Серое сияние выплавляло ее из темноты: высокий лоб, прямой нос, тонкая кисть руки на колене, подтянутом к подбородку. Перед ней в пустоте висело обесцвеченное изображение безлюдного офиса: одинаковые столы, одинаковые стулья, одинаковые корзины для бумаг.

На вирт-экране возникла жизнь. Крупный мужчина в белом халате подошел к одному из столов, поставил чашку и вяло махнул кому-то рукой, прощаясь. Изображение стало темнее – видимо, в дальнем конце офиса погасили свет.

Мужчина плюхнулся в кресло, затем, взявшись руками за край столешницы, подтянул себя вместе с креслом ближе и открыл на рабочей вирт-панели какой-то файл.

Таша следила за ним, сохраняя неподвижность. Отсветы экрана скользили по ее губам.

Мужчина сделал глоток из чашки, повертел карандаш, размышляя. Наконец приняв решение, вынул из вирт-браслета микрофлешку и вставил в рабочую панель.

Наблюдательница придвинулась ближе к экрану. Свечение растеклось по ее груди, высветлило пряди темных волос у лица.

Мужчина надел наушники и вирт-очки и расслабленно развалился в кресле.

Таша увеличила изображение коротким движением пальцев и снова замерла. Сквозь приоткрытое окно в ее комнату просачивался город; стылый воздух пах влагой и бензином. Было слышно, как за стеной у соседей бормочет телевизор.

Прошло не меньше четверти часа до момента, когда она заметила мелкую дрожь рук мужчины, белых на фоне темных подлокотников. Его лицо исказила гримаса боли, но поза осталась прежней. Следившая за ним женщина мягко спрыгнула с сидения, взяла связку ключей со стола и закинула ее в сумочку, а затем снова наклонилась к экрану. Волосы скользнули ей на лицо, и она нетерпеливым движением убрала прядь за ухо.

По телу мужчины прошла судорога, и он затих. Голова упала на бок, изо рта потекла ниточка слюны.

Таша подождала еще несколько секунд, затем свернула вирт-экран.

Через двадцать минут она уже выходила из лифта на одном из этажей офисного здания. Лампы, переведенные в ночной режим, загорались тусклым светом и гасли за ее спиной. Она завернула в туалет и, оказавшись в кабинке вне зоны видимости видеокамер, вытащила из сумки маленький, похожий на ручку предмет с несколькими кнопками по бокам. Повинуясь дистанционной команде, сработали заранее запущенные в сеть перехватчики видеосигнала, которые дробили изображение последнего часа, выделяя статические кадры и формируя из них хитрый микс, который заменял реальное изображение с камер.

Убрав прибор в сумку, она натянула медицинские перчатки, вышла из туалета и направилась в офис, за которым наблюдала из своей квартиры. Темный силуэт мужчины в кресле выделялся на фоне кубиков светлой офисной мебели. Наушники сползли набок, превратив его голову в странный асимметричный предмет. Таша оживила потухший вирт-экран и запустила софт, который должен был уничтожить активную программу и ее следы на вирт-панели и всех подключенных к ней устройствах. Она вернулась в туалет, избавилась от перчаток, нажала новую комбинацию кнопок на похожем на ручку приборе, и, спустив воду, вышла из кабинки. Моя руки, Таша рассматривала себя в огромном зеркале и искала признаки изменений, но ничего не обнаружила.

Она направилась обратно в офис. Щелкнув выключателем, как будто впервые увидела мужчину – Карлоса, тело которого при свете показалось ей гораздо более пугающим, чем черно-серая масса у компьютера в темноте несколько минут назад. Она разглядела бледную кожу, синие круги под глазами и тонкую змейку засохшей крови из уха. Дальше все получилось в строгом соответствии с инструкцией: шок, паника, судорожные попытки вытащить Карлоса из кресла и провести реанимацию одновременно со звонком в службу скорой помощи. Ожидая приезда врачей, она успела предупредить руководство «Стерны» о своей находке и набрать еще один номер.

Скорая приехала через час, когда спасать было уже некого и нечего.

Вирт-браслет неприятно и настойчиво вибрировал, как будто хотел отпилить руку. Не отвечая на вызов, Джек сунул в зубы сигарету и закурил. Плотный сладкий дымок поплыл в душном воздухе комнаты в сторону кровати со скомканными простынями.

Не выпуская сигарету изо рта, Джек глубоко затянулся и в очередной раз посмотрел на девушку, сидевшую рядом с кроватью.

Ее волосы падали вперед, почти полностью закрывая лицо. Она была без сознания, но дышала мерно. Левая рука была неестественно выгнута: кожа в местах излома порвалась, оттуда торчали цветные проводки и медленно вытекала густая оранжевая жидкость.

Тошнота подступила к горлу, и Джек, подхватив джинсовую куртку, быстрым шагом вышел в коридор.

На него тут же обрушился звук дождя. Окно в торце коридора было закрыто стеклом только наполовину, и насыщенный влагой воздух врывался внутрь, пробуждая запах плесени. Бархатная темнота снаружи казалась живой.

Какое-то время пытаясь справиться с тошнотой, Джек пялился на стену с облупившейся краской и коричневыми точками от потушенных сигарет, потом затянулся еще раз. Вирт-браслет снова завибрировал, сообщая об аудиовызове.

Джек не планировал отвечать на звонок сейчас. На территории таких вот домов терпимости на один кубический сантиметр пространства приходилось огромное количество камер и всевозможных записывающих устройств – он прекрасно знал принципы их установки и качество защитных систем, потому что пару лет сам работал на синдикат «Йюнсу», обеспечивая информационную и энергетическую безопасность.

Окурок Джек бросил в кучу мелкого мусора у лестницы и, накинув куртку, спустился.

Внизу ему попалась улыбающаяся мадам. Она практически не могла передвигаться без помощи костылей: протезы без хорошего обслуживания перестали сгибаться в коленях.

– Уже уходишь, дорогой? – нежно проворковала она на тайском.

Джек открыл панель управления счетом с вирт-браслета, коротким движением перебросил женщине чаевые и направился к выходу.

– О, буду рада видеть тебя снова, – прокомментировала мадам, зевая. Увидев значительную сумму, она обеспокоенно крикнула ему в спину: – Почему не девочке?

Не оборачиваясь, он пожал плечами. Мадам торопливо и дерганно поднималась по ступенькам, когда за его спиной захлопнулась хлипкая дверь.

Подняв воротник куртки, Джек шагнул из-под карниза в дождь. Узкая и плохо освещенная сои вывела его в район кондоминиумов, огороженных высокими бетонными заборами. Листья пальм доставали до растрепанных пучков проводов, которые тянулись вдоль улицы. Плотные лучи прожекторов разбивали темноту, отражались от влажной поверхности листьев и бетона.

Когда Джек увидел станцию скайтрейна, дождь уже закончился. В воздухе над виадуком плыл неоновый логотип компании Wattana Group, которая недавно обеспечила обновление нескольких веток скайтрейна. Чуть дальше по улице был виден подсвеченный храм. Его золотые украшения, казалось, испускали мягкое сияние, совсем не похожее на ядовитый неон голограмм.

Над узким тротуаром парили дешевые голографические вывески с рекламой. Их дрожащий свет мешал видеть ямы в асфальте, и приходилось идти медленнее, глядя под ноги и уворачиваясь от прохожих.

Джек пересек полосу дороги и нырнул под опоры скайтрейна, где стояли продавцы уличной еды. Под тканевыми навесами дружелюбно светились разноцветные гирлянды фонариков. Несмотря на поздний час, здесь было довольно людно. Пахло острыми пряностями, устричным соусом и потом. Джек взял порцию риса, уселся за большой стол рядом с компанией тайцев и стал неспешно поглощать еду. Наверху раз в минуту с утробным гулом проносился скайтрейн, и фонарики дрожали и раскачивались, заставляя тени пульсировать на столе.

Внешне Бангкок почти не изменился после Блэкаута-2025. Напичканные современной техникой деловые кварталы, гостиницы премиум-класса, элитные жилые комплексы все также сосуществовали с продавцами бархатцев и уличной еды. По-прежнему рядом с каждым современным госпиталем стояли маленькие домики с подношениями для тайских богов и богинь, по-прежнему везде висели портреты королевской четы. Однако теперь «небесная энергия» текла вдоль проводов сначала в «Ваттана Груп», и только потом – во дворец.