========== Ах, если бы Родина щедро поила меня березовым соком ==========

Волк-волчок,

Шерстяной бочок,

Через ельник бежал,

В можжевельник попал,

Зацепился хвостом,

Ночевал под кустом.

(народная потешка)

— Что… что это за запах?! Мерлин, да что это вообще…

Скабиор медленно приходил в себя. Вчера в лагерь Фенрира с поручением от Темного Лорда приходил Долохов. Фенрир отбыл, а Тони остался. У Тони, как всегда, с собой было. Скабиор, как всегда, остался в лагере за старшего. И как всегда, Тони ничего не мог выдумать лучше, чем заставить всех себя уважать. Тони всегда добивался своих целей. После третьей бутылки уважение Скабиора к Тони было очень ярким, но весь мир как-то померк и покосился. Тони был сильным магом, и, кажется, вчера, чтобы доказать свою магическую силу, показывал Скабиору какие-то новые чары, и все время спрашивал, уважает ли его Скабиор или нет. Вчера Скабиор очень уважал Тони, но сегодня утром у Скабиора страшно болела голова, и уважение как-то поутихло. К тому же Скабиор очутился в очень странном месте.

Он лежал на сене, в помещении с деревянными бревенчатыми стенами. Обычно безотказно различающий миллионы оттенков запахов, сейчас нос оборотня улавливал лишь один-единственный запах, источником которого была большая черно-белая корова, и это был отнюдь не запах молока. Все остальные запахи отсутствовали. Скабиор понял, что ему срочно нужно на свежий воздух. Корова посмотрела на него и равнодушно отвернулась. Запах стал сильнее. Скабиор почувствовал тошноту. Он попытался встать, но голова сильно кружилась, и он со стоном опустил ее обратно на сено. Нащупал в рукаве волшебную палочку. На душе стало легче. Он было собрался аппарировать, но еще не успел вытащить палочку, как услышал низкий женский голос.

— Эй, ты живой там? Эй, товарищ! Просыпаемся!

Скабиор с трудом сфокусировал взгляд на источнике голоса.

— Привет, красавица. (Hello beautiful.)

— Хэлоу, хэлоу… Ты не местный, что ли? Иностранец? — на Скабиора смотрела невысокая полная женщина в длинном платье без рукавов и повязанном на голове большом полотенце. В руках у нее было ведро и вилы.

— Не понимаю вас. Вы говорите по-английски? (I don’t understand you. Do you speak English?)

— Ась? Спик? Не, не спик.

Женщина покачала головой и покрепче перехватила вилы.

— Где я? (Where am I?)

— Что? Время? Да уж полдень скоро.

— Извините, вы кто? (Excuse me, who are you?)

— Чиво? Ты чего материшься, бесстыдник?! А ну вылезай из яслей да проваливай, откуда пришел!

Женщина отставила ведро, взяла вилы в обе руки и направила на Скабиора. Скабиор дернулся, свалился с сена и сделал пару шагов по направлению к двери, при этом попытался обойти женщину и подошел слишком близко к корове.

Теперь корова учуяла оборотня. Она громко заревела и отскочила от него, при приземлении обдав его тучей брызг. И это была совсем не вода. Скабиор, в попытке избежать столкновения с немаленькими рогами, отпрыгнул в другую сторону, зацепился за ведро и упал. Чуткий нос отказался ему служить и выключился, уведя за собой и сознание.

Скабиору показалось, что он попал под дождь. Открыв глаза, он увидел перед собой вилы.

— О, Мерлин. (Oh, Merlin), — простонал Скабиор, поняв, что это не сон, что он теперь лежит весь в бывшем сене, что его голову облили водой и что странная женщина протягивает ему вилы.

— Ты из Берлина, что ли? — спросила женщина. — Ну тогда хенде хох, штенд ауф, хватайся да поднимайся.

Вилы перед ним неопасно качнулись туда-сюда. Скабиор схватился за них и с трудом поднялся. Он подошел к двери и оперся рукой о косяк. Все кругом плыло.

— О, да ты с похмелья, сердешный. Все понятно, — сказала женщина, оценив внешний вид Скабиора и аромат перегара, исходящий от него. — Эй, Нюрка, принеси банку рассолу! — вдруг крикнула она так громко, что у Скабиора чуть уши не заложило. Слух у оборотней тоже превосходный.

Вскоре послышались легкие шаги, и к Скабиору приблизилась фея. Он проморгался, принюхался и понял, что это обычная маггла, но очень молодая и очень аппетитная. И очень похожая на ту магглу, что пугала его вилами. О, если бы не головная боль, он бы с ними не так поговорил бы! Он бы…

— Вот, пей, — молодая маггла сунула ему в руки банку с мутной зеленоватой водой. Скабиор принюхался. Чутье постепенно возвращалось и сообщало ему, что в банке находится неизвестное зелье. Скабиор сделал маленький глоток и поморщился, протянул банку обратно молодой маггле. Она не взяла и повторила:

— Пей, ну. Дринк.

Скабиор обрадовался:

— О, вы говорите по-английски? (Oh, do you speak English?)

— Инглиш? Не, не спик. Давай, дринкнИ рассола, полегчает.

Скабиор приуныл. От безысходности он глотнул из банки соленой-соленой воды. Потом еще и еще. Зелье оказалось приятно освежающим, и его голове стало немного легче. Вернув пустую банку молодой маггле, он осмотрелся. И почти сразу увидел Долохова.

Тот вышел откуда-то из кустов, бодрый и энергичный, и сказал, обращаясь к старшей маггле:

— Banya gotova, Nina.

— Ой, хорошо, — обрадовалась та. — Бери тогда вот этого, это ж ведь он — твой друг, и идите мойтесь, а девки вам принесут, чего надо. Идите, идите. Людк, а, Людк!

Скабиор пошел в кусты вслед за Долоховым, оглядываясь на двух женщин, что остались стоять возле большого деревянного сарая.

— Тони, — спросил он, — что происходит, где мы находимся? Как мы здесь оказались?

— Мы на моей родине, Скаб. И я никакого гребаного драккла не понимаю, как мы здесь оказались. И как нам выбраться, тоже не знаю. Магия не действует.

***

В бане две девушки принялись раздевать Скабиора и Тони. Тони посмеивался, хлопал их по задницам и отпускал какие-то шутки, от которых девицы краснели, но руки их становились все смелее и смелее.

— Lyudk, a Lyudk, glyan’, kakaya kosa-to u etogo, a. Pryam devich’ya krasa, — сказала та, которая приносила рассол.

— Nyurk, ty ne glyadi na volosa, von, nizhe poyasa — krasa, — ответила вторая, которая была в бане, когда Скабиор и Тони вошли. Девушки покраснели пуще прежнего и звонко рассмеялись. Тони тоже заржал.

— Пользуешься успехом, Скаб.

Проворные девичьи руки расплели Скабиору волосы.

— Myt’sya, mal’chiki.

С этими словами две полураздетые девицы затолкали Тони и Скабиора в полутемную комнату, в которой было очень жарко. Они плеснули куда-то водой, и всю комнату заволокло влажным паром, таким горячим, что Скабиору было трудно сделать вдох.

— Тони, какого драккла…

— Расслабься, Скаб. Баня — это вещь…

***

— Тони, Тони, придумай что-нибудь! Завтра полнолуние, я же здесь всех сожру, ты понимаешь! — Скабиор предавался отчаянию. Долохов был мрачен.

— Скаб, я пойду кое-что проверю, — сказал он и зашагал по направлению к лесу.

Скабиор сел на широкую деревянную скамейку. Прислонился затылком к теплой от солнца бревенчатой стене. Он чувствовал слабость, это чувство его неимоверно раздражало. Он не привык быть слабым, он не привык к отсутствию магии, он был оборотнем, магическим существом! И беспомощность свою ощущал особенно остро именно сейчас, когда до полнолуния оставались считанные дни. Что с ним тогда будет? Как он превратится? Что он-зверь тогда сделает со всеми этими магглами, было ясно, но — он этого не хотел. Он мечтал сейчас оказаться «дома», в том лесу, где их стая обреталась вот уже как два года. Там было все просто, по своим законам и правилам, жестоким, быть может, но хотя бы понятным, своим. Здесь же все было чужое. Чужие запахи, чужие звуки. Чужой язык.

Волшебные палочки не слушались ни его, ни Тони. Все сегодняшнее утро, как и весь предыдущий день, они старались, как два первокурсника. Махали бесполезными деревяшками, как на первом уроке у Флитвика, честное слово! И не происходило ни-че-го. Ни единого Люмоса. Ни одного отклика магии. Ни единого движения той мощной силы, что всегда переполняла его. Только тягучая, давящая слабость. Похожая на безвременье, в которое они попали. Все, что их окружало, было пропитано неуловимым налетом древности. Даже воздух, казалось, находился под Чарами Стазиса, несмотря на грозу и сильный ветер, что сегодня ночью едва не сорвал крышу со старой бани, в которой им с Тони разрешили ночевать