедственное положение. Если эта женщина поймет, что меня повело от голода – со стыда сгорю.

– Что за глупости? Сядь и успокойся. Мы все сделаем, сейчас врач подойдет. Но уйти ты никак не можешь, – теперь в голосе женщины металл. Она уходит, оставив нас Наташей одних.

– Видишь, заботливая, – произносит ей вслед подруга. – Нам очень повезло. Соберись, Алис. Назад никак не повернуть уже. Они деньги перечислили. Да и нет у тебя выбора, подруга. Мы сколько вечеров это обсуждали? Сиди и не рыпайся.