Он видел в ней не только женщину, но и всю Александрию, весь Египет, которые приобрел не только наглостью, но и лаской. Хотя по большому счету он сделал бы это и без Клеопатры. Он просто ее полюбил. Рим в его лице ласкался и повизгивал у ее ног. Она приручила Волчицу.

Клеопатра в очередной раз одержала победу и над своими мятежными подданными. Никто и не пикнул, когда она, заручась поддержкой наисильнейшего, гордо воссела на трон, принадлежащий ей по праву.

Враги затаились. Они никак не ожидали такого блестящего хода со стороны Клеопатры. Страху добавил Цезарь, который, в очередной раз блеснув своим ораторским даром, зачитал двору завещания Птолемея Пузыря и Птолемея Флейтиста, в последнем выделяя слова "царица" и "друг римского народа".

А Цезарь чувствовал себя спокойно и уверенно, наслаждаясь миром, свободным временем и обществом Клеопатры. Их все время видели вместе. Царица познакомила его со всеми выдающимися людьми ее города, учеными, философами, летописцами. Чета победителей часами пропадала в Библиотеке и Мусейоне.

Цезарь с упоением изучал их сокровища. Именно в Александрии Цезаря посещает мысль переделать римский календарь, используя последние вычисления египетских астрономов. Гай Светоний Транквилл писал: "Он установил, применительно к движению солнца, год из 365 дней и вместо вставного месяца ввел один вставной день через каждые четыре года". Это был юлианский календарь, которым европейцы пользовались полторы тысячи лет. Лишь в 1582 году Римский Папа Григорий XIII слегка уточнил его, и получился григорианский календарь, которым мы пользуемся до сих пор.

Цезарь также внимательно изучал прекрасную архитектуру Александрии, мечтая дополнить красоты Рима барельефами, колоннадами, обелисками, подобными здешним. Подолгу беседовал с инженерами, задавая множество вопросов об устройстве каменных мостовых Александрии, подземной сети канализации, цистернах, снабжавших город водой, секретах Фаросского маяка, оборудования морского порта. Тогда же он задумал осуществить грандиозный проект - осушить болота в окрестностях Рима, избавить горожан от зловонных испарений, которые каждую весну отравляли им жизнь. И для этого он хотел использовать опыт египетских мастеров, который насчитывал более чем две тысячи лет.

В своих грандиозных планах он видел Александрию второй, восточной, столицей Римской уже не республики, а империи, которую формировал. Империя неизбежно стремилась к расширению, к достижению универсума - объединению всех народов мира под единой властью. На западе римляне достигли Океана, предела. Расширяться можно было на восток, а может быть, и на юг. В качестве точки отсчета Александрия была наиболее удобна.

Юлий Цезарь понимал, что уже не молод, что не успеет воплотить в жизнь все задуманное. Значит, его дело должны продолжить наследники. Оставленный за себя в Риме верный Марк Антоний. Или подрастающий внучатый племянник Октавиан. Ни одна из трех законных жен не подарила ему сыновей. Так, может быть... Он поглядывал на Клеопатру. Дитя союза гениального римлянина и умницы, красавицы гречанки-египтянки. Хм... Симбиоз Запада и Востока.

А пока, словно предчувствуя, что ему не так много осталось, он походя продолжал удивлять своим умом. Как-то раз, прогуливаясь по дворцовым садам, Цезарь сказал Клеопатре:

- Вчера я читал один свиток, дошел до середины, а потом мне потребовалось заглянуть в начало. Как же долго я искал то место, как утомительно разматывать и вновь сматывать эти бобины.

Клеопатра только усмехнулась:

- О, Юлий, ты так нетерпелив, а ученость требует размеренности и не приемлет суеты. Все разматывают и сматывают бобины.

- А некоторые тратят на это всю жизнь, больше ничего не успевая сделать. Послушай, что я предлагаю. Нужно разрезать свитки на небольшие листы и сшивать их с одного бока. Если их пронумеровать, то можно будет легко найти нужный лист. К тому же еще можно будет писать на обеих сторонах листа пергамента или папируса.

- Это гениально, Цезарь! - тут же оценила изобретение книги Клеопатра.

- Как, впрочем, и все, что я делаю, - без ложной скромности отметил собеседник.

* * *

Политическая неопределенность в Египте не могла продолжаться бесконечно. Вызывающее поведение римского полководца и Клеопатры не могло остаться без последствий. Прошел месяц, а Цезарь не спешил возвращаться в Рим. Однажды он решил официально и торжественно примирить Клеопатру и Птолемея XIII. Но начал эту акцию в таком изысканно-оскорбительном тоне, что даже четырнадцатилетний мальчишка-царь все понял и ушел с церемонии, не дождавшись окончания.

К заговору Птолемея, Феодота и прочих была привлечена подросшая царевна Арсиноя. Нужен был только удобный момент. И он наступил, когда начался сезон северных ветров, в том году особенно сильных. Это значило, что, в случае чего, Цезарь не сможет бежать на своих кораблях, он попал в ловушку. Евнух Потин организовал в городе очередной мятеж. Из Пелузия явилось войско Ахиллы. Цезарь, Клеопатра и римский легион оказались осажденными в укрепленном царском дворце.

Но Цезарь не был слепцом и все предвидел заранее. Противники думали, что римские солдаты за месяц расслабились. И забыли, что это была лучшая в мире армия непобедимого полководца, опытная, закаленная в боях. Легионеры умело держали осаду, совершали дерзкие вылазки и даже сумели отвоевать часть города. Когда египтяне в десятки раз превосходящими силами попытались захватить римские корабли, то потом десятки раз пожалели об этом. В жестоких абордажных схватках римляне сами захватили несколько кораблей. В ходе боя был потоплен и один римский корабль, на котором находился сам Цезарь. Но он спасся вплавь. При этом, не теряя хладнокровия, словно издеваясь над противником, он греб одной рукой, в другой, поднятой, держал таблички со своими записями, стараясь их не замочить, а зубами еще зажимал свой пурпурный плащ полководца, чтобы тот не достался египтянам в качестве трофея.

Оказавшись на берегу, Цезарь отдал приказ поджечь сбившийся в кучу египетский флот. Катапульты начали меткий обстрел кораблей горящими смоляными зарядами. А дальше случилось непредвиденное. Резкий северный ветер перебросил огонь с кораблей на берег. Занялись портовые склады, ближайшие дома, а потом - и Клеопатра с ужасом наблюдала за этим Библиотека и Мусейон. Еще ужаснее было то, что горожане, почему-то убежденные в заговоренности построек своего города, в его богохранимости, даже не думали бороться с пожаром. С ним справился дождь. Это был не первый пожар Библиотеки и не последний. Остается только удивляться, как что-то из ее сокровищ дошло до наших дней.