Пыль кружилась над растекающейся лужицей возле носка чёрной туфельки, вилась вокруг скамьи и фонтана, танцуя в последней золотой полоске света — солнце покидало двор замка. То же солнце, в котором Гермиона когда-то грелась, сидя возле Блэка прямо на парте в классе прорицаний, что раньше никогда себе не позволяла. Забини обещал принести их палочки, сохранить тайну в секрете, а Регулус настаивал, что надо бежать.
«Потому что я не верю людям, которые начинают фразу со слов «честно говоря». Получается, до этого они только и делали, что лгали».
— Гарри!
«Извини. Я не помню тебя до той встречи в Хогсмиде. Честно говоря, так даже лучше. Для тебя уж точно».
Гермиона вскочила со скамьи.
— Гарри!
«Я не помню тебя».
— Сколько времени? Который час?
— Я не знаю. Я искал тебя минут двадцать…
— Я должна идти, должна быть уверена, что… — Гермиона не могла оставить всё так, не докопавшись до истины.
И тут часы на башне Хогвартса монотонно заскрипели и начали отбивать шесть часов. Удар за ударом. Звук отдавался в ушах, в сознании, в сердце.
Гермиона побледнела и опустилась на колени в траву. Поттер обеспокоенно подскочил к ней.
— Ох, Гарри… Гарри! — она уткнулась лбом в плечо лучшего друга и заплакала, позволив волшебному замку бережно укрыть их своей величественной тенью.
Комментарий к Глава 68 — Гермиона
С франц. «devinette» переводится как «загадка».
========== Эпилог ==========
Октябрь 1998 года
Аврор, с которым Гарри прибыл на побережье, был стар как мир и совершенно не разбирался в маггловской моде. То, что он надел на себя, магглы не носили лет сорок, а то и больше.
Гарри не рассчитывал, что ему в первые же недели стажировки в Аврорате доверят расследование вселенского масштаба, но втайне надеялся на какое-нибудь увлекательное поручение, ведь он был в каком-то смысле на особом положении. Увы, всё оказалось прозаично донельзя. День Гарри начинался с планёрки: Сэвидж давал краткий инструктаж, выслушивал новости от авроров старшего звена, затем младшего, потом кивал стажёрам и взмахом палочки отсылал по кабинетам подчинённых свежие протоколы, указания и прочие бумаги. Мыкаться без дела не приходилось. Работа была всегда. Авроры с готовностью избавляли себя от бумажной волокиты, поручая оформление документов стажёрам.
Вылазка на воздух, пусть и по пустячному делу, при таком раскладе уже казалась передышкой, поэтому Гарри с радостью ухватился за новое задание. Аврорату поручили осмотр заброшенных домов, ещё недавно принадлежавших подручным Волдеморта. Иногда это были весьма любопытные сооружения, готовые проглотить всякого простофилю, сунувшегося на крыльцо. Так Гарри успел побывать в величественном поместье Лестрейнджей, напичканном устрашающими заклятиями, совершенно не вяжущимися с приветливыми кремовыми пионами у узорчатых ворот. Навестил вотчину Сэлвинов в Уэльских холмах, где, согласно легендам, водились предки домовых эльфов, похищающие младенцев. Надышался пылью в Паучьем тупике, где родился и вырос Снейп… Многие дома отчаянно сопротивлялись аврорам и встречали незваных гостей расставленными ловушками. Порой приходилось повозиться, чтобы продвинуться дальше подъездной аллеи.
Очередное место назначения отличалось от прочих; оно даже не входило в первоначальный список объектов, требующих проверки — о нём просто-напросто все забыли и не вспомнили бы ещё неизвестно сколько времени, если бы не магглы, набредшие на дом Арктуруса Блэка на северном побережье Англии. Они вошли внутрь и напоролись на шкатулку, кусающую пальцы. Всё закончилось хорошо, но в Министерстве особняк на берегу моря тут же сочли потенциально опасным — всё-таки Блэки никогда не чурались тёмной магии, и двое из них служили Тому Риддлу.
Так Гарри вновь очутился у «Гнезда альбатросов». Они с напарником аппарировали у кончика мыса, чтобы не попасться на глаза магглам.
Дом Блэков много лет простоял под защитными чарами, но после нападения Беллатрисы волшебство, скрывавшее его от внешнего мира, рухнуло — заклятие Фиделиуса было сломано, так как целостность дома нарушилась. То же произошло с коттеджем Поттеров в Годриковой Впадине в тот день, когда Гарри потерял своих родителей.
Погода баловала с самого утра. Чайки метнулись во все стороны, испугавшись хлопка аппарации и обругав на птичьем языке взявшихся из ниоткуда волшебников. Гарри первым делом увидел «порог» — поваленное дерево на берегу. Его могучий ствол раскрашивали причудливые потёки соли.
Солнце показало румяный бок из-за горизонта, и впереди из жидкого редеющего тумана выступили белые стены.
— Осторожнее, Поттер. Внутри могут поджидать сюрпризы.
— Как скажете, сэр.
— Я обойду дом по периметру — просканирую чарами на всякую гадость, ещё не хватало на красных колпаков тут наткнуться.
Аврор вскоре скрылся за углом дома, а Гарри приблизился к раскуроченному крыльцу. Жёсткая осенняя трава хрустела под кроссовками. Земля была усыпана осколками битого стекла. Пустые оконные рамы прели от сырости, позволяя птицам нырять внутрь дома.
Гарри перебрался через обломки ступеней. Дом Блэков притих, затаился, ожидая дальнейших действий пришельца из внешнего мира. Гарри не чувствовал в нём опасности, лишь глубокую тоску по чему-то безвозвратно ушедшему.
Он прошёл вглубь дома мимо дыры, на месте которой когда-то находилось подножие лестницы. Площадка второго этажа сиротливо нависала над головой, словно недостроенный мост над пропастью. Балки перекрытий обрушились, и, задрав голову, Гарри обнаружил в образовавшихся в потолке пустотах небо. Он будто оказался в центре деревянного колодца или гигантского птичьего гнезда. Через пролом внутреннее пространство дома щедро поливали дожди. Гниющие книги на полу было уже не спасти.
Гарри осмотрел гостиную и, время от времени произнося сканирующие чары и пробуя ногой половицы, двинулся по коридору. За первой попавшейся дверью оказалась кухня. Она почти не пострадала, но выглядела так, будто кто-то вытянул из её стен все краски. Пыль укутала длинный обеденный стол, шкафы и раковину, полную немытых тарелок. Кричер уходил отсюда в спешке, иначе бы никогда не допустил подобного безобразия.
В Булони, куда он отправился вместе с хозяином, Кричер теперь подаёт угощения на французском фарфоре и варит луковый суп с хрустящими крутонами.
Андромеда писала Гарри дважды в месяц. В основном она делилась успехами Тедди, прикладывая колдоснимки, запечатлевшие милые моменты из жизни малыша. Гарри завёл для таких снимков альбом, потому что не отказался от идеи стать самым лучшим крёстным на свете.
Магическая Британия перерождалась, восставала из пепла, как феникс. Кингсли Шеклболт занял пост министра магии, а Хогвартс в сентябре вновь открыл двери для юных волшебников и волшебниц любого статуса крови.
Вспомнив о школе, Гарри подумал, что неплохо бы навестить Хагрида и выпросить у него симпатичную тыкву — всё-таки Хэллоуин на носу. Из их троицы только Гермиона решилась продолжить обучение и вернулась в Хогвартс. Гарри и Рон сдали экзамены в ускоренном порядке и поступили в академию при Аврорате.
Дела налаживались, и Гарри понемногу привыкал к мирной жизни.
Страна делала вторую попытку научиться терпимости и милосердию. Первую она с треском провалила.
Вопреки расхожему мнению суды над Пожирателями смерти прошли быстро. Долохова и Трэверса приговорили к пожизненному, Эйвери дали двадцать лет, Руквуду — пятнадцать, Снайдам, Флинтам и Амбридж — по пять.
Малфои и Забини скрылись где-то в Европе, а Регулус… В одном из писем Андромеда упомянула, что он в руках достойного специалиста по восстановлению памяти, порекомендованного надёжным человеком — некоего Арнольда Миргурда, полукровки, бежавшего из Англии ещё в начале войны.
Теодор поспешно уехал в Австралию к матери. Его отец — Пожиратель смерти — вроде как погиб в Малфой-мэноре вместе с Беллатрисой, даже пепла не осталось. Сэмвелл Нотт, по слухам, — та ещё заноза в заднице тролля, заперся в фамильном особняке и держал оборону. Впрочем, Аврорат попросту закрыл на него глаза.
