по-моему? О'Флаэрти. И слава богу, что не знают. Может, подумают, что ты говоришь
что-нибудь путное. Миссис О'Флаэрти. И ты хочешь, чтобы я умерла не в Ирландии, да? И чтобы,
когда ангелы прилетят за мной, они не нашли меня? О'Флаэрти. А ты хочешь, чтобы я жил в Ирландии, где меня морочили и держали
в невежестве и где меня сам дьявол даром не возьмет, когда я умру, не
то что ангелы? Можешь ехать со мной, можешь оставаться здесь. Живи
своим старым умом или моим молодым. Но черта с два я останусь в этих
краях, среди никудышных лентяев, которые только глазами хлопают, покуда
скот пасется на их полях, а когда весь хлеб уже вытоптан, начинают
городить каменные стены. А ведь сэр Горацио Планкет каждый божий день
повторяет им, не жалея сил, что они могли бы обрабатывать свои поля не
хуже, чем французы и бельгийцы. Сэр Пирс. Он прав, миссис О'Флаэрти, на этот раз он безусловно прав. Миссис О'Флаэрти. Что ж, сэр, войне, слава богу, конца не видно, и, может, я
еще помру раньше, чем она кончится и у меня отнимут мое пособие. О'Флаэрти. Только это тебя и заботит. С тех пор как началась война - пропади
пропадом те, кто ее затеял! - женщины смотрят на нас все равно что на
дойных коров, им лишь бы пособие с нас тянуть, а больше ни до чего и
дела нет. Тереза (спускается с крыльца и становится между генералом и миссис
О'Флаэрти.). Ханна послала меня сказать вам, сэр, что, если вы сейчас
же не придете, чай перестоится, а кекс остынет и будет невкусный. Миссис О'Флаэрти (ее опять прорывает). Тесси, голубушка, что такое тебе
угораздило сказать Динни? Ох! Ох! Сэр Пирс (теряя терпение). Поговорим об этом где-нибудь в другом месте. А то
сейчас и Тесси начнет. О'Флаэрти. Правильно, сэр. Гоните их. Тереза. Я ему ни слова не сказала. Он... Сэр Пирс. Замолчи! Иди в комнаты и разлей чай! Тереза. Но ведь правда же, ваша честь, я ему ни слова не сказала. Он даже
подарил мне красивую золотую цепочку. Смотрите, ваша честь, вот она, я
ведь не вру. Сэр Пирс. Что это значит, О'Флаэрти? Ты ограбил какого-нибудь пленного
офицера? О'Флаэрти. Нет, сэр, я украл у него эту цепочку с его согласия. Миссис О'Флаэрти. Скажите ему, пожалуйста, ваша честь, что перво-наперво он
должен все отдавать матери. Зачем такой девчонке золотая цепочка на
шею? Тереза (язвительно). Затем, что у меня шея как шея, а не как у индюка.
Услышав эту злополучную реплику, миссис О'Флаэрти
вскакивает, и тут начинается настоящее извержение
бранных слов. Уговоры и приказания сэра Пирса, равно как
протесты и угрозы О'Флаэрти, только усиливают шум.
Вскоре они уже все кричат что есть мочи.
Миссис О'Флаэрти (соло). Ах ты телка бессовестная, да как ты смеешь говорить
мне такие слова!
Тереза, вконец взбешенная, отвечает ей в том же тоне;
вмешиваются мужчины, и соло превращается в квартет
фортиссимо.
У меня прямо руки чешутся надавать тебе оплеух, тогда будешь знать, как
себя вести! Хотя бы людей постыдилась. Да ты помнишь, с кем
разговариваешь? Господи, прости меня грешную, никак я в толк не возьму,
о чем ты думал, когда сотворял таких, как она? Ох, и не поздоровится
тебе, если я хоть раз увижу, что ты строишь глазки моему сыну. Да не
было еще О'Флаэрти, который унизился бы до того, чтобы заводить шашни с
поганой Дрискол. А будешь околачиваться возле моего дома - полетишь
вверх тормашками в канаву. Так и знай! Тереза. Это меня ты так обзываешь, ты, ленивая старая свинья с грязным
языком и погаными мыслями?! Да я не хочу о тебя мараться, а то сказала
бы сэру Пирсу, кто ты есть и что про тебя говорит вся округа. Ты и твои
О'Флаэрти! Смеют еще равняться с Дрисколами, которые даже и на
ярмарке-то не станут с вами разговаривать. Очень мне нужен твой урод,
твой скупердяй сын! Подумаешь, невидаль какая! Простой солдат! Господи,
сжалься над бедняжкой, которой он достанется в мужья! Вот тебе, выкуси,
миссис О'Флаэрти! Чтоб тебе кошка расцарапала твою мерзкую старую рожу. Сэр Пирс. Замолчи, Тесси! Ты что, не слышала, что я приказал тебе идти в
комнаты? Миссис О'Флаэрти! (Повышая голос.) Миссис О'Флаэрти!
Опомнитесь, прошу вас! (Приходя в ярость.) Женщины, вы слышите, что я
вам говорю? Вы что, человеческие существа или дикие звери? Немедленно
прекратите шум! (Орет.) Да вы собираетесь исполнять мои приказания или
нет? Стыд и позор! Вот что получается, когда обращаешься с вами как с
людьми. Гони их в дом, О'Флаэрти! Вон отсюда, черт вас всех подери! О'Флаэрти (обращаясь к женщинам). Ну, будет вам, перестаньте, перестаньте!
Полегче, слышите? Попридержи язык, мать, а то потом пожалеешь!
(Терезе.) Разве пристало выражаться так приличной девушке? (Приходя в
отчаяние.) Ради господа бога, заткнитесь вы, слышите? Да неужто в вас
ни крошки уважения не осталось ни к самим себе, ни к генералу?
(Повелительным тоном.) Чтобы я этого больше не слыхал, понятно?! Видно,
в этих баб сам бес вселился. Ну-ка, убирайтесь сейчас же в дом, а там,
на кухне, можете, коли вам охота, хоть глаза друг другу выцарапать.
Проваливайте!
Мужчины хватают обеих женщин, которые продолжают осыпать
друг друга бранью, и вталкивают в дом. Сэр Пирс изо всех
сил захлопывает за ними дверь. Немедленно воцаряется
блаженная тишина тихого летнего дня. Мужчины садятся,
еле переводя дух, и долгое время не произносят ни слова.
Сэр Пирс сидит на одном из чугунных стульев. О'Флаэрти
на скамье. Раздается нежное пение дрозда. О'Флаэрти
прислушивается и поднимает голову. Его озабоченное лицо
расплывается в улыбке. Сэр Пирс с глубоким вздохом
вытаскивает трубку и начинает ее набивать.
(Мечтательно.) Какое неблагодарное животное человек, сэр! Не прошло и
месяца с тех пор, как я был в тихой сельской местности на фронте, где
ни звука не слыхать, только иногда птицы запоют, и вдалеке замычит
корова, и в небе белые облачка от шрапнели, и снаряды посвистывают, да
разве что раз-другой раздастся стон, когда угодит в одного из нас. И,
поверите ли, сэр, я жаловался там на шум и хотел хоть часок провести
тихо и мирно у себя дома. Ну, эти две бабы хорошо меня проучили. Нынче
