Обрадовать Сейджа…

Как бы я этого хотела – иметь возможность и впрямь его обрадовать, быть уверенной, что он заранее любит нашего ребёнка, даже хотя бы просто увидеть его сейчас и почувствовать, как его большая ладонь ложится на то место, которое сейчас, словно защищая, накрывает моя.

Но нет. По крайней мере, пока я не буду уверена, что он полностью владеет собой – и что желание отомстить Рейборну перегорело, ушло, что его место действительно заняла любовь, о которой ни разу не говорил мне. Только тогда я осмелюсь признаться, что понесла от него, что родила от него дитя. А до тех пор – оно будет только моим.

Поблагодарив повитуху, я поспешила подняться.

Впереди разговор с отцом, который нельзя откладывать.

Отец работал, на входе в подземелье висела предостерегающая красная дымка: не беспокоить. Я провела по ней пальцами, вырисовывая сложный жест – знак, что есть неотложное дело. Теперь, как только отец сможет без вреда для эксперимента прерваться, дымка на краткое время исчезнет. В том, что он, как всегда, занят экспериментами, я не сомневалась. Обычно и дин Койоха помогал ему, но сегодня, я знала, он показывал своей семье город – хвала богам за это.

Не прошло и нескольких минут, как дымка заколебалась и тихо истаяла. Подхватив подол, я начала осторожно спускаться. Лестница в подземелье, довольно широкая, но крутая, с низким потолком, и раньше не казалась мне безопасной, а сейчас было страшно вдвойне. Мысль о том, что теперь я не одна, что в ответе не только за себя, что должна быть куда осторожнее, чем прежде, угнездилась в разуме и подогревала беспокойство.

Отец сам раскрыл тяжёлую дубовую дверь в свой кабинет. Улыбнулся, увидев меня:

– Кого я вижу! Прекрасная невеста озарила светом моё скромное убежище!

Он всего лишь подшучивал, но у меня внутри глухо засаднило. Невеста… Я была готова бежать от этого брака хоть на край света, а отца, в отличие от меня, очень радовало надвигающееся торжество, он был горд и счастлив, что единственная дочь идёт под венец. Не так давно меня уже представили королю официально, и вся столица шумела о нежданно-негаданно обнаружившейся дочери графа Рейборна.

Мне придётся причинить ему боль. Как-то он воспримет мои слова?

– Отец, – зайдя внутрь, сказала я тихо, но отчётливо. – Я хочу отменить свадьбу. Я не выйду замуж за нейда дин Койоху.

Улыбка сползла с его лица. В глазах мелькнуло изумление, неверие, непонимание. Отец закрыл дверь, медленно, будто взвешивал каждый шаг, подошёл, тяжело опустился на табурет. Мотнул головой, чтобы я села на стул с высокой спинкой, который обычно использовал сам.

– Почему, Тинна? – спросил он, когда я выполнила пожелание. – Ты же была согласна. Что стряслось?

Я покачала головой:

– Пожалуйста, не требуй объяснений. Просто прикажи отменить приготовления.

– Да как же так!.. Скажи толком, в чём дело? Ард? Неужели он осмелился дотронуться до тебя? – он повысил голос, кулаки невольно сжались, а лицо покраснело.

Скажи я «да», и дин Койохе крепко достанется. Я спрятала невольную улыбку. На душе чуть потеплело.

Это было так по-отцовски: знать, что я уже не невинна, потому и выдавать за своего порученца – но всё равно, даже этому самому порученцу не позволено коснуться меня до свадьбы. Всему своё время.

– Нет, дело не в этом. Просто я не могу выйти за него замуж.

– Да как же не можешь? Я не понимаю… почему? До свадьбы осталось три дня! Весь город созван, единственная дочь Рейборна выходит замуж, об этом вся столица гремит. А! Я понял. Это у тебя предсвадебное волнение, – найдя объяснение, отец обрадовался.

Я с кривой извиняющейся улыбкой покачала головой:

– Это не волнение. Я не могу. Раньше я просто этого не знала, и мне было всё равно, только поэтому я согласилась. Теперь всё поменялось.

– Почему? Надеюсь, ты понимаешь, что это должна быть веская причина, – отец нахмурился.

Веская причина.

Глупо было с моей стороны надеяться, что отец сразу пойдёт на попятную. Конечно, ему нужна причина. Тем более сейчас, когда до обряда осталось всего ничего, когда уже и семья жениха приехала в город, приглашения отправлены и приняты. С точки зрения отца моё нежелание – только странная взбалмошность.

Солгать? Придумать что-нибудь, порочащее дин Койоху? Нет, это слишком бесчестно.

Тогда какая веская причина может быть? Кроме… кроме правды.

Я вздохнула поглубже, словно готовясь прыгнуть с обрыва в холодную воду, и сказала:

– Я беременна. От Сейджа.

Уже после того, как слова отзвучали в тесном полумраке отцовского кабинета, я запоздало испугалась. Прикрыла руками низ живота, нервно стиснула пальцы, выпрямилась, хотя хотелось, наоборот, съёжиться в комочек.

На один долгий миг кабинет наполняла звенящая тишина. Потом отец судорожно выдохнул:

– От… от того сукина сына? О боги. Да как же так?! Как ты могла быть настолько неосмотрительна? Почему?.. – он схватился за голову, яростно заворошил начавшие седеть волосы. Потом поднял голову и уставился на меня с безумной надеждой: – Но почему же ты тогда отказываешься? Ведь этот брак как раз прикроет… твою оплошность. Или ты боишься, что Ард узнает об этом? В таком случае, – его взгляд забегал по сторонам, отец запнулся и докончил тоном тише: – Всё поправимо. Ведь прошло не больше месяца, верно? Мы ещё успеваем избавиться от этой проблемы.

– Из… – я не договорила, горло сухо и болезненно сжалось. Пришлось откашляться и только тогда – звенящим, упорным, ровным голосом ответить: – Нет! Ни за что!

– Тинна! – отец нагнулся ко мне, схватил за плечи. Безумным взглядом посмотрел в лицо. – Ты будешь опозорена на весь город! И я с тобой вместе! Дочь Рейборна – родила вне брака! И ладно бы просто родила – но отродье этого… щенка?! Невозможно! Нет. Или ты выходишь за Арда, и пусть тогда уже он решает, как поступать с твоим… вот этим вот… – он обвёл ладонью область вокруг моего живота, – или я нахожу тебе хорошую ведунью, которая сделает всё тихо, быстро и в тайне.

Я вся заледенела. Сердце стучало так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Этот стук оглушительно отдавался в ушах. Гремел яростным набатом, складываясь в слова. Ни за что. Никогда.

– Тинна. Пойми же, что тебя ждёт, если Ард от тебя откажется. В тебя будут тыкать пальцами, называть продажной девкой. Везде, в последней лавке, последней лачуге будут полоскать грязным языком имя Рейборнов. Опомнись.

Я сидела молча, застыв. И в ответ на речь отца только покачала головой из стороны в сторону. Медленно и упорно.

– Да как же так… как же так?! Ты – беременна от этого подонка… и отказываешься это исправить?! Ты что, влюбилась в него, что ли? Да ты с ума сошла! Он же одержимый! Он опасен, а ты – ты попросту больна! Он тебя обесчестил, а ты и рада? Позволишь ему радоваться, что он натянул нос Рейборну? Обрюхатил его дочь? У тебя что, совсем нет гордости?

Отец вскочил. Зашагал по кабинету, нервно ероша волосы. Наконец гневно обернулся ко мне и закричал, наставив на меня палец:

– Нет! Никогда! Не воображай, что я стану кормить этого бастарда, отродье этого сукина сына! Или ты делаешь, как я скажу, или проваливай отсюда куда глаза глядят! Можешь сдохнуть в канаве вместе со своим щенком, но от меня ты помощи не дождёшься!

Ордонское лето совсем не походило на лето Диомеи. Прохладное, дождливое, туманное – даже сейчас, в середине дня. Мать Айлеса, нейди Иния Рамейо, любезно предложила мне посидеть на террасе, но, увидев, что я зябну и тщетно кутаюсь в шаль, принесла плед.

– Да точно, я и забыла, ты же уроженка Диомеи, – усмехнулась она беззлобно. – Вы, небось, в такое лето печки топить начинаете.

Я с благодарностью приняла пушистую тяжёлую ткань. Так и впрямь стало куда теплее, и я смогла расслабиться, вытянуть ноги и, неторопливо попивая чай, любоваться растущими в саду пышными бордовыми пионами.

Приходя сюда, в дом родителей Айлеса, я очень боялась увидеть их вне себя от горя. Ведь, пусть у них и были другие дети помимо Айлеса, сколько бы их ни было, потерять любимое дитя невыносимо. Но нейди Иния и нейд Вилес, кажется, успели немного примириться с волей богов.