- Он ничего для меня не передавал?
- Арно? - спросил коридорный. - Да-да! Простите, чуть не забыл. Ночью вам звонил товарищ Дмитрий Фудзияма, сказал, что весь вечер вас разыскивал и просил навестить его, как только вы сможете. Арно сказал ему, что вы его непременно навестите.
Новость потрясла всех маститых литераторов. Включая меня. У Стайкова с Вячеславиным вытянулись лица, и лишь молодежь спокойно поглядывала на нас, не понимая истинного значения случившегося. Учитель пожелал с кем-то встретиться, позвал кого-то к себе... неслыханное дело! Жаль, что обсуждать с коллегами варианты и версии не было у меня ни желания, ни времени, поэтому я молча сделал всем книксен и нырнул в подъехавший грузовой лифт. Почему грузовой? Потому что он спускался до подвала, имея выход в подземном гараже.
- Расскажешь потом, что да как, - вымучил Ваня с таким видом, словно его рвать потянуло.
Простодушный коридорный, едва я покинул общество, полюбопытствовал, что такое "батидо" и чем оно отличается от "октли", и трезвенник Стайков, думая о чем-то своем, пустился в объяснения - по инерции, все по инерции, а Вячеславин по инерции принялся растолковывать барышне, почему пожарные в прошлом веке обижались, когда их называли по безграмотности пожарниками, однако я уехал, не успев послушать. Простите, братцы, думал я, нескоро мы теперь увидимся. Они так и стояли с вытянутыми лицами, и каждый, наверное, видел себя на моем месте, и каждый страстно хотел бы оказаться на моем месте, но место это сегодня было занято. Простите, друзья мои, классики мои милые, но быть вам теперь с вытянутыми лицами - на всю оставшуюся жизнь...
Возвращаться в отель я не собирался.
Пухленькая фрау Балинская была уже внизу, готовая к отъезду. В широком белом сарафане. И автомобиль был готов, пригнан из бокса. Подержанный "фиат-пластик", выпускаемый по лицензии Волжского автозавода.
- Как мне тебя называть? - спросил я, когда мы выезжали из-под земли на поверхность.
- Инна, - улыбнулась она.
- Как? - вздрогнул я. Ей-богу, для одного отеля - многовато Инн. Если, конечно, дама не позволила себе милую шутку. Она опять улыбнулась, зато меня окончательно отпустили спазмы неконтролируемого веселья. - И кто ты у нас такая? - спросил я.
- Я твой телохранитель.
- А кто была та серьезная бабуля с миноискателем?
- Это не бабуля, а моя мама. Она в другом номере живет.
Мы завернули на Приморский спуск и поехали к морю. За панелью водителя сидел я, присвоив себе право выбирать цель поездки, и я же выбирал темы для беседы. Впрочем, о чем можно и о чем нельзя говорить, было пока не вполне понятно.
- Где ж вы раньше были, телохранители? - упрекнул я незнакомку.
Она молча открыла вторую панель, скрытую в дверце, и принялась нажимать на кнопочки. Загорелся экран бортового монитора, показывая мне запись. Некий персонаж, высунувшись из-за кустов, целился в другого, который прогуливался по темной безлюдной улице. Роли в этом любительском кино талантливо исполняли мы с Киухом.
- Так-так-так, - грустно сказал я. - И вы туда же.
- Нельзя было допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
Было хорошо видно, как я выталкиваю бутыль с самогоном, как волочу тело поверженного врага, было хорошо слышно, как тот бредит: "Камо, шуви камо", как болезненно бормочет: "Сиу тан", истекая кровью у меня на руках. Криминальная мелодрама...
- Если бы дело зашло далеко, тебя бы вытащили, - последовал комментарий.
Удивительно, но столь нахальное вторжение в мою частную жизнь на этот раз почти не задело меня. Я себя не узнавал.
- У вас есть специалисты по индейским культурам? - спокойно спросил я. - Что это за язык?
- "Шуви камо" можно перевести, как "восемь тысяч благодарностей", сказала эрудированная толстушка. - "Сиу тан" переводится как "не понимаю". Один из языков группы майя. Специалисты у нас есть, Максюша, у нас все есть, а теперь есть и будущее...
"Теперь есть и будущее". Загадочно, но красиво. Разговор складывался, хотя из нее была такая же Инна Балинская, как из пепельницы сахарница - в том смысле, что меня-то, в отличие от Эдгара с его свитой, не могли обмануть ее румяные щеки с ямочками и якобы небрежный русский говор. Однако пригвождать и разоблачать не пришло еще время. Голосом светского льва я справился, взаправдашний ли у нее муж. О да, наставительно сказала она, при всем старании не найти более крепкого прикрытия, чем муж-начальник, особенно если брачные узы скреплены документально. И что же подвигло почтенного главу земельного Совета оказать агентуре такую услугу? Уж не личная ли просьба Эммы? Все может быть (она погрозила мне пальцем). А зачем замужней даме понадобилось приходить в номер к спящему мужчине, да еще ночью? Я тебя разочаровала, огорчилась она, знаем, знаем, ты любишь молоденьких и худеньких, но ведь это, собственно, был мой номер. За обстановкой следила строгая старушка-мама, и когда стало ясно, что убежище писателя Жилова неизбежно и скоро найдут (отель трясли - с подвала до крыши), дочь поспешила на подмогу. Слава Богу, успела вовремя. Сыграла роль, как смогла... Кстати, как зовут нашу потрясающую маму, поинтересовался я мимоходом - ну просто чтоб в следующий раз быть с пожилой женщиной повежливее. Мама тебе сама представится, развеселилась госпожа Балинская, а мою девичью фамилию узнаешь, когда отобьешь меня у мужа. Помечтать полезно, согласился я, особенно после того, как прошел по краешку пропасти. Как же вы все, такие предусмотрительные и осторожные, не боялись, что ваше сокровище будет захвачено?! Очень боялись, сникла пассажирка. К счастью, Буквами, соединившимися в Слово, не так просто завладеть, их можно взять только вместе с автором...
- С кем? - переспросил я.
- С автором, - повторила она. - С тобой.
- Ух ты, - сказал я. - Со мной?
- А тебя им не взять, - уверенно сказала она.
- А что же ваш Покойник? - напомнил я. - Он больше не "автор"?
- Может быть он исписался? - задумчиво предположила женщина. - С другой стороны - ты. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, кто ты вообще такой, чтобы ЭТИМ владеть?
- "Честно говоря", - сказал я желчно. - Как-то не верится, что разговор стал вдруг честным...
