Когда Б. М. устал высоко прыгать, он стал прыгать пониже, но почаще. Ну, а когда он увидел, что КОКК от такой вибрации сломался, то, наконец, остановился, с чем Б. М. и поздравляем! А КОКК восстанавливали силами учеников 8-Б. В результате они, наконец, получили доступ к КОККу и смогли выпускать нашу газету в новом, красивом, ЭВЭЭМОВСКОМ формате! Товарищи, будьте бдительны! Недобросовестный КООП где-то рядом, а Борис Макарыч всё ещё умеет прыгать!

Для тех, кто не в курсе: КОКК – это смесь древнего абака с аналитической машиной Беббиджа 1830г выпуска, о чем мы поняли из его описания в журнале «Радио».

Товарищи! Напоминаем, скоро экзамены, будьте осторожны, нашествие трапеций грозит нам».

То, что ребята восстановили работу машин – несомненно плюс, не зря целый год таскались в УПК на занятия по программированию, да и подмоченная репутация 8-Б слегка подсохла. Но вопрос по выпускному остался открытым. Валечка закусила удила и стояла на своём, никакого вечера. Обидно было до слёз, потому что точно знали – мы ни причём!

Вот он, долгожданный последний звонок! 25 мая наступило, ура! Едва закончилась линейка, и классы отпустили по кабинетам, веселье охватило учеников в предвкушении лета. Даже упоминание о наступающих на пятки экзаменах не омрачило его. Однако сбавить обороты удалось Валентине Алексеевне. Просто, без демагогии, она обратилась к нам на этом последнем классном часе:

– Ребята! Смотрите друг на друга, общайтесь, помогайте на консультациях. Запомните друг друга. Ведь некоторые из вас уйдут из школы. Тех, кто перейдет учиться в девятый, соединят с учениками из других классов. 8-Б  больше не существует, поймите. Поэтому, давайте в дни экзаменов вести себя примерно, не оставлять плохих воспоминаний. Прошу вас, уходя, не хлопать дверью!

Негромкие слова учителя произвели на нас впечатление сильнее, чем сотня нотаций и лозунгов. Мы притихли и стали друг на друга оглядываться в растерянности, словно  расставались уже сегодня. А ведь действительно, такого класса, как наш, больше не будет. Такой причудливой, гремучей смеси отличников-хулиганов и тихонь-двоечников, этого «клуба весёлых и находчивых» местного разлива!

8-Б взгрустнул.

И всё-таки он состоялся, наш выпускной вечер. Удался на славу! Родители постарались: раздобыли дефицитные колбасу на бутерброды, сыр, конфеты. В любимом «Золотом колосе» выстояли очередь за пирожными. И даже «Фанта» – о, боги! – а не «Буратино» стояла на столе.

После застолья и танцев, что продолжались до целомудренных 21-00, 8-Б всем составом направился к памятнику Стачек 1902г , самому высокому месту на районе, а то и во всём городе. Мы решили, что это очень подходящая площадка для грешного дела – распития бутылочки винца. Должны ж мы были отметить наш праздник как следует, не понарошку! И «порепетировать», как выразились ребята, перед настоящим выпускным, после десятого класса.

Придумали ещё зимой. Собрали энную сумму на приобретение бодрящего напитка и отправили делегацию пацанов к старшему брату Андрюхи Лепского, которую он, как председатель совета отряда и ближайший родственник, сам же и возглавил. Пару девчонок тоже взяли, чтоб глазки строили и ресницами хлопали. Для убедительности. «ходоки к Ленину» челом били как могли: клали поясные поклоны, клялись на крови, рисовали кресты на пузе, нещадно льстили, твёрдо обещали, что всё будет чинно-благородно. Никаких хулиганских выходок и пьянства под забором, чтоб нам билет с трапецией попался!

Старший Лепский согласился после того, как младший пообещал превратиться в Павлика Морозова и кое-что рассказать родителям. Шантаж, как известно, такая просьба, на которую трудно не откликнуться. Бедолага настолько проникся, что даже приобрёл для нас две бутылки. Мы чуть из штанов не выпрыгнули от радости, и совесть при этом абсолютно не мучила.

Из школы уходили небольшими группками, как партизаны, чтобы взрослые не догадались о наших коварных планах. По пути купили бумажные стаканчики. По дороге к памятнику вынесенные тайком «корзиночки» и «картошка», в коробке смешались в один небольшой торт, что только больше развеселило. Мы хохотали и пили, чокаясь за нас, красивых, умных, смелых. За экзамены – чтоб благополучно и все. За будущие встречи классом, и через год, и через 10 лет. Как мушкетёры из фильма про Д'Артаньяна всё повторяли и повторяли: «Мы встретимся, обязательно встретимся! Тысяча чертей!».

Вспоминали проделки и курьёзы. Естественно, приём в пионеры. Как же не припомнить. А уж я-то до последней минуточки помню торжество. Все люди, как люди: на линейке вскинули руки на призыв: «К борьбе за правое дело будьте готовы!», приготовились, чтобы ответить хором: «Всегда готовы!», да куда там, если я присутствовала. Не успели они за мной. Я так растерялась, что первей и громче всех крикнула: «Будем!». Всем смешно, а мне обидно.

А побеги с репетиций школьного хора? Никто не хотел петь «Вместе весело шагать по просторам» – ну, несерьёзно же, товарищи. На выходе из школы учитель пения, Юрий Михайлович, с завучем и Валечкой отлавливали добровольно-принудительных хористов и возвращали в кабинет пения. На какие ухищрения мы только не шли, через какие окна не сбегали. Даже из туалета. Или уроки биологии. Раздел «анатомия человека», тема «Размножение». Несчастная биологичка Тамара Николаевна вывела нас тогда в парк, пыталась разделить: девочки – налево, мальчики – направо. Ага, как же. Закончилось всё массовой истерикой, даже учительница хохотала вместе с учениками над их комментариями. У вопросов нет вопросов, сказала она тогда. Ребята припомнили нам, девчонкам, Владимира Ивановича, молодого симпатичного физрука. А чего мы? Мы-то ничего, так, баловство, а вот от старшеклассниц ему доставалось. Несчастного пытались то ли вывести из себя, то ли влюбить: вздыхала по нему не одна ученица. Осенью парень уволился, не выдержал популярности.

Вспоминали, шутили и снова вспоминали, перебивая друг друга. А перед нами, как в прекрасной долине, раскинулся ночной Ростов. Манил огнями улиц. Обещал новую судьбу, будоражил неизвестным грядущим. Что ожидало нас? Наше поколение, которое называли «нулевым». Которое было пионерами, но уже не стало комсомольцами. Дети перестройки и гласности. Мы ещё не знали что будет, где и как, но каждый ощущал себя уже состоявшейся, сильной личностью, свободной от предрассудков и системы. Ведь мы взрослели на песнях Цоя, Б.Г. И «ДДТ», на фильмах «Асса» и «Взломщик». Нас не терзали тревоги о хлебе насущном, мы не задумывались о том, как он добывался родителями. Не понимали толком, что происходит вокруг, а ломать своё мировоззрение, «перестраиваться», примиряться с настоящим и сожалеть о прошлом, как взрослым, нам не приходилось. Мы только чувствовали, что перемены происходят и они неотвратимые; что страна становится на новые рельсы. Но не боялись ни следующей станции, ни правды, ни будущего, а только спешили. Неслись впереди паровоза – торопились вступить во взрослую жизнь, как будто её, этой жизни не хватит на всех. Ах, знали бы, что хватит – за глаза!

Посиделки закончились, потому что закончилось вино. Напоследок, хмельные и переполненные эмоциями от избытка чувств, 8-му-Б захотелось спеть. Погорланить, словно истинным гулякам. Разбудить спящий город, пусть услышит, вот они мы – счастливые, юные, весёлые. Класс возвращался домой и распевал, не щадя живота своего «Группу крови», «Звезду по имени Солнце», «Под небом голубым есть город золотоооой». Шагали мы неровно, толкались плечами, хихикали, перескакивали с песни на песню. Репертуар закончился на теперь уже любимых «Раз словечко, два словечко будет песенка» ( вот Юрик бы Михалыч порадовался) и «От тайги до Британских морей». О том, что «Красная армия всех сильней» узнала половина жителей района, и собаки задорным лаем подтвердили этот факт.

А потом на прощание заводила Сушков кинул пионерский клич: «Будьте готовы!», и мы в ответ, не сговариваясь, вскинули руки в салюте и в едином порыве:

– Будем!

«11 июня. 10-00.