— В таком случае я с удовольствием поеду.

— Вот и отлично. Скорее надевайте шорты и не забудьте взять что-нибудь, чтобы укрыться от солнца. Вода так сильно отражает солнечные лучи, что даже в тени вам нужно будет хорошенько закрываться.

Надев белые шорты, тоненький топ из хлопка, белый кисейный жакетик и прихватив с собой легкие брюки, она уже через десять минут была в вестибюле. Она очень надеялась, что он не заподозрит, что она умышленно выбрала такой наряд, чтобы лучше гармонировать с ним. Просто в ее гардеробе это было единственным, что наиболее подходило для такой прогулки. На голове у нее была широкополая соломенная шляпа, купленная на следующий день после того, как она встретила их на рынке, а на ногах — пляжные сандалии. Большие темные очки закрывали почти половину ее лица, защищая ее не только от солнца, но и от его пронзительного взгляда.

Выходя из своего номера, она напоследок взглянула на себя в зеркало. Да, вид, прямо сказать, не очень… В этом наряде она скорее смахивала на пастушку из рождественской пьесы или на эльфа, завернутого в кисею, которая вместе с очками служила ей своеобразной защитой.

Когда она спускалась по лестнице, Сол отходил от стойки дежурной. Вся рдея от удовольствия, та хохотала, но Кэндис видела, каким многозначительным взглядом она смотрела им вслед, когда они выходили на уже разогретую жарким солнцем улицу.

— Я пришел на своей посудине, — произнес он небрежным тоном, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Казалось, он не замечает того, что почти все без исключения женщины обращают внимание на его врожденную, почти животную грацию, бросая ему вслед восхищенные взгляды, а мужчины смотрят с завистью и уважением. — Она внизу, в доке.

В ответ она кивнула головой, нисколько не удивившись тому, что посудина оказалась великолепным рыболовным судном, на котором можно было выходить в открытое море и которое она обходила на своем катамаране в заливе под скалой, неподалеку от его дома. Неужели это было только вчера?

Пока они шли вдоль пристани, Джил что-то сказал трем мужчинам, которые стояли тут же и разговаривали. Все трое кивнули и посторонились, провожая улыбками проходивших мимо них Сола и Кэндис. Сол знал их, судя по тому, что он поздоровался с ними на местном диалекте, и, хотя Кэндис все время улыбалась, она постоянно ощущала на себе их любопытные взгляды. Наверное, они думают, что она последняя пассия Сола Джеррарда, оказавшая честь не только его шхуне, но и его постели. Вспомнив совершенную красоту Лидии Вулкотт и ее откровенную чувственность, Кэндис решила, что они, должно быть, пребывают в недоумении по поводу того, куда делся весь его вкус.

Джил пошел проверить кранцы на корме. И хотя он тоже улыбнулся Кэндис, она чувствовала его сдержанность и не без ехидства подумала, уж не собирается ли он завести на нее досье. Ведь так обычно поступают эти субъекты. Что ж, вряд ли он найдет в ее биографии пищу для размышлений. Большинство сочло бы ее просто скучной.

Сол шел впереди. Он легко перескочил через бортик пристани на тиковый настил кокпита. Обернувшись, он протянул ей руки. Она не хотела принимать его помощь, так как его прикосновения приводили в странное смятение ее мысли, но что-то во всей его позе сообщило этому жесту такую требовательность, что она, слегка покраснев, подала ему руку и шагнула вниз. На полпути он подхватил ее за талию. Мускулы его рук и плеч напряглись, когда он мягко опустил ее на палубу. Руки его слегка помедлили, а потом легли ей на плечи.

Стараясь изобразить галантность, он с наигранной веселостью произнес:

— Добро пожаловать на борт, Кэндис.

— Благодарю, — пробормотала она.

— Давайте поднимайтесь на мостик. — Он кивнул Джилу. — Я отчалю сам. Нет, наверху ваша сумка вам не понадобится. Джил отнесет ее вниз, как только убедится, что я не слишком попортил корпус, ударившись о пристань.

Джил усмехнулся и, ничего не сказав, отправился на корму.

— А почему она трехэтажная? — спросила Кэндис, с любопытством глядя на эффектное сооружение над мостиком.

Сол усмехнулся.

— Это башня, с которой наблюдают за косяками тунца. Она помогает придать судну устойчивость. Верхняя тренога отделяется, когда судно выходит в открытое море.

— А куда вы на нем ходите?

Он пожал плечами.

— К сожалению, мне очень редко приходится ходить на нем самому. Оно ходит на рыбный промысел в Кэрнс и Залив Островов у берегов Новой Зеландии, а время от времени я сюда наведываюсь.

Кэндис окинула взглядом удобные сиденья, огромный штурвал и великое множество всяких приспособлений, циферблатов и измерительных приборов. Эта игрушка богача, где всего лишь для забавы использовались все новейшие технические достижения, еще больше, чем его чудесный дом, заставила ее осознать, насколько иначе, по сравнению с ее жизнью, была устроена жизнь Джеррардов. Денег, потраченных на эту замечательную вещь, наверное, хватило бы ей до конца жизни.

— Вам здесь не понравилось?

Боже мой, нельзя ни на секунду расслабиться. Его настороженные, колдовские глаза видели ее буквально насквозь. Принять эту реакцию за то, чем она была на самом деле, означало признать то, что этот человек ей нравится. Да, конечно, нравится, и ее невольный отклик на его откровенное мужское обаяние делал ее до смешного чувствительной. Единственное, что она могла сейчас сделать, — это убедить себя в том, что он не заметил, что с ней происходит.

Она улыбнулась одними уголками губ, поддразнивая и провоцируя его.

— С моей стороны было бы в высшей степени неблагодарным, если бы мне здесь не понравилось, не так ли? — сказала она. — Яхта просто великолепна.

В ответ его прекрасный рот изобразил какую-то ироническую и совсем не смешную гримасу, и он отвернулся к пульту управления. Поставленная на место таким своеобразным ответом, Кэндис молча следила за его маневрами, пока он отчаливал от пристани. Он делал это настолько умело, что Джилу вовсе не пришлось орудовать привальным брусом, чтобы защитить сверкающий корпус яхты от повреждений. Он оставался внизу, пока Сол выводил судно из крохотной гавани, скользя мимо потрясающей коллекции яхт, мимо какой-то огромной штуковины, которой самое место было в доке для больших пассажирских судов, мимо видавших виды, потрепанных штормами старых посудин, которые пришли сюда аж из самого Лондона.

— Морские волки, — сказал Сол.

Она согласно кивнула в ответ, с интересом разглядывая одну из яхт, где, развеваясь на ветру, сушились пеленки. Наверное, не просто справляться с малышом на борту, но, черт возьми, что-то в этой идее — совершить путешествие в таком вот собственном доме — показалось ей страшно привлекательным.

Она сказала ему об этом, и некоторое время они с интересом обсуждали эту идею. Он назвал ее всего лишь замечательной причудой, но сам был склонен считать это прекрасным способом увильнуть об обязанностей. Но это же так здорово, спорила она. Он прекрасно понимал, почему она спорит, но ей казалось, что ему доставляет удовольствие этот спор. Она твердо вознамерилась сыграть роль интересной и забавной собеседницы, проявить сейчас всю свою хитрость, используя манеру легкого флирта как своеобразную защиту.

Он подыгрывал ей в этом, хотя один или два раза у нее возникало такое чувство, что он прекрасно понимает, что и почему она делает.

Но один неприятный момент все-таки был. Когда они проплывали мимо того острова, где туристская яхта высаживала всех желающих понырять с аквалангом, Сол заглушил мотор и как бы между прочим спросил:

— Здесь чудесные кораллы, но вы, насколько я помню, их уже видели?

Она чуть было не сказала «да», но вдруг вспомнила, что говорила ему у него дома, и сразу же осеклась, чувствуя, как краска стыда заливает ей щеки. Сделав вид, что она не слышит его вопроса, она отвернулась, ведь тогда она действительно сказала ему неправду.

— Не видели? — спросил он после чересчур затянувшейся паузы. — Ах да, я, кажется, припоминаю, вы же говорили, что не поехали на экскурсию. Ну ничего, там, куда мы сейчас направляемся, тоже очень интересно.