Морти закинул одежду стираться (хотя не был уверен, что она всё ещё будет пригодна для ношения), включая свои джинсы. А потом зашёл в душевую кабинку к Рику.

Санчез весьма выразительно глянул на внука. Не то что бы его смущали юнцы в одном нижнем белье или наличие полуголого родственника мужского пола в одном душе с ним, но Морти сделал это так просто, что у Рика поселились мысли об особенном коварстве паренька. Тот, кто в критической ситуации начинает заикаться как самый распоследний придурок, не может так спокойно торчать в одном душе с Риком Санчезом. Рик было открыл рот, чтобы саркастично прокомментировать происходящее, но получил на упреждение:

— Заткнись.

— Не переигрывай.

— Извини.

Вода стекала по худым и острым, но широким плечам Рика, он подтянул к себе колени и обнял их руками. Выглядело бы жалко, если бы это был не Рик. А так – это просто вусмерть заебавшийся экстремист-учёный. Морти обошёл его и взял с полки шампунь, выдавил немного содержимого на ладонь и начал втирать шампунь в волосы Рика.

В рыжие, густые, ещё без проплешин, волосы своего деда. Ебаный пиздец.

— Ты что, на полном серьёзе собрался меня помыть, пиздюк? — как бы невзначай осведомился Санчез, впрочем, вообще никак не противостоя происходящему.

— Мм, — невнятно ответил Морти, массируя голову деда. В конце концов Рик просто вздохнул и закрыл глаза.

Пыль, кровь и грязь стекала вместе с водой, окрашивая её в противный бурый цвет. Дыхание Рика постепенно выравнивалось, было уже не таким глубоким и отрывистым, он вытянул ноги и расслабился. Смыв шампунь с головы Санчеза, Морти взял самую мягкую мочалку из тех, что были в доступе, и намылил её. Переместился из-за спины Рика вперёд, перешагнув его колени и опустившись перед ним на свои. Рик раскрыл глаза:

— Поза – огонь, Морти, — не удержался он от едкого комментария, вскользь глянув, как намокшие от воды боксеры парня облепили его таз.

— Ты много крови потерял. Если оставшаяся перетечёт в одно конкретное место, ты рискуешь потерять сознание, — не остался в долгу Морти.

— Единственное, что сейчас может у меня встать – это сердце, пёс.

Парень весело хмыкнул игре слов, а потом жестом попросил Рика откинуться на стенку, чтобы получить доступ к ране. Её он оттирал особенно аккуратно, стараясь не повредить швы, с таким трудом и усердием наложенные. Получилось, кстати, неплохо, особенно для человека, у которого нет медицинского образования. Для человека, у которого пальцы тряслись как у наркомана в ломке, когда он стежок за стежком зашивал тело Рика.

Несмотря на общую абсурдность ситуации и на её очевидную двусмысленность, Рик не соврал насчёт своего состояния – возбуждаться он не собирался.

Физически, по крайней мере.

— Ты считаешь, что я должен себя униженным чувствовать или что? — вдруг спросил Санчез. Морти поднял на него взгляд:

— Не знаю. Должен?

— Ты мне скажи.

— Я… — Морти откровенно не нравилось, куда идёт этот разговор.

— Чувствуешь ли ты такое маленькое сраное удовлетворение оттого, что я тут перед тобой в таком виде? — подсказал нужное русло мыслей Рик.

— В каком “таком”, деда Рик? — как-то по-детски уточнил Морти. — Я видел тебя в ситуациях более унизительных. Пьяным и ссущим себе в штаны, например. И нет, никакого удовлетворения я от этого не испытываю.

“Я просто пытаюсь проявить немного заботы, старый ты упёртый мудак, просто пытаюсь показать, что я хоть на что-то гожусь, что я полезный, почему нельзя просто помолчать и принять тот факт, что я беспокоюсь о тебе? Что о тебе вообще кто-то беспокоится!?”

Неожиданная тирада в собственной голове заставила Морти потупить взгляд и продолжить намыливать деда мочалкой, но Рик отобрал орудие экзекуции:

— Выйди. Я сам справлюсь.

— Конечно.

И Морти действительно вышел, капая на пол водой из промокших насквозь трусов.

Первые десять секунд парень злился, разглядывая себя в зеркале и пытаясь зачесать влажные волосы назад. Но потом до юного мозга дошла одна простая истина: Рик пытается выставить себя дерьмом, потому что ему невыносимо стыдно за то, что он дал слабину. За то, что на ладан дышит из-за какой-то инопланетной шавки с тысячью глаз. За то, что малолетнему пиздюку приходится за ним ухаживать. Приходится переживать, как бы он не отрубился и не пизданулся башкой о кафель. Привыкший играть в бога, Рик не хочет признавать, что он всего лишь человек. Вот и весь ответ.

В мокрых трусах расхаживать по дому было неприятно, поэтому Морти прошёл в спальню Рика и достал оттуда старые спортивные штаны и очередную футболку. На обратном пути он обнаружил Зандарию, уснувшую за игровой консолью. Если быть точным, то он увидел, как в полумраке что-то пошевелило четырьмя руками, и либо это его подруга-пришелец, либо какая-то страшная ебака, которой лучше оставаться в комнате – для Морти сейчас разницы не было никакой.

Несмотря на Риково “я-сам”, Морти помог ему добраться до спальни, откопал в аптечке жаропонижающее и сунул таблетки деду вместе со стаканом воды. Санчез, конечно, выпил предложенное, но потом вернул всё на круги своя:

— Хочешь быть полезным? Так сделай что-нибудь реально полезное!

— Что, Рик? — Морти почти взмолился, его голос приобрёл истеричные подростковые нотки, что указывало на скорый нервный срыв, впрочем, не первый в его жизни. — Что мне для тебя сделать?

“Что мне сделать, чтобы ты принял меня, Рик?”

Санчез чуть прищурился. Смена настроения Морти не прошла мимо его внимания. Похоже, для такого пацанёнка, как Смит, пережитое за последние три дня – чересчур, да?

— Сделай для себя, еблан, а не для меня. Сгоняй за ритием на Танарис.

О нервных срывах. Нервные срывы ведь бывают разные. Морти-то признавал, что в силу некоего скудоумия (нет) и возраста (да) он порой перестаёт контролировать свои эмоции, а вот Рик Санчез никогда в подобном дерьме не признается, но следует всё же признать, что нервный срыв близко подобрался к обоим. Рик указал рукой на нижний ящик комода, и Морти безропотно открыл его, обнаружив за пряжей для вязания, альбомами с фотографиями и какими-то проводами самую настоящую портальную пушку.

Рик хранит своё самое важное изобретение в ящике с недовязанными носками своей жены. Мило.

— И возьми эту девчонку с собой. Я хочу, чтобы в ближайшие несколько часов в моём доме кроме меня никого не было.

Рик забрал пушку и ввёл координаты перемещения, после вернул девайс внуку.

Морти должен был задать много вопросов. “Как выглядит ритий?”, “Где его добывают?”, “Как его достать?”, “На какие кредиты его купить?”, “Сколько рития вообще нужно?”, но ни один из этих вопросов он не произнёс, только кивнув.

Рику тоже нужно было многое сказать. “Извини, пёс, я сегодня нервный”, “Спасибо, что помог, пиздюк”, “У тебя всё получится, Морти, выше нос”. Но вместо всего этого Санчез чуть не произнёс: “Какое же ты безвольное хуйло, а”, однако, вовремя прикусил язык и забрался под одеяло, чтобы наконец отключить свои перегруженные борющимся с возможной инфекцией иммунитетом мозги.

***

— Рик…

— Молчи.

— Деда…

— Замолкни, я сказал.

Ноги невыносимо жгло, словно бы их окунули в раскалённую лаву. Ещё бы: по меньшей мере пять закрытых переломов на одной и один открытый на второй ноге. Ему ещё повезло, что после взрыва в непосредственной близости и полета с двадцати метров вниз больше ничего не сломалось и не оторвалось.

— Долбоёба кусок, я сказал тебе бежать, а ты что сделал? Герой, бля, нашёлся тут…

Морти не видел, чем там занят Рик, из-за слёз, выступивших на глазах, он даже ночное небо Сиэтла толком не видел.

Ну кто бы поверил, что такое произойдёт в их родном штате, а не где-нибудь на задворках Вселенной?

— Ты не просто дебил, Морти, ты ультрадебил, дебильнее тебя только ток-шоу в прайм-тайм…

— Ты прав, Рик, — прошептал парень, собирая землю под ногтями.