— Ибо! — Сяо Чжань на миг просто окаменел от страха, от того, что Ибо больно, но тот только сорвано рассмеялся, попытался сжаться вокруг него сильнее и застонал. К удивлению Сяо Чжаня, нетерпеливо и требовательно.

— Давай, Чжань-гэ, ну же… Двигайся, твою мать!

Сяо Чжань звонко шлепнул его по ягодице, Ибо дернулся и вскрикнул. Попытался насадиться на член Сяо Чжаня снова той же точкой, но Сяо Чжань не дал ему и двинуться. Зафиксировал бедра, вышел и ударил снова. Все сильнее и глубже с каждым движением, каждым вдохом. Пока Ибо не взвился, не заскреб пальцами по постели, собирая в складку одеяло и подушку. Не заскулил на одной ноте, в которой мольбы звучали вместе с угрозами. Такой отзывчивый, чувствительный, жадный, податливый. Он принимал Сяо Чжаня охотно, покорно, требуя еще и еще.

А Сяо Чжань потерялся. Забылся в нем, в его теле, отзывчивости и узости. В осознании того, что это — Ибо. Стонет под ним, бьется, изгибается и подставляется. Что он, Сяо Чжань, у него первый. Первый, кто делает Ибо таким. Заставляет отдаваться так жарко и полно, забыв обо всем. Стонать от удовольствия, умолять дать ему кончить.

— Пожалуйста… пожалуйста, Чжань-гэ…

Сяо Чжань потянул его на себя, прижал спиной к груди, усаживая на свои бедра, и Ибо взвыл от того, как глубоко оказался в нем член. Содрогнулся, вцепился ногтями в обвившую его руку Сяо Чжаня. Оказавшись в нем полностью, Сяо Чжань задвигался быстро, бешено, почти не выходя, ударяя в простату снова и снова, почти хрипя от узости жаркого тела Ибо.

— Кончай, Бо. Кончай, — завел руку вперед, обнял истекающий член, двинул пару раз, и Ибо взвился. Содрогаясь на стволе Сяо Чжаня, он беспорядочно двигал бедрами, выплескиваясь в подставленную ладонь и сжимаясь, увлекая в пик удовольствия за собой.

Сяо Чжань кончал долго, молча, уткнувшись лбом в плечо обмякшего Ибо, и лишь в самом конце сорвался на вымученный стон.

На кровать они так и упали, не успев разъединиться…

… — Больше никогда, — Ибо лежал на разворошенной постели и блестел глазами сквозь упавшую челку.

— Тебе не понравилось? — сердце Сяо Чжаня сжалось, и он убрал руку с плеча Ибо.

— Верни, где была, — тут же отреагировал Ибо, и когда Сяо Чжань снова принялся невесомо рисовать кончиками пальцев узоры на его коже, довольно зажмурился. — Ты слишком хорош, Чжань-гэ. Я чуть не умер. В следующий раз я точно умру.

— Ты слишком чувствительный, — Сяо Чжань придвинулся к нему, втянул в объятия, и Ибо свернулся клубком в его руках, разве что не замурлыкал.

— Это плохо?

— Нет, — Сяо Чжань кончиками пальцев взял его за подбородок, вынуждая поднять голову. — Спасибо за доверие, Ибо. Мне было это важно.

Ибо ответил ему серьезным взглядом.

— Я верю и доверяю тебе. И если ты хотел раньше, почему сказал только сейчас? Думал, я не соглашусь?

— Нет, — Сяо Чжань даже улыбнулся такому предположению. — Мне нравится быть снизу. Действительно нравится. Так что с этим никаких проблем. Но иногда мне хотелось бы чувствовать тебя так самому.

— Чжань-гэ действительно слишком хорош, — Ибо лукаво улыбнулся. — Даже не знаю, доставляю ли я ему такое же удовольствие.

Сяо Чжань улыбнулся в ответ.

— Не помню.

Ибо тут же подался к нему еще ближе, почти касаясь губ.

— Напомнить?

Комментарий к Часть 6

Фух… Объявляю “сонную галерею” Сяо Чжаня официально закрытой.

Дальше только парочка Экстр

========== Экстра. ==========

Комментарий к Экстра.

Баловство в чистом виде. Захотелось почему-то именно этого, сори. Матчать отсутствует, как факт, НЦ и прочая радость - тоже. Типа с маем.

Каток был единственным местом, где можно было спрятаться от жары. Машина тоже была весьма прохладной из-за работающего кондиционера, но когда Ибо добирался до нее, ему откровенно было уже не до прохлады. Хотя бы потому что случалось это обычно поздно ночью, когда жара отпускала город, и он от усталости слеп, глох и мир воспринимал исключительно на инстинктах. Поэтому в это лето причин торчать на катке было больше на одну, чем обычно. Ещё про одну причину — основную — Ван Ибо старался не думать. Иногда даже получалось. Но, видимо, не сегодня.

— Ты пялишься, — Ван Чжочэн, фактически посланный матом домой отдыхать, буквально рухнул грудью на бортик рядом с Ибо и потянулся к бутылке с водой. — Снова.

Ибо передернул плечом и придвинул бутылку поближе.

— Мне интересно.

— Я заметил, — Чжочэн сделал пару больших глотков и выдохнул. — Соперников нужно знать в лицо?

— Мы в одной команде, он не соперник, — Ибо несогласно сдвинул брови, не спуская глаз с катка. — Ян Ся нам голову снимет за такие разговоры.

— Поэтому ты смотришь на него двадцать четыре на семь, — хмыкнул Чжочэн.

— Просто интересно, — Ибо смутился. — Ян Ся отдала ему самые сложные программы, а он фактически новичок. Тебе самому неинтересно?

— Она знает, что делает. Эти Олимпийские игры — ее, так что отвечать будет она. Думаешь, она не в курсе об ответственности?

На это Ибо только вздохнул. Ян Ся была определенно в курсе всего. Но ставку все равно делала почему-то в основном на Сяо Чжаня, который сейчас заходил на очередной разгон перед прыжком. И был, по сути, той самой причиной, по которой Ибо приходил на каток раньше необходимого и уходил позже, чем нужно. Он смотрел. Прятался на трибунах, отдыхал у бортика или делал вид, что разминается, и смотрел. Исключением было только время его собственной тренировки, но тогда для него весь мир в принципе исчезал.

…До того, как Ян Ся привела Сяо Чжаня на каток, о нем в мире профессионального фигурного катания практически никто не знал. В спорт Сяо Чжань пришел позже обычного, участвовал в паре соревнований, до золота не добрался, но идею не оставил. Где его нашла Ян Ся — загадка, но с ее выбором согласились в вышестоящих, и Сяо Чжань остался в команде. И все же что-то держало Ибо на расстоянии. Может, разница в возрасте и опыте. На самом деле, поначалу Сяо Чжаня вообще никто всерьез не воспринял, решили даже, что у Ян Ся с ним что-то личное. В спортивке, лохматый, откровенно не выспавшийся и с чуть опухшим лицом, без имени и медалей — на олимпийского спортсмена он не походил никак. И в первый день сбора команды его бы даже не заметили, если бы Ян Ся не заставила его подняться, чтобы представить остальным.

Первым знакомиться полез Чжочэн. Один из фаворитов среди мужчин-одиночек, наряду с самим Ибо, неуклюжий в жизни и гений перевоплощения на льду, подошел к смущенному новичку и, ослепив улыбкой, позвал отметить «начало большого пути» вместе с командой. И Сяо Чжань, не иначе как от неожиданности, согласился. Вечер вышел милым, веселым и теплым, потому что большей частью все друг друга знали, а из Сяо Чжаня получился отличный собеседник. В отличие от Ибо, который все это время просидел в уголке, присматриваясь к новичку и задавая себе вопрос. Почему именно он?

Нет, Ибо не метил в «хэдлайнеры», отлично знал все свои сильные и слабые стороны. Он артистичен, гибок, легок, он король в короткой программе, но не особо вынослив и к концу произвольной уже готов умереть на льду. Он берет харизмой, сексуальностью, филигранностью исполнения элементов, умением втянуть в свое выступление всех, кто смотрит. А Сяо Чжань? Спора нет, у него хорошая фигура, длинные ноги, выразительные глаза, хотя за стеклами очков их особо не различить, но что еще? Что увидела в нем Ян Ся? Где напор, жесткость, упорство? Сяо Чжань был слишком… мягкий? Вежливая и доброжелательная улыбка, слишком закрытая и отстраненная на самом деле. Всегда искренний и откровенный порой до грубости, Ибо его не понимал. И радостно влипал в эту загадку все больше. А еще пытался понять, что же за фигурист Сяо Чжань. Ибо видел, как он отрабатывает элементы, но целиком составить картину не мог. Что-то Сяо Чжаню удавалось великолепно и без напряга, над чем-то он бился, но проигрывал каждый раз.

— Не могу поймать, — то ли в объяснение Чжочэну, то ли просто так и в воздух выдохнул Ибо, едва поморщившись, когда Сяо Чжань на катке запорол тройной тулуп.