Ну, упс. Но теперь-то всё норм, да?
Надолго ли, ребята? Ситуация с коронавирусом, похоже, вышла у вас из-под контроля.
Вот ты неблагодарная. А мы ей ещё столько всякого насбывали…
Ой-ой, насбывали они.
Вот ты хотела, чтобы книжка в большом издательстве вышла? Было такое? Выходит же.
Вы издеваетесь? За эту книжку меня порвут на тысячи маленьких книжонок. Не в смысле на сувениры от счастья ею обладать, а в порыве праведного гнева.
Надо было писать нормальную.
Я писала – не брали. Взяли самую придурковатую.
Ты еще премию за нее отхватила.
Хотите, отнесу обратно?
Неси. Слабо, да?
Да, слабо. Коронавирус отмените, дайте побольше нажористой удалёночки, пусть дочь ЕГЭ сдаст и на бюджет поступит, тогда да.
Мы работаем над этим.
Работают они.
Ну, а это вот, с мужиками? Она уже не помнит, ага.
Что с мужиками, с какими еще мужиками?
Ну, ты как-то захотела реанимировать свою способность снова смотреть на мужчин восхищенными глазами…
Я? Захотела? Я просто мельком подумала, что я больше не смогу так на них смотреть.
А мы решили, что это… ну, пункт такой. Из списка. Их же, пунктов, много у тебя.
Решили они. И что же вы сделали?
А что мы сделали?
Вы подсунули этого, блин, доктора!
Но ты же посмотрела на него и была в тот момент восхищена.
Вообще-то, это подленько.
Вообще-то это норм. Это жизнь, детка. Ты любишь – тебя нет, и наоборот.
Если это и было желание, то вы спустили его в трубу.
Надо точнее формулировать.
Да уж как умею. Вы, похоже, вообще всякую ерунду в исполнение тащите, хоть не думай совсем.
Служба такая. Слушай, мы тут подумали. Надо тебе кое-что сообщить. Ну, чтобы хоть как-то косяки свои загладить. Хотя мы их косяками, конечно, не считаем.
Говорите уже.
Помнишь, ты там чего-то про мужика заикалась, который мог бы решить все твои проблемы…
Так, стоп. Чувствую, устроите лет через сто лабудень какую-то. Не надо. Есть уже один такой.
Дааа? Правда? А мы и не знаем. Поделишься?
Господь Бог его имя. Только он тут все и разгребает.
Брат, ты слышал? Ну, наконец-то! Дошло до женщины. Шеф, надеемся, тоже всё услышал. Ну, ты это, не дуйся. Мечтай там аккуратнее, скоро не жди – нам еще этот душный пипец по всему миру разгребать. Уже начали. Но как только – так сразу. Прям вообще сразу, в порядке очереди, естессно.
Доктор Карпов
Доктор Карпов сидит в семиэтажной больнице рядом с кромкой бора, как в крепости. Я хожу вокруг, как дракон (маленький, поникший, совсем не огнедышащий), трясу лапкой и говорю: «Я достану тебя, доктор Карпов».
Все потому, что мне нужно взять у доктора Карпова интервью, а ему можно позвонить только по рабочему телефону. Он на обходе, он в реанимации, он уже ушел, он еще не пришел, он куда-то вышел. Наверное, меня знают по голосу уже все ординаторы этого отделения. Из всего этого я делаю вывод, что доктор Карпов неуловим и быстр, как ветер. Я посмотрела его профиль: так и есть, мотается по всему миру. А я тяжела, как камень. Одна только галька на мне сколько весит.
Что и говорить, это полезное умение – ощущать, как будто ты весь этот тяжелый мир поднимаешь на кончиках пальцев. Пуф, и он летит. И ты вместе с ним. Только я им не обладаю. Хорошо бы, если доктор Карпов так умел. Но, я думаю, и у него бывают часы и минуты, когда хочется уползти на дно моря, камнем туда упасть. Хотя, может быть, он забирается на самый верхний этаж своей башни и сидит там, как в домике, смотрит на облака. Или уезжает в Будву или в Копенгаген.
Моя чешуя из гальки. Камень побеждает ветер. Камень побеждает время. Камень ни с кем не борется, но побеждает вообще все, кроме воды. Капля камень точит. Море все равно побеждает даже самые крепкие из камней – проводит по ним шершавым языком, и самые колючие становятся гладенькими валунами и гальками. Поэтому я не плачу. Вообще никогда. Слезы ушли в какие-то карсты. Уже целый год. Только когда смотрю какое-нибудь кино. Недавно я плакала из-за фильма, который упомянул в своем интервью доктор Карпов. Да, дракон таки просочился в крепость и чуть не получил шваброй по спине за то, что просочился без бахил. Где вы видели бахилы подходящего размера и прочности, с нашими-то когтями?
Доктор Карпов – большой специалист по мозгам и нервам. Нервы у меня закончились, а мозги и не начинались. Поэтому лечить меня не надо. Доктор Карпов спасает людей от инсультов. Вот они ходят по отделению, шаркая ногами. Ходят, а могли бы лежать. Они живы, а могли бы умереть. Из всего этого я делаю вывод, что доктор Карпов – рука Бога на земле. Пусть эта рука погладит мои спинные отростки – нам, драконам, тоже иногда бывает нужно прикосновение Бога, мы ведь тоже Божьи создания, хоть и неприглядные.
Доктор Карпов рассказывает мне про болезнь Альцгеймера. Если Альц завелся, его не остановишь. Но, как сказал один знакомый, есть в этом и плюсы: до Альца еще дожить надо. Я не хочу доживать до Альца. Драконы вообще долго не живут. Они вообще все вымерли, осталась только я. И то живу только потому, что мне нужно охранять свое сокровище – двух белокурых, кудрявых принцесс. Когда они вырастут, сморщенный драконий страж будет им не нужен. А пока мне капец как трудно: я в пучине, а они здесь – им нужен кислород и солнечный свет. Уследишь тут.
В этом фильме было про любовь. Главный герой живет вместе со своей женой в доме престарелых. И она его совсем не помнит. Но иногда ровно на пять минут память возвращается к ней, и она его вспоминает, а через мгновение опять отталкивает с криками: «Кто вы? Почему вы меня обнимаете?» Каждый день он читает ей книгу, которую написала она сама, еще будучи в памяти. И даже умерли они в этой лечебнице в один день, черт побери.
Доктор Карпов, вы что, не понимаете, что нельзя советовать такие фильмы наскоро слепленным драконам? Ну, а как бы он понял, кто перед ним. Я же представилась своим человечьим именем, драконьего-то вообще нет, кто мне его даст. Вобрала в себя гальку, спрятала всю жесть и даже пыталась шутить и смеяться. Смех у меня в диктофонной записи – сущий драконий клекот, глупый и нестрашный. А у доктора вполне замечательный голос. Как и положено человеку, живущему в высокой башне.
Парень в том фильме повис на чертовом колесе, чтобы Элли согласилась пойти с ним на свидание. Если бы у меня были крылышки, я бы зависла перед окном доктора Карпова. Но я редкий, бескрылый вид, да и то последний экземпляр. Я же морской дракон, только что выползла со дна моря. От меня рыбой не пахнет, нет? Да и стала я драконом совсем недавно.
Вообще-то, до этого я была кораблем. Который долго боролся с разными морскими неурядицами, а потом получил пару серьезных пробоин ниже ватерлинии, сказал «хватит» и залег на грунт. Была бы я подводная лодка, так вообще без проблем: погружение – всплытие – погружение. Наверное, со временем отращу себе настоящую подлодочность. Если получится.
Затонувшему кораблю ведь вовсе не о чем беспокоиться. Хватит уже, поволновались. Лежишь себе на дне, вокруг темно, вода, пузырьки, рыбки. На дне моря нет шторма, нет таможни, нет пиратов и пограничников, нет айсбергов, и вообще не надо никуда плыть и сверяться с курсом. Всякая хрень только прирастает, а так это хорошее место. Никто сюда не доберется. Солнца бы еще, света тут очень не хватает. Но каким-то чудом работает связь.
Поэтому, когда меня попросили взять интервью у доктора Карпова, пришлось подняться на поверхность. Нет, корабль так там и остался, он же не может выйти незаметно на сушу. Морская пучина быстренько слепила дракона из разного подручного материала и отправила его добывать доктора Карпова.
Как так, спросила я себя, когда доктора Карпова в двадцать пятый раз не оказалось на том конце провода. Нет, совсем не проблема найти мобильный номер кого бы то ни было. Но так даже интереснее. От меня еще никто не уходил, доктор Карпов, и вам не удастся. Это чистый спорт, работа, ничего личного.
