– Ещё предложи сходить на кан-кан – добрая улыбка, разгладила морщинки на лбу – Знаешь, я бы очень хотел узнать подробности, твой первой ночи с той милой девочкой.

Мои щеки загорели от стыда, он всегда знал, обо всех похождениях и вместо лекций давал советы. Как в следующий раз быть лучше всех. Но, как и всегда, я не смог выдавить и слова, чувствуя как уши, болезненно защипало от неприятных подобий эмоций. Закрыв лицо руками, глубоко задышал, теплая рука притянула в крепкие объятия и, проникнув под мои пальцы, стряхнула наворачивающиеся слезы.

– Я расскажу тебе тайну – тихий голос отца развеивал все печали – Однажды в твоем возрасте, на празднике урожая. Я очень хотел поцеловать самую красивую девочку из Красок. И вот когда мне удалось получить возможность, я склонился в кабинке к ней. Меня толкнули, и поцеловал я ее младшего брата – я старался сдержать смех, но по итогу мы вместе смеялись лёжа в обнимку на кровати.

– Ты меня любишь? – спросил у него через некоторое время, повернув ко мне голову. Папа, вывернувшись, склонился надо мной и поцеловал в лоб.

– Ярче всех звёзд, малыш Мь'эйби, мой милый Меб младший…

***

Влажные дорожки на щеках, ощущали прохладу. Я лежал на чем-то мягком совершено не имеющем запаха. Приоткрыв глаза в занавешенной белыми простынями комнате. Попробовал сделать усилие и вернуться в сон, туда, где отец был рядом. Но внимания привлекли голоса, где-то рядом.

– Вы вообще знали, что за препарат принимает ваш брат!? – тонкий взволнованный голос женщины, переходил на ультразвук – И как часто он себе его колит!? У него передозировка! Вы не замечали, потерянность, отстранённость, депрессия и многие другие признаки!

– Я знал и следил, чтоб он не переборщил – вмешался Кел – У него выбора нет, поймите правильно. После слияния сущностей должно пройти время, а у нас учёба. Ему не оставили возможность, научиться жить с этом всем.

– Это все не существенно, если он умрет! – недовольно подхватила Минерва – Нас не осведомили ваши опекуны и это не допустимая халатность!

– У него нет опекуна, он умер 300 лет назад – буднично ответила Элла – Рика'шь плевать, как он живёт, то, что он вообще жив заслуга его отца. Он сделал все, чтоб Меб не остался один, во всем мире.

– Послушайте, пожалуйста, это не наше дело! Ежегодно случаются сотни тысячи конфликтов и жалеть пострадавших не наш долг – взволновано заговорила первая женщина – Но как мать я могу понять и поэтому прошу, позаботьтесь о нем, ему нужен покой ближайшую неделю, а лучше месяц. И не при каких условиях не оставлять без присмотра!

– Обязательно, мы можем по очереди сидеть с ним! – горячо заговорил Кел.

– Самое главное не развязывайте ремни, препарат очень мощный и в моменты сильной ломки он может быть опасен – затараторила женщина, послышался шелест бумаги. Она делала записи, быстро водя шариковой ручкой, по листу – Лучше всё-таки смените место жительства, отель не самая хорошая идея, их политика может поставить вас в затруднительное положение.

– Я прикрою его, но ты – довольно не многозначно шикнула Минерва – Впредь думай своей головой, возможно, если бы он остался там, где начали лечение, этого бы не случилось. Перелет межзвезд это крайне опасно и утомительно.

– Он сильный мальчик Мини, я видела, как он держится. Сейчас для него будет лучше отдохнуть и хорошенько выспаться.

– А что теперь делать с головными болями!? – вдруг спросила Элла.

– Хммм. Есть у меня идея, но платить будешь ты – быстро нашла Минерва крайнего.

– Хорошо, сколько!? – спокойно спросил Кел.

– Это решит уже сам Пожиратель Грехов – женщина, которая была возле куратора, ахнула – Да он в Империи, сложно забыть лицо мастера своего дела.

– Кто простите – растерянно спросила Элла.

– Самый виртуозный мозгоправ во вселенной. Мне в детстве мама рассказывала, Пожиратель либо бродит по мирам, либо ждёт в своем логове. Он может забрать грехи и печали, а может усилить их в сто крат – шепотом заговорила женщина.

– Не время для детских сказок Виктория – перебила Минерва женщину – Пожиратель может после своих манипуляций, сделать так, что его не будет тревожить слияние. Так как оно закончиться – удивлённые вздохи, повисли в тишине больничного крыла.

Я изучал потолок, слушая разговор, осознавая, что сам довёл себя до ремней и деревянной тонкой палочки во рту. Иногда вгрызаясь в нее, на язык падал сок, в котором ее держали. Кажется, это и была Ичмерка, в прошлом году, когда все это началось. Именно ей стращал меня Тэм, в своей коморке, угрожая корень засыпать под язык и уточняя ее использование.

Я попытался высвободить руки, но не чего не получилось, тяжело дыша, откинувшись на подушке. Вспомнил лицо Тэма, ее используют для душевно больных. Вот черт, это переплет мне не нравиться, ведь за вменяемого не при каких условиях я не вытяну. У меня голоса в голове и переменчивое настроение, а если ещё Нариус скажет, как я вышел в окно, то о мире можно забыть вообще.

"– Мы навсегда останемся узниками, в наручниках и клетке! " – не найдя не чего умней я мысленно заорал, надеясь, что это пробудет Лису, и она нас спасет.

Шторина отъехала в сторону, и ярких свет скрыл подходящих ко мне существ, вновь вокруг был мрак. Но на этот раз из него смотрели на меня, и, кажется, ловили, чтоб не ушибся, опускаясь на дно.

***

Яркие флаги, развешанные вдоль главной улицы, пёстрыми пятнами сливались в одну линию. Стоило только папе раскрутить меня сидящего на его спине. Звонко смеясь, я ни на секунду не отпускал его рубашки. Заворачивая в кафе, он усадил меня на стул, сам быстро направился к барной стойке. Взяв меню и кружку темной жидкости, сел рядом.

– Вот держи, выпей! – листая цветные странички, он изучал, что можно было бы заказать. Интернациональный Изумрудный город весь содрогался от шума праздника. Отец редко брал меня в такие вылазки, всегда говоря не наш это удел с большими возиться, от них больше проблем. Не то, что мы, крошки феечки. Довольно мотая ногами, я, не раздумывая сделал большой глоток из кружки.

– Ммммм – попробовал отодвинуть и выплюнуть, но не тут то было. Сильные руки отца уже заливали в меня половину, ужасной безвкусной черной, густой жижи.

– Пей! – сказал он строго, но через несколько глотков сжалился – Пей, хотя бы до половины! Это необходимо, сын, алкоголь для детей не игрушка. Тот факт, что пипирка подросла и может вставать не делает тебя взрослым.

Отпустив мой затылок и кружку, отец откинулся в стуле, я пил уже сам, приняв это как наказание за украденную бутыль вина. Которую благополучно запустила вчера днём в меня мать.

– Теперь каждый раз придётся пить эту гадость за провинность!? – решился спросить, допив все до дна.

– Только когда похмелье, но больше не рискуй. До совершеннолетия в 750 лет, алкоголь для тебя яд, ты травишь себя мальчик мой. Ты видел меня хоть раз пьющим!? – спокойно говорил отец.

– Нет! Только с трубкой.

– Вот именно, если ты хочешь, я могу научить тебя курить, но больше не бери вино, я очень боялся, что ты умрёшь. Ведь совсем не знал, сколько ты выпил – ладонь погладила меня по лицу, притягивая ближе.

– Прости меня, я… Я… – детские слезы котились по щекам, пытаясь согреться теплом папы, осознал, как ему было страшно – Прости, я больше некогда не коснусь не чего крепче отвара.

– У всех так бывает, я тоже ослушался отца, за что он меня избил веником. Это опыт, но самое главное, запомни сын. Это уже прошло! Вынеси для себя урок! – теплая улыбка, растянулась на губах отца.

Наслаждались эти тёплыми воспоминаниями, я вспомнил слова Второй, покровитель который всегда был рядом. За плечом отца у бара сидел Флин, те же черные волосы и темно-зеленые глаза. Он смотрел на нас с любопытством и нетерпением. Я заметил, как дёргался его хвост и, что по количеству пустых бутылок он долго пил, ожидая кого-то, не нас ли, украдкой ведь отца сверлит?!

***

В этот раз, невзирая на обстановку, я открыл глаза, большая комната была в полумраке. Деревянные стены и простенькая обстановка. Несколько шкафов заполненные книгами, письменный стол, пару стульев. Большой шкаф в углу и комод, заставленные разными баночками. Далёкий шум улицы, доносившийся с приоткрытого окна, машины в этом городе кажется, едут сами по себе.