— Что ты хочешь этим сказать? — Остин перевел взгляд от приборов и с тревогой взглянул на командира.

— Я хочу сказать, что на планете могут опасаться не только метеоритов.

— Можно подумать, — Остин усмехнулся, — на планете ждут не дождутся встречи с пришельцами из космоса.

— А почему бы и нет? Весь вопрос в том, что припасли к встрече с пришельцами. Возможно, этот слабый и плохонький локатор — все, чем располагает планета. А может быть, это только уловка, чтобы скрыть истинный уровень техники.

В рубке наступило молчание. Командир сидел, опустив голову. Никто не двинулся с места.

И вдруг в тишине раздался удивленный голос Фаулера.

— Слушайте, о чем вы говорите? — он подошел вплотную к командиру. Ведь это цивилизация! Разумные существа! Нам повезло. А вы! Я считаю…

Остин резко перебил его:

— Я знаю, что ты считаешь. Сейчас начнешь ахать. Ах, неизведанная форма жизни, ах, новый строй мышления, ах, невиданный способ передачи генетической информации. Ах! Ах! А я вот считаю, что мы не должны соваться на планету.

— Это наш долг, — твердо сказал Фаулер.

— Долг? — Остина затрясло от возмущения. — Наш долг — вернуться на Землю. Мы ведем испытания и не имеем права глупо рисковать. Сейчас важно показать, что расчет полета верен.

— Но ведь планета… — начал было Фаулер, но Остин снова перебил его:

— А что планета? Никуда она не денется. Так и будет крутиться возле своей звезды. — Остин почувствовал, что Фаулер сдается, и стал говорить спокойнее. — Мы ее обнаружили, твою планету. Зафиксировали координаты. После нашего возвращения на Землю сюда можно направить новую экспедицию. А посадка на незнакомую цивилизованную планету связана с риском.

— Если все так скверно складывается, — проговорил Фаулер с какой-то примирительной интонацией в голосе. — И если вы все такие осторожные! вдруг почти выкрикнул он с досадой. — Так к чему весь этот разговор? Через десять часов мы должны были начать поворот для возвращения.

— Наконец я слышу разумную речь, — Остин подошел к Фаулеру и похлопал его по плечу. — Главное сделано — цивилизация обнаружена. А детали — кто населяет планету, каков уровень развития, какова форма жизни — выяснятся потом.

— Беда заключается в том, — Фаулер так же снисходительно похлопал Остина по плечу, — что для биолога все перечисленные детали и составляют предмет исследования.

Теперь, когда спор был улажен, напряжение спало, и космонавты тихо переговаривались, усаживаясь.

— А может быть, нам начать маневр поворота сейчас? — Остин выжидательно посмотрел на командира. — Незачем подходить к планете близко.

Командир долго не отвечал, о чем-то думая и глядя на карту. Потом он повернулся к Остину и спросил с неожиданной насмешкой в голосе:

— А ты, Остин, часто встречал метеориты, которые, не долетев до планеты, поворачивают и начинают двигаться в противоположном направлении?

И снова в рубке стало тихо.

— Как только мы сойдем с нынешнего режима полета и начнем поворот, командир пересел к столу и обвел взглядом собравшихся, — на планете сразу поймут, что имеют дело с космолетом, который к тому же намеревается удрать. Это может показаться подозрительным и привести к желанию задержать или даже уничтожить корабль. К сожалению, мы летим почти прямо на планету и проскочить ее незаметно не удастся. Примерно через неделю они нас опознают.

— Ты предлагаешь все же совершить посадку? — спросил Дэвис.

— Не предлагаю, — ответил командир, — а приказываю. Конечно, если будут разумные предложения, я готов изменить приказ. Но боюсь, что другого выхода нет. Я тоже не хочу лезть туда, но придется. Мало того, мы должны заранее сообщить о себе и будем подходить к планете на малой скорости. Пусть у них будет достаточно времени для подготовки. Только так мы будем гарантированы от неожиданного применения оружия. Сейчас всем надеть аварийные скафандры и быть на местах! Первый сигнал с космолета будет подан через сорок пять минут.

Командир поднялся и подошел к Дэвису. Когда рубка опустела, он еще раз внимательно осмотрел пульт управления, проверил показания приборов и, откинувшись в кресле, сказал:

— Приготовь автоматическую передачу сигналов на частоте их локатора, но мощнее.

— А что передавать? — спросил Дэвис.

— Для начала два коротких сигнала и паузу, снова два коротких и паузу, потом четыре коротких и длинную паузу. Затем все сначала.

— Дважды два — четыре? — улыбаясь, спросил Дэвис.

— Да, — ответил командир, — это, видимо, одна из немногих истин, понятных любой цивилизации.

Командир с Дэвисом стояли на краю посадочной плиты, а напротив, в четырех шагах от них, остановились двое с планеты. Некоторое время молча изучали друг друга. Собственно, ничего нового это не давало. Командир много раз выходил на связь с планетой по телевизионному каналу. Планетяне только однажды изволили показаться на экране, но изображение было записано и изучено досконально.

Командир первым шагнул вперед и назвал себя. Дэвис сделал то же самое, но планетяне стояли неподвижно.

— Мы рады передать привет с Земли, — хмуро сказал командир, — и готовы строго соблюдать порядки, существующие на планете.

Эта фраза подействовала на одного из планетян. Он протянул вперед обе руки, как бы показывая, что в них ничего нет, и из его рта неожиданно полился невнятный скрип, смешанный со звуками, напоминающими трель. Когда первый замолк, второй планетянин тоже протянул вперед обе руки, сперва тихонько пискнул, а потом вдруг заговорил, очень четко произнося звуки:

— Приветствуем вас на нашей планете. Ждем исполнения просьбы Комитета встречи.

— Просьба Комитета выражена в несколько непривычной для нас форме, ответил командир. — На Земле такая просьба называется приказом. Но мы собрали все необходимое и готовы выгрузить контейнер в любое место, которое вы укажете.

Планетяне начали скрипеть и чирикать, слегка покачивая головами. Все это делалось неторопливо, пожалуй, даже медленно. Потом второй, вероятно переводчик, повернулся к командиру и сказал:

— Выгрузите контейнер на площадку. Его перевезет в Комитет один из космопланов.

На космолете открылся грузовой люк, и на тросе опустили небольшой контейнер. Здесь были сведения о Земле. В микрозаписях, видеофильмах, даже книгах было много из того, что можно рассказать о людях, строении человеческого организма, об истории, политическом строе различных государств, промышленности, науке, искусстве, литературе. Не было только координат Земли. Командир отказался дать их до ознакомления с планетой. Слишком жесткими и подозрительными были условия, продиктованные Комитетом встречи.

Даже подход космолета к планете больше напоминал принудительную посадку, чем гостеприимную встречу. Еще далеко от планеты два космоплана пристроились вплотную к корпусу корабля и повели его к месту посадки на высоком горном плато.

Корабль навис над круглой плитой, похожей на бетонную площадку, и начал плавно опускаться на нее под конвоем космопланов. Как только высота упала до семи тысяч метров, на пульте управления щелкнуло реле разрядника и взвыли сирены автоматов защиты.

— Садиться будет мягко, — сообщил Дэвис, — под этой бетонной площадкой два атомных заряда.

— Будем рассматривать это как меру предосторожности, — спокойно сказал командир. — Уничтожить нас они могли бы и раньше. Времени у них было достаточно.

Весь месяц, пока корабль двигался к цели, хозяева планеты изучали язык, символы, понятия, которыми пользовались земляне. Все попытки получить аналогичную информацию о планете кончались неудачей. Мало того, за несколько дней до конца полета последовала просьба специально созданного Комитета встречи подготовить все сведения о планете Земля и ее обитателях и передать их немедленно после посадки.

Когда прозрачный пластиковый контейнер опустился на площадку, первый планетянин подошел к нему и начал внимательно изучать его устройство и содержимое. Переводчик остался возле командира и Дэвиса. Некоторое время он молча смотрел на них, потом неожиданно заговорил.