прекратились, когда на пороге загородного дома появились пятеро пацанов во главе с Тимуром.

Эти парни всегда ходили именно в таком составе. Женя, Никита, Тимур, Ваня и Олег. И самым опасным, красивым и любимым из них для меня был Тимур. Парень, из-за которого я долго не могла прийти в себя.

– Ты чего припёрся?! – рявкает на него Катя.

– Да вот, решил посмотреть, как моя сестричка отдыхает! – говорит и ухмыляется, осматривая нас.

Катя всё ещё обнимает меня, наши тела находятся в максимальной близости друг от друга. Я смутилась, убрала Катины руки, отступила на шаг назад и отвернулась. Меня их ссора не должна волновать, они сами всегда могли без помощи разобраться.

Тяжёлое гудение толпы плавно переходит в высказывания неудовольствия в сторону подруги. «Она ведь сказала, что нам не помешают!», «зачем тогда мы тут собрались, если её родня против?» И все эти высказывания меня так раздражали, что я не смогла промолчать:

– Вы сейчас серьёзно? – я довольно громко рявкнула на друзей. – Вас что, сейчас выгоняют отсюда, или вы блин, давали деньги, чтобы это всё организовать? Хоть совесть поимели бы! Так я заступилась за подругу, которая теперь смотрела на меня, вместо того, чтобы разговаривать с братом.

Да и Тимур, приподняв бровь, разглядывал меня. Его ухмылка теперь выражала некую гордость, и от этого вида моё сердце сделало кульбит.

«Успокойся, Настя! Ты разве забыла, кем он тебя считает? Ты страшилище! Вот и веди себя так!»

Отгоняю от себя глупые мечты о том, как сильно я его могла бы любить, если бы была хоть капля взаимности…

Но этого не понадобилась, раз я уже к концу вечера оказалась запертой с ним в одной комнате.

Я не знаю, не помню, как тут оказалась, как оказалась с ним! Тимур не говорил, он действовал. Его руки трогали меня, хотели стянуть белую блузку, но я его остановила.

-Ты сказал, что я… – не договариваю, потому что не выходит. Мои губы попали в плен его губ.

Несколько ловких движений руками, и я остаюсь абсолютно голая перед ним. Становится безумно стыдно, и я, как могу, прикрываю свое тело и отворачиваюсь от него. Хотя, лучше пусть смотрел бы на меня спереди.

Сзади, на моей спине, моё прошлое. Жестокое отношение моего отца. Ужасные шрамы, оставленные им во время очередного приступа злости. Если бы Макс знал об этом, он бы… хорошо, что не знает.

Но мысли об этом уходят на второй план, когда Тимур оказывается ко мне очень близко. Его руки нежно проходят по каждому шраму, его губы оставляют нежное, покалывающее ощущение на каждом их них. Как же приятно чувствовать эти приятные прикосновения. Как же приятно понимать, что это Тимур со мной!

Мелкая дрожь по телу отзывается тягучим спазмом внизу живота и заставляет между ног намокать. Ныть и просить о неприличных вещах. Зажимаю ноги сильно, чтобы хоть немного угомонить это нытьё. Но ничего не выходит, ведь Тимур уже прикасается прохладными пальцами до моих затвердевших сосков.

Его пальцы приятно зажимают их, оттягивают, вызываю у меня неприличный горловой звук. Не сдерживаюсь, начинаю тихо стонать от таких ласк, от его рук и губ.

Алкоголь в крови придаёт мне смелость, и я разворачиваюсь к нему лицом, сама целую в губы. Его запахом наполняются мои лёгкие, это запах мяты. Привкус никотина и спиртного оставляют отпечаток на моих губах, языке и в памяти.

Руки Тимура стали настойчивыми и нетерпеливыми, при каждом его прикосновении к моим рукам, плечам, животу, спине и ногам, я сильнее прижималась к его твёрдому телу. Словно умоляя его прикоснуться там, где больше всего хотелось. Моя плоть горела и просила о большом, о таком, о чём вслух стыдно говорить.

Я всем своим видом и движениями говорила о своей необходимости в его ласках. Тимур тоже был на грани, его твердый, как камень, стояк тёрся о мой живот через тканевой барьер. Но вскоре этого барьера не стало, и теперь я могла в лунном свете рассмотреть его тело на столько, на сколько это вообще было возможно.

Тимур был в разы больше и шире меня. Я с того момента, как сильно похудела, стала маленькой, а уж по сравнению с ним. Широкие плечи, сильные, большие руки. Даже без должного освещения можно было разглядеть каждую накаченную мышцу. Но больше всего мое внимание привлекает его, качающийся в такт дыханию, друг между ног.

«Боже, и я готова впустить этого зверя в себя? Он же точно разорвёт меня!» – мелькали в голове страшные мысли.

– Сластёна, ты боишься? – хрипло проговорил Тимур, сделал большой шаг ко мне и встал вплотную.

Снова волна непонятного ощущения скапливается внизу живота и приятно отдаётся между ног, когда Тимур прижимается ко мне.

– Это у меня впервые, – тихо отвечаю ему и прикрываю глаза от очередного ласкового прикосновения.

– Я знаю. И до сих пор не понимаю, почему ты решила, что я должен стать первым? – хрипло говорит он у самого уха.

Влажный язык Тимура дотрагивается до мочки уха, потом опускается до шеи.

– Потому что люблю, – тихо постанывая, выдавила я такие важные слова.

Больше мы не говорили, точнее, Тимур не хотел говорить. Несколько шагов вперёд, и я была прижата к кровати, а огромное, мощное тело Тимура нависало надо мной. Его серые глаза смотрели завораживающе, не позволяя мне отвернуться. Лицо было серьёзным, словно он собирался идти на войну, в которой был обязан выиграть. Это пугало, но и возбуждало одновременно.

Я сама потянулась к его губам и поцеловала. Он ответил страстно и откровенно. Всё происходило, как во сне, в сладком сне. Я так боялась, что меня сейчас снова разбудит мама.

Но этого не происходило. Руки Тимура, касающиеся уже влажной плоти между ног, точно давали понять, что всё это реально, и он реальный. И его губы, жадно впивающиеся в твёрдые соски, реальное. Как и его огромный, возбуждённый половой орган, касающийся внутренней стороны бедра.

– Тебе нужно расслабиться, – нашёптывает мне Тимур на ушко томным голосом.

Я ему киваю в ответ и наблюдаю, как он приподнимается, и в руке у него оказывается квадратная упаковка. Он быстро раскрывает её и вытаскивает оттуда средство для предохранения. Я заворожённо, как настоящая извращенка, наблюдаю за тем, как он по всей длине своего возбуждения растягивает презерватив.

Он заметил мой интерес, и на губах Тимура появляется ухмылка, мне это кажется настолько сексуальным, что я приподнимаюсь ему навстречу, когда он манит меня к себе указательным пальчиком.

– Попробуй ты, – предлагает он мне, и я не могу ему отказать.

Неуклюже сажусь на ноги, и впервые в своей жизни дотрагиваюсь до мужского пениса. Руку сразу начинает покалывать от такого контакта, а сердце стучит как барабан. Не

знаю даже, что надо делать, обхватываю большим и указательным пальцами тонкую резинку и спускаю вниз, и сразу слышу болезненный стон Тимура. Я определённо что-то делала не так, раз он начал сам мне помогать.