– Если что, звони, я рядом! – меня проводили к дверям, не забыв передать с рук на руки «родительнице», и еще раз пожелали удачи. Ведь когда читают молитву, то желают удачи?

Я себя чувствовал подростком. Вот серьезно! Как будто не было за плечами большого опыта работы в условиях выживания, как будто не было ответственности перед матерью и сестрой, все это казалось таким… жалким и беспомощным.

С, о господи, мамой мы дошли до припаркованного Гелика, оттуда вышел здоровенный амбал с внешностью бульдога и открыл перед женщиной дверь. Я же сглотнул и по инерции стал отступать, потому что знакомиться с этим человеком мне совершенно не хотелось, тем более стоять рядом с ним.

– Сыночек, – пропела нанимательница нежным голосом и облизнула губы, – помоги маме сесть.

Я помог… еще бы не помочь, когда за твоей спиной стоит нечто огромное и слабо похожее на человека. Как только женщина уселась, то похлопала тонкой ладошкой рядом с собой. Я же с тоской покосился на окна агентства, где весь коллектив провожал меня, смотря с таким сочувствием, что стало грустно. Светлана Сергеевна кивнула одобряюще головой, а я на свой страх и риск забрался в машину. За спиной оглушительно громко хлопнула дверь, а в салоне моментально завоняло сладкими духами женщины.

Надеюсь, номер машины Светлана Сергеевна запомнила… И если вдруг… Надеюсь, без «вдруг».

Я скромно сел у двери и даже, как пай-мальчик, сложил ладони на коленях, была бы моя воля, вообще поехал в другой машине, а лучше бы пешком пошел. Но нет, приходилось сидеть, жаться к обивке сидения и ждать своей участи. А вот женщина меня изучала, как лабораторного кролика. Она закинула ногу на ногу, буквально развалилась так, чтобы конец туфли упирался мне в ногу. Даже чуть подвинулся, чтобы плечом вжаться в стекло, сделал вид, что не заметил недовольно поджатых губ мамы и покосившегося в мою сторону водителя. Вот он меня волновал больше всего остального, так как эти глаза и сжатые зубы не говорили ни о чем хорошем.

– Сынок, – промурлыкала женщина, – меня зовут мама Наташа.

– Очень приятно, – выдавил из себя, – мама.

Наталья довольно улыбнулась и стала рассказывать о себе и своем бизнесе, который оставил ей покойный, но горячо любимый муж. Ага, так я и поверил, но скромно промолчал. Все же, как-никак, отец у меня умер, вот, нам с матерью все и завещал.

– Его родственники до сих пор пытаются меня покусать, – оскалилась Наташа и недовольно надула губки. – Утверждают, что отравила супруга, чтобы прибрать к рукам его деньги.

Куда я влез! Выпустите меня, я передумал! Спасите, кто-нибудь!

– Но ты его, папу, любила, – решил подыграть, вспоминая о той сумме, которая мне достанется за этот цирк. Вообще, эти деньги сегодня будут мне везде мерещиться. Наверное, только благодаря им я и продержусь весь этот вечер. Ну и следующий, если надо будет.

– Конечно, любила! – вздохнула женщина, – вот только сына воспитать не смогла, точнее, родить. Но об этом никто не знал и знать не должен! – строго посмотрела, как будто если сейчас вякну что-нибудь против, меня поставят в угол и лишат сладкого, – а сегодня у меня важная встреча с инвесторами. А они все прибудут с семьями, да и вообще очень уж уважают своих жен и детей. Короче, мне нужно показать, что я очень хорошая и внимательная мать, которая воспитала замечательного сына, да еще и такой бизнес удержала в руках.

Мама Наташа потрясла кулаком в воздухе, словно показывая, где она их всех (инвесторов с семьями) видела. Я лишь кивнул и стал слушать продолжение нашей истории о счастливой семье и не менее счастливом мне. Значит, буду всем улыбаться и свое «счастье» демонстрировать.

– А если они знают, что у вашего бывшего мужа не было сына? – мы же точно не знаем, с кем общался мужчина и с кем делился секретами.

– Ну, так и я была не первый раз в браке, – подмигнула женщина.

Все понятно, Наталья подготовилась к этой встрече и продумала все варианты поведения, если кто-то начнет гнуть свою палку и доказывать, что «сын-то не настоящий». С моей стороны нужно было заверять об обратном: я сын, а это моя мама. Папу любил, ценил и уважал, а какого именно – не важно.

Когда машина подъехала к самому дорогому ресторану в городе, то я разволновался еще сильнее, чего не скажешь о женщине. Она, не стесняясь, поправила значительных размеров бюст, еще раз накрасила губы, улыбнулась своему отражению в зеркале и уверенно расправила плечи.

– Пойдем, котенок мой, надерем задницы этим выскочкам!

Открыв дверь и протянув руку, дождался, когда любимая и многоуважаемая мною мама грациозно выйдет из страшно высокой машины и, взяв меня под руку, пойдет в сторону дверей.

– Вадик, будем через два часа, – крикнула она водителю, который прожигал мою спину недовольным взглядом, – я тебе позвоню!

Мужчине был отправлен воздушный поцелуй, который тот поймал на лету и впечатал себе в губы. При этом свободной рукой провел по шее и очень нехорошо посмотрел мне в глаза. Я даже пару раз сглотнул вязкий ком в горле, который по непонятным причинам застрял и мешал нормально дышать.

– Мне кажется, – начал я, – он вас ревнует.

– Вадик меня ко всем ревнует, – беспечно пожала плечами женщина, – зато великолепно справляется с должностью охранника и водителя.

«И любовника», – мысленно добавил, передергивая плечами.

Когда зашли в ресторан, то мне показалось, что ждали только нас. Все моментально обернулись, лишь бы собственными глазами увидеть появление мамочки и меня. Кто-то даже застыл с открытым ртом, хотя совсем недавно увлеченно разговаривал.

– Вот гады, – улыбаясь, проговорила Наташа так, чтобы мог слышать только я, – ждали.

Что там говорил про улыбку? Так вот, не было ее у меня. Как бы ни пытался сделать приветливое лицо, как бы ни старался натянуть маску отчуждения, получалось отвратительно плохо. Поэтому не стал себя мучить, решив, что если буду казаться серьезным и строгим, то так даже окажется намного лучше. Корчить из себя довольного сыночка, которого вывели в люди, мне совершенно не хотелось.

К нам стали подходить люди, чтобы поприветствовать самого «важного» гостя вечера. Что ж, Наташа любила купаться во внимании, вела себя на сто баллов и вообще была расслабленной. Она флиртовала, давала какие-то советы и улыбалась так откровенно, что, порой, при общении с ней зависали не только мужчины, но и их сыновья, глаза которых не поднимались выше уровня подбородка женщины.

Женщина же, как только уходила от очередной четы, кривила губы и негромко бросала довольно едкие комментарии вслед удаляющимся спинам. По этим фразочкам можно было понять только то, что Наталья плевать хотела на них всех, главное – удержать свое дело и не показаться слабой и беспомощной, а то заклюют.

– Так, а вот и те, кто нам нужен! – пробормотала мать, таща меня в сторону семейной пары, что при виде нас чуть заметно скривилась, – вон, как рады видеть, – кажется, Наташа успевала не только разговаривать, но и отслеживать мимику людей.

– Вечер добрый, – сейчас она разговаривала совершенно иначе, став серьезной и образцово-показательной леди. Даже голос поменялся, словно и не было той искренней блондинки с длинными ресницами.

– Вечер добрый, – поприветствовал высокий мужчина в строгом черном костюме, – рад, что вы смогли посетить нас.

Незнакомец скупо улыбнулся и одарил меня внимательным взглядом темно-голубых глаз.

– Сын на вас очень похож, – подытожил он, оборачиваясь к семье, которая все это время скромно топталась за его спиной, – моя жена Людмила и дочка Машенька.

И я пропал, рассматривая Машеньку, которая даже голову не подняла, чтобы на нас посмотреть. Девушка скромно стояла в тени отца, сцепив руки перед собой и комкая ленту от банта на поясе. Девушка очень сильно выделялась из толпы, она не была одета роскошно, нет. Нежно-голубое платье хорошо подчеркивало фигуру, хоть и было заметно, что все девичьи прелести пытались спрятать за юбкой до колена и рукавами в три четверти. Свои темно-русые волосы девушка заплела в простую косу и перекинула через плечо. Но самое главное – на ней не было никаких украшений, ровным счетом ничего, даже маленьких сережек. Чего не скажешь о ее матери Людмиле. Она была вызывающе разодета, словно показывая всем, какой богатый у нее муж, и что он позволяет купить своей жене не только колечко, но и еще одно кольцо, и еще два, и серьги, и перстень, и цепочку, а нет, даже две…