Вытаскивать и рассматривать, что там мне подбросили во время обыска, было нельзя: над землею, закрыв небо и солнце, нависали выцветшие глаза Эдгара Шугарбуша. Невозможно было забыться ни на секунду. Прогулявшись по набережной до турецких бань, я свернул на боковую улицу. Неброский "фиат-пластик" ждал меня там, где я его оставил, а в машине меня ждала Рэй, предусмотрительно затемнив окна. Я нырнул в раскрывшуюся дверцу и воскликнул:
- Н-но, милая!
Мы стартовали, как чемпионы авторалли, с визгом обогнули вертолетную площадку, и Подножье Горы осталось в прошлом. Если машина и вправду была оборудована системой квантового рассеивания, то орлы в зеленых галстуках должны были тревожно сорваться с насиженных мест, разыскивая упущенную добычу. Инородный предмет в кармане штанов тянул к себе, как магнит, но я решил пока повременить его вытаскивать. Все-таки мужчина тоже имеет право на личные тайны, даже в компании такой красотки.
Как выяснилось, пока я был в гостях, Рэй не теряла времени - успела вернуть себе прежний облик, превратившись из средних лет толстушки в стройное и опасно юное создание. Была она теперь в шортиках, в кислотной маечке и теннисных туфельках. Лакомый кусочек, а никакой вам не агент-вундеркинд, и уж тем более не агент-перебежчик. Царевна-лягушка.
Именно такой я и запомнил ее, увидев первый раз возле киоска "Твой шаркодер".
- Ты уверена, что они нас потеряли? - спросил я.
- А то, - произнесла моя царевна человечьим голосом.
Сброшенная ею кожа была аккуратно разложена на заднем сиденье; я старался не оглядываться, потому что зрелище было не из приятных. Словно труп мы везли - сморщенную, остывшую, высосанную человеческую оболочку, бывшую совсем недавно симпатичной фрау Балинской. Этот жутковатый маскировочный комплект так и назывался - "оболочка". А труп старушки с седыми кудрями (незабвенная "мама"), очевидно, прятался в багажнике. Фильм ужасов. Уникальные были комплекты, если даже Эдгар с его спецами не распознали обман. И за волосы, помнится, ее дергали, и за голый бюст хватали. Принцессе оставалось только подправлять цвет глаз, навешивать на себя бусы и браслеты, чтобы полимерные стыки в глаза не бросались - и хоть в постель к Иванушке-дурачку, то бишь ко мне. "Оболочки", вероятно, были незнакомы Службе Контроля. Откуда такое техническое могущество у беглого агента? Добавим в список аппаратуру контр-слежения, "зонтики", фотохромное программирование (я вспомнил записку, привязанную к рукоятке моего чемодана)... Да и сама девочка была не промах! Начиная с нашей второй встречи на пляже, она не переставала меня удивлять, ибо это прелестное дитя все умело. Незаурядное актерское мастерство, умение изменять голос и прикус. Плюс ко всему - владение боевой суггестией... Я потрогал руку, которую вчера проткнули спицей: ранки, само собой, оставались на месте, однако боли так и не было. Не было мне больно, и все тут. Чему только их не учат в нынешних разведшколах!
До Академии домчались за несколько минут, здесь было недалеко. Рэй одним движением поставила машину на стоянку, втиснувшись между фургоном и мотоциклом, и сказала:
- Приехали, вылезай.
- Давеча твой папа у меня на плече плакался, - сообщил я. - Это правда, что ты в четырнадцать лет была беременна?
- Была, - ответила она, нахмурившись.
- Инна просил передать, что твой сын сбежал из интерната.
- Я знаю.
- Может, ты сама это дело и организовала?
- Может.
Она сняла с крючка дамскую плетеную сумочку, и мы вылезли. Вернее, она вылезла, а я слегка задержался. Я вынул наконец из кармана бумажный комок и расправил его на колене. На чистом бланке бухгалтерской ведомости было наискось, печатными буквами написано: "ОНИ РЕШИЛИ ТЕБЯ УБИТЬ".
- Что там? - наклонилась Рэй к окошку.
- Любовная записка, - сказал я, снова комкая бумажку в кулаке. - Не обращай внимания, с поклонницами я сам разберусь.
- Отстреливаться надо, - проворчала она.
Любовная записка... Без использования гелиочувствительных чернил единственное утешение. Просто и без затей. Сначала Жилова хотели похитить, а теперь планы изменились. Жилов потерял свое значение. Обидно за него, все-таки известный человек. Или это провокация? Чья воля направила исполнительного лейтенанта Шиллинга к дому РФ, чья рука испачкала бухгалтерский бланк?
На площади перед главными воротами было довольно много транспорта: автомобили, автобусы, мотоциклы, вертолеты, но особенно много велосипедов. Несмотря на ранний час, жизнь в Академии, как видно, кипела. Народ не спал. И в голове моей кипело. Оставим в покое неизвестного автора записки, зайдем с другого фланга: кто, собственно, решил покончить с писателем Жиловым? (Если, конечно, написанное - правда.) Кто они - эти страшные "они", так ли очевиден ответ на этот вопрос?
Я посмотрел сквозь стекло на Рэй, тщетно борясь с приступом паранойи. Моя царевна повесила плетеную сумочку себе на плечо; она терпеливо ждала меня, старика. Я выбрался на свежий воздух, наблюдая за ней, и она что-то почувствовала, ответила мне взглядом.
- Ты ведь у нас тоже в некотором роде Инна, - продолжил я светский разговор. - Псевдоним в честь папы? Или, наоборот, в пику папе?
- Пошли, - хмуро сказала она, включив сторожевую систему своего "фиата". И мы пошли.
- Кто кому пики ставит, - сказала Рэй, помолчав. - Он целую интригу провернул, когда отдавал Лорика в интернат. Знаешь, как теперь зовут мать моего сына? Согласно документам - Инна Ведовато. Дедушка записал себя вместо меня, чокнутый извращенец!
- Ну уж, извращенец, - неодобрительно сказал я ей. - А ты, стало быть, сделаешь так, что мамой Лорика станет пышнотелая Инна Балинская. Сочувствую вам всем. Лично мне кажется, что мама Рэйчел подходит больше.
Она вытащила из сумочки магнитную карту:
- Держи пропуск.
- Ого, - восхитился я, - тут пропускной режим?
- Так точно, - сказала она, - со вчерашнего дня. Тебя оформили, как командировочного.
- Командировочным я тоже сочувствую, - вздохнул я. - Скучно им здесь.
- Тебе смешно, - вдруг рассердилась Рэй, - а у меня отец - бешеный, тупой солдафон.