- See you tomorrow.

Я спешила, летела к любимому мужчине, к своему мужчине. Он меня ждет. «Мой Бен», - шептала я, привыкая к его имени. На губах играла улыбка, в сердце цвела любовь.

- Я к мистеру Олсону, - сообщила я администратору гостиницы.

- Сожалею, но мистер Олсон съехал, - дежурной улыбкой одарила администратор.

- Как съехал? Это какая-то ошибка, - я не могла поверить в только что услышанное.

- Мистер Олсон съехал сегодня утром, - повторила она.

- Он не оставил записки? – с надеждой спросила я.

- Нет, ничего, - она покачала головой.

- Спасибо, - выдавила я.

Как во сне, вышла из гостиницы, слезы застилали глаза. Не помню, как приехала домой. Взяла тетрадь. Мне страшно. Пишу и чувствую за спиной – бездну. Черную, жуткую бездну. Из нее тянет холодом. Стоит мне только обернуться…

На этом записи обрывались. Последний абзац написан неразборчиво. Я тяжело поднялась, пошла к палате. Ольга лежала, глядя в потолок. На секунду мне показалось, что она на меня посмотрела. По спине побежали мурашки. Но нет. Показалось. Ничего. Никаких эмоций, ни малейшего движения.

Виктор пришел на следующее утро. Как всегда, избегал смотреть в глаза.

- Зачем вы это сделали? – спросила я.

- Сделал что? – он удивленно на меня взглянул.

- Зачем вы их сдали?

Он дернулся, как от удара, лицо покрылось красными пятнами.

- А что, надо было позволять ей и дальше трахаться с этим интуристом? – он зло усмехнулся.

Я не ответила. Что тут скажешь? Молча вернула тетрадь. На сердце было тяжело, словно это я виновата. На следующий день я написала заявление.

ла из болячек меня здесь" глазах и становится холодно в нахарей и колдуний.