Как это следовало из таблички на двери, когда-то квартира Виталика и Марины была зубоврачебной клиникой. Куда подевался почтенный доктор Пастернак, который, судя по табличке, исправно принимал пациентов ежедневно, кроме субботы, с 10 утра до 16 часов вечера, было неизвестно. Но от его клиники осталось потертое зубоврачебное кресло, добротный стол и еще кое-какая канцелярская мебель- в остальном же обстановка в квартире состояла из нескольких матрасов и пуфиков. Кроме этого, в квартире проживал тощий серый кот по кличке Элвис. Вид у кота был безнадежно помоечный, хвост был непомерно длинным, а выражение морды исключительно страдальческим. Правда, по словам Марины, несмотря на свои габариты кот жрал за троих…

В общем, было ясно, что банальный житейский комфорт для новых знакомых Итая явно не находится на вершине пирамиды предпочтений. На невинный вопрос Итая, кому же принадлежит квартира, Виталик и Марина ответили новым приступом безудержного хохота.

Как выяснилось немного позднее, в тель-авивском муниципалитете дом числился как нежилой, однако энергетическая компания и компания, занимающаяся водоснабжением, об этом не знала…Виталик и Марина были самыми обыкновенными сквоттерами, занявшими пустующий офис, как, впрочем, и остальные обитатели дома.

Комната, которую предлагалось занять Итаю была крохотной. Обстановка состояла из матраса и небольшой облезлой тумбочки. За все это Виталик попросил какие-то сто шекелей в неделю.

– Это, все-таки, Тель-Авив, приятель. Согласись, что в любом другом квартале тебе за сто пятьдесят баксов в месяц тебе не дадут даже поставить ящик с песком для Элвиса, а мы тебе предлагаем целую комнату…– объяснил Виталик.

В довесок к комнате Итаю разрешалось свободно пользоваться санузлом и кухней. Кухонная утварь состояла из доисторического пузатого холодильника, маленькой электроплитки и электрического чайника. Как выяснилось, ребята питались в основном яйцами, сосисками, готовыми гамбургерами и странными начиненными мясом равиолями, огромный пакет которых хранился в морозильнике.

– Это называется “пельмени”– пояснила Марина. Запасами продуктов также любезно разрешалось пользоваться (“Сам докупишь, если сожрешь слишком много…“).

Стены жилища были густо завешаны разнообразными плакатами, частью покупными, частью самодельными. По этим плакатам было несложно составить представление о музыкальных вкусах пары, которые явно находились где-то между классическим хард-роком, панком и разномастными металлическими командами.

Кроме этого, на стенах жилища Итай заметил небольшие, отпечатанные на принтере плакатики. Плакаты были на русском языке, и Марина с удовольствием объяснила Итаю их значение. Один из плакатов гласил: “Если тебя послали на хер- иди туда с таким лицом чтобы те, кто тебя послал попросились бы вместе с тобой”. На плакате был нарисован широко улыбающийся человечек в шортах и бандане, бодро шагающий, по всей видимости, по вышеуказанному адресу. Другой плакат был лаконичней- “Пусть всегда будет пиво!”. И сосиски – было приписано зеленым фломастером. К плакату была приклеена вырезанная из цветной фотографии голова Виталика. К голове без малейшего намека на шею было пририсовано огурцеподобное туловище с тонкими спичками рук и ног. В правой руке плакатный Виталик держал гигантскую кружку пенного напитка. На другом листочке была нарисована перепуганная деваха с разноцветными волосами, отдаленно напоминающая Марину. Нарисованная деваха в отчаянии заламывала руки, ее глаза были круглыми как плошки, а рот был широко открыт в немом крике. Надпись на плакате гласила: “Караул! Меня заперли в подвале пирамиды Маслоу.”

Плакатиков было довольно много. Один из тех, что висели в комнате Итая, гласил: “Иногда лучшим освещением предстоящего пути являются мосты, горящие сзади.” В низу плакатика было напечатано: “Сказал какой-то китайский хрен. Кто – не знаем. Наверное, Конфуций.

–Вобще-то это Лао-Дзы. Мы просто хотели поприкалываться. – пояснила Марина и выдала Итаю стопку пахнущего стиральным порошком постельного белья.

Итай мало что знал о философии Лао Дзы и совсем не имел понятия о разнице между даосизмом и конфуцианством, но изречение ему понравилось. И вообще- на удивление ему нравилось все. Нравились Виталик и Марина. Их, казалось, нисколько не смущало присутствие в их крошечной квартирке абсолютно незнакомого им человека. Даже комната, которая была выделена Итаю не казалась ему такой уж ужасной, хотя обстановка, как мы уже успели заметить, была исключительно спартанской. Итай вдруг вспомнил, как он и Керен переехали в ту самую тель-авивскую квартиру, из которой не далее, как вчера утром он забрал свои вещи. По сравнению с жизнью в доме мамы и Натана в роскошной вилле недалеко от моря, жизнь в городской квартире показалась ему на редкость неудобной. Негде было ставить машину, с улицы доносился постоянный гул, и нельзя было вытащить переносной компьютер в собственный садик и, удобно устроившись на раскладном шезлонге, заниматься своими делами. Может быть, действительно, нужно было самым радикальным образом отказаться от бытовых удобств, дабы наконец найти душевное успокоение. Убогая конура возле Центральной Автостанции подходила для этого как нельзя лучше. Да и не пристало рокеру обращать внимание на каменный пол, поломанные жалюзи на окнах и рыжие пятна на потолке в санузле. Вот, возьмем, к примеру, пребывание Биттлз в ашраме…При мысли об ашраме Итай опять помрачнел, но в это время Марина, которая некоторое время возилась на кухне, пригласила Итая разделить трапезу с ней и Виталиком.

Сооруженное Марииной блюдо покоилось на большой сковородке в центре колченого стола. Как оказалось, Марина, вероятно стремясь произвести хорошее впечатление на квартиранта, выложила на сковородку все имеющиеся в наличии продукты и залила взбитыми яйцами украсив все это несколькими слегка увядшими веточками чего-то зеленого. Во всяком случае, под слоем прожаренных яиц Итай разглядел кусочки колбасы, сосисок, крупно нарезанные помидоры, перец и вареную картошку.

–Испанская фритата! – гордо объявила Марина.

– В стиле фьюжн. – немного подумав, уже не так уверенно добавила она.

К фритате предлагался простой белый хлеб и крепчайший черный кофе, сваренный Виталиком. К тому же Виталик вытащил из холодильника целый ворох запотевших бутылок с пивом.

Как почетного гостя, Итая усадили в зубоврачебное кресло, оставшееся от клиники доктора Пастернака. Кресло оказалось довольно удобным, приготовленный Маринкой омлет- вкусным, а кофе- выше всяких похвал.

Входе застольной беседы, Итай выяснил некоторые подробности биографии своих новых друзей. Виталик когда-то учился на компьютерном факультете одного довольно престижного колледжа, куда каким-то непостижимым образом умудрился поступить, несмотря на весьма средние оценки в аттестате. В конце второго курса Виталик был со скандалом изгнан из факультета после того, как на спор взломал базу данных колледжа и выудил на свет божий решение предстоящего экзамена. Скандал вышел грандиозный. Факультетское начальство метало громы и молнии, намереваясь пожаловаться в полицию и устроить Виталику сильнейшую головную боль. Однако, подумав, решили, что этого делать не стоит, так как случившееся могло подпортить репутацию учебного заведения. И в самом деле- что это за технологический колледж, базу данных которого может сломать студент- второкурсник? От одного из молодых преподавателей поступило встречное предложение- сделать Виталика презентором факультета, как пример того, каких высот могут достичь студенты уже после второго курса. Но от этого интересного предложения решили благоразумно отказаться.

В итоге было решено, что Виталик не будет лишний раз распространятся об этой истории, в то время как факультет не будет подавать заявление в полицию. Надо сказать, случившееся вселило в Виталика уверенность в своих силах. Наплевав на незаконченное образование, он бросился на штурм компаний высоких технологий. Стоял хай-тековский бум и многие компании набирали персонал “по гамбургскому счету”, не требуя законченного формального образования.