Они встречаются часто. Встречи когда оформляются через Панси, а когда он просто приходит. Потому что она как-то сказала: «Я тебя всегда жду». А его никто никогда в жизни не ждал. Он прекрасно понимает, кто он и кто она. И не позволяет себе надеяться ни на что. Но все равно раз за разом приходит в странный дом, в котором ему — надолго ли — разрешено находиться. Раз за разом слушает истории про нарглов, которые похищали и портили ее вещи в школе, ловя себя на огромном желании побеседовать с этими наглыми «нарглами». Но он и Луна разминулись во времени в прошлом, и все, что у них есть в настоящем — это тесные объятия и долгие взгляды глаза в глаза. И море невысказанных слов. Он не позволит себе произнести их — никогда, и только прижимается губами к ее виску. И молчит. И она молчит тоже. Они оба молчат об одном и том же, и оба знают, что слова суть ложь. Что сердце видит дальше глаз. И что настоящее настоящее — это здесь и сейчас, когда они вместе и касаются друг друга, а все остальное прочее — размытая колдография.

***

Однажды Луна спрашивает:

— Ты же бывал у магглов?

— Ну да, конечно, бывал.

— Мне нужно провести исследование для новой статьи. Понаблюдать за людьми и испытать новый вариант спектральных очков.

Спектральные очки Скабиор уже видел и в испытаниях участие принимал. Как-то раз после умопомрачительного секса, а с Луной другого и не бывает, он, одеваясь, выронил из кармана монокль. Стеклышко звякнуло об пол, и Луна спросила:

— Что это?

— Какая-то хрень. Каких-то пчел мозговых то показывает, то не показывает, — объяснил Скабиор, передавая Луне монокль. Луна поглядела, кивнула, и оказалось, что у нее есть похожий артефакт — очки. Конечно, вид у них был слегка клоунский, но принцип работы и значение увиденного совпадали.

***

Потом, через несколько дней, в Косом переулке на них косились многие так называемые добропорядочные волшебники. Еще бы, такая парочка. Нежная девушка в длинном светлом платье, надевшая очки в форме раскрытых ладоней с растопыренными как морская звезда пальцами, за которыми совершенно не было видно ее глаз. И потрепанный жизнью небритый мужик, почти в два раза ее старше, в прикиде по последней моде Лютного переулка, непонятно зачем вставивший в глаз монокль позапрошлого века. Образ этого сутенера, хм, то есть, Скабиора, дополняли нечесаные длинные крашеные патлы, кое-как перехваченные сзади тряпкой, длинный грязный шарф на шее, не скрывавший, впрочем, метки Азкабана, а уж заляпанные грязью высокие шнурованные ботинки и клетчатые штаны с дырой на колене выглядели так, честно говоря, словно их только что сняли с трупа погибшего в стычке с аврорами незадачливого воришки. Еще была шляпа, да, шляпа, с огромными полями. Но он ее — потерял, стоило Луне на секунду отвернуться. Трансфигурировал обратно в носовой платок и спрятал в карман. Луна только головой покачала.

Когда Скабиор увидел, что Луна сотворила с его одеждой перед тем эпичным выходом в Косой, он долго, целых десять минут, сопротивлялся и говорил, сдерживая прямо-таки рвущиеся с языка ругательства, что в таком виде никуда не пойдет. Он всегда был аккуратным, брился ну, если не каждый день, то уж до состояния газона лицо не доводил, терпеть не мог грязную обувь и от дыр на одежде избавлялся сразу, как только они появлялись. Но девушка очень убедительно оперировала словами «контраст», «эпатаж», «научная необходимость» и «чистота эксперимента», подкрепляя свою речь нежными поцелуями, а заодно приводя в кошмарный беспорядок его волосы под видом сводящего с ума массажа головы. Противиться ее губам и пальчикам Скабиор не мог.

Луна слегка приподняла подол своего платья — и что же он увидел? Кружевные панталончики, дракклову мать их Мордред забери! Те самые, что на прошлой неделе чуть не довели его до сердечного приступа, когда он пытался снять их с Луны и по-честному действовал руками, развязывая бесконечные шнурочки. К слову сказать, после их первой встречи, тогда, в компании Грейнджер и Джинни, Луна не ходила при нем голой. Наверное, нашла на чердаке сундук с бельем своей прапрабабушки, думал Скабиор, сражаясь с многочисленными завязочками. Его эта борьба и изводила, и заводила просто неимоверно. Где не мог справиться руками, в ход шли зубы, если и зубы не могли распутать эти адские узелки, начинал целовать красавицу прямо через тонкую ткань, прикусывать ее кожу: Луна не могла долго выдерживать эту изощренную пытку, и шнурочки просто магическим образом развязывались. А в следующий раз все повторялось вновь.

Но тогда, перед научно-исследовательской прогулкой по Косому, панталончики только поманили его и исчезли под тремя кружевными нижними юбками и длинным, длинным платьем с длинными рукавами. Скабиор только шумно сглотнул и тоскливо поглядел на Луну. Конечно, он был согласен потакать ее невинным капризам, конечно, ради науки. И ради того, чтобы потом остаться с ней на всю ночь и проводить уже свои опыты — с ее телом. Разве он мог поступать иначе, если чувствовал — она держит на раскрытой ладони его душу?

В Косом переулке все прошло, в целом, неплохо, за исключением пары неприятных моментов. Научные данные были получены. Было вправду забавно наблюдать, как изменялось количество роящихся вокруг голов мозгошмыгов — Луна настаивала на этом термине, Скабиор звал по-прежнему пчелами — на разных стадиях эксперимента.

Первая стадия, контрольная — наблюдение в обычных условиях. Мозгошмыги спокойны и расслаблены, лениво порхают в разных направлениях. Их количество почти не зависит от пола и возраста волшебников. Разве что у детей их почти нет.

Вторая стадия, возбуждение любопытства — внезапное появление Луны в поле зрения объекта. Светлые волосы укутывают фигуру мягкой лунной мантией, тонкие пальцы держат несколько круглых рамок, лицо наполовину скрыто очками-ладонями, губы ярко накрашены. Мозгошмыги активно перемещаются, их количество увеличивается, полет становится упорядоченным, они меняют цвет на красный. Особенно у мужчин.

Третья стадия, отрицательные эмоции — появление возле Луны Скабиора в образе бандита из Лютного, в своем, короче говоря, привычном некогда образе. Когда и как все успело настолько измениться, что ему стало в нем неуютно? Мозгошмыгов становится еще больше, они теряют упорядоченность полета, мечутся в разные стороны, чернеют.

Одному особо добропорядочному волшебнику мозгошмыги вообще нашептали мысль вызвать авроров. Хорошо, Луна вовремя среагировала и очень настойчиво попросила его этого не делать. Луна умеет убеждать. Для этого ей пришлось снять свои очки и взглянуть бдительному магу прямо в глаза. Через полминуты он и думать забыл и об аврорах, и о Скабиоре, и о Луне, и вприпрыжку припустился прочь. Луна побледнела, закрыла глаза. Скабиор обнял ее, не давая упасть, и с тревогой спросил:

— Может, домой?

Луна ответила, не открывая глаз:

— Нет-нет, все нормально. Надо что-то сладкое съесть, и все пройдет.

По счастью, они совсем рядом с «Лучшим мороженым Фортескью». Бережно держа Луну под руку, Скабиор ведет ее в кафе. По пути спрашивает:

— А что случилось-то? Почему ты так на того мужика посмотрела?

— Он авроров… хотел авроров вызвать… нельзя авроров… — тихо, с трудом говорит Луна. Скабиор на миг прикрывает глаза, вздыхает. Дракклово всё.

Он усаживает ее за столик в углу у окна и буквально на одну минуту отходит к стойке, чтобы сделать заказ. Уже договаривая последние слова приветливому бармену, слышит со стороны их столика громкий дружный смех и восклицания:

— Чё, Лавгуд, все такая же полоумная?!

— А папашу твоего скоро из Мунго выпустят?

— А где твои серьги-редиски, в салат нарезала?

«Нарглы», — понимает Скабиор. Очень быстро он оказывается у столика и загораживает собой Луну. Стоящие напротив нее нарглы в недоумении затыкаются и как бараны смотрят на него. Надев свой самый страшный оскал егеря времен Волдеморта, Скабиор специальным егерским голосом произносит:

— Ни понел. Проблемы?