- Вот поверьте, ничего не случилось! - восклицает техник Катя Бройко. Слышите, слышите! По-два летит! Да вы прислушайтесь получше! Точно, летит!
Действительно, в глухой плотной тишине мы, теперь уже все, услышали родной гул. И мне вспомнились слова Ани о ее первом инструкторе:
- Он любил повторять, что, мол, в воздухе бывают самые разные неожиданности. Что бы ни случилось - не теряйся. Принимай решение быстро, без колебаний.. И всегда верь в свои силы. Ты - летчик.
- Да, но то было в мирном небе, а сейчас - война. Страшная, кровопролитная война, которая каждый день готовит нам трудные испытания, сказал кто-то.
- Ну и что же, все равно мы - летчики, - возразила Аня. - Значит - не теряться ни при каких обстоятельствах и обязательно верить в свои силы, - и словно убоявшись громких слов, она мягко улыбнулась...
Гул самолета становился все ближе, громче. Наконец Высоцкая благополучно приземлилась. Мы с Олей Клюевой поспешили на заправочную полосу, куда она зарулила машину.
- Боевое задание выполнено, - доложила Аня командиру полка, - но самолет поврежден. На цель пришлось заходить несколько раз, а по машине беспрерывно били зенитки, пять минут держали прожектора. - И, сбиваясь с официального тона, добавила: - Если бы не штурман полка старший лейтенант Руднева, не знаю, как бы я вышла оттуда. Она мне так своевременно команды подавала, и вот - вырвались.
- Наш птенец настоящим соколом будет, - сказала Женя. - Не теряется в трудный момент. С заданием справилась и самолет привела домой...
- Ну вот, Аня, и тебе война своим дыханием опалила крылья, - тихонько сказала Таня Макарова, наш комэск. - Теперь ты уже обстрелянный соколеныш.
После этого задания Анна Высоцкая стала летать и в темные, и в лунные ночи, входила в ритм боевой работы. А каждый вылет на Кубани отличался большим напряжением, таил в себе бесконечные опасности.
22 июля 1943 года Аня Высоцкая со штурманом Лидой Лошмановой полетела бомбить скопление техники врага в районе станции Варениковская. Лида рассказывала после возвращения на свой аэродром:
- Мы уже почти вышли на цель, когда самолет схватили три прожектора. Тут же открыли огонь зенитки. Началась настоящая свистопляска. А пилот мой молодец, слушает команды, с курса не сворачивает. Чувствую, что пробоин в плоскостях и фюзеляже уже немало, а обстрел все усиливается. Тут Аня разворотом вправо со снижением вырвала "ласточку" из-под обстрела. Снова заходим на цель, только уже с противоположной стороны. Сбросила я две пятидесятикилограммовые бомбы на зенитку, которая уж очень рьяно стреляла, та замолкла. Сбросила остальные бомбы. Ложимся на обратный курс. Отлетели немного, и я говорю Ане, что под обстрелом находились ровно шесть минут. "Неужели только шесть? - удивилась она. - Ох и длинными они мне показались..."
- А зенитку вы точнехонько поразили, - заметила тут Таня Макарова. - Мы с Верой за вами летели.
Скупая на похвалу, командир эскадрильи Татьяна Макарова снова при разборе полетов похвалила Высоцкую и Лошманову за четкие действия над целью. Аня радовалась и смущалась и, как всегда в таких случаях, коротко взглянув на подругу, опускала вниз свои красивые глаза и закрывала ладонями разрумянившиеся щеки.
Аня Высоцкая погибла в страшную ночь 1 августа 1943 года. Это был ее девятнадцатый вылет. В ту ночь погибли сразу четыре экипажа, в которых вылетали: Женя Крутова, Лена Саликова, Аня Высоцкая, Галя Докутович, Соня Рогова, Женя Сухорукова, Валя Полунина, Ира Каширина. Дорогие наши девочки, боевые подруги! Яркими факелами в ночи вспыхнули ваши сердца, полные любви к Родине. Вспыхнули и сгорели. Но огонь этих юных сердец светит нам и сегодня...
В ночь на 1 августа наша эскадрилья вылетела первой. Аня Высоцкая подошла ко мне незадолго до вылета и попросила, чтобы ей дали в эту ночь опытного штурмана. Я передала ее просьбу Тане Макаровой. Бывшая рядом Женя Руднева, услышав этот разговор, пообещала послать с Аней одного из штурманов звеньев. Так с Аней на этот раз полетела Галя Докутович.
Экипажи вылетали на задание с обычными интервалами - три - пять минут. Высоцкая и Докутович были вторыми. Мой самолет шел восьмым. Это и спасло нас с Олей Клюевой...
В июле 1943 года превосходство нашей авиации в воздухе становилось все ощутимее. На Таманском полуострове, где сражался наш полк, шли исключительно жаркие бои. Наша авиация не давала гитлеровцам покоя ни днем ни ночью. А маленькие "ласточки" висели над позициями противника с заката солнца и почти до рассвета. Днем на фашистские коммуникации обрушивался орудийный и пулеметный огонь, частые налеты штурмовиков и тяжелых бомбардировщиков, ночью наши самолеты один за другим сбрасывали на головы фашистов бомбы, не давая ни сна ни отдыха.
Присмотревшись к действиям советской ночной авиации, противник решил перестроить систему противовоздушной обороны. Свели прожекторы в мощные группы, причем так, что одна группа могла передавать пойманный самолет другой. Для борьбы с фанерными тихоходными машинами на Тамань прибыла эскадрилья фашистских асов. В ночь на 1 августа и была впервые применена новая тактика.
Уже на подходе к цели мы отметили необычное поведение противника. Вражеские прожекторы то включались, то выключались, а зенитного огня все не было. Зловещая тишина настораживала.
Вот впереди в лучах прожекторов показался маленький По-2. Это был самолет Жени Крутовой. Лена Саликова, ее штурман, сбросила САБ. Тут же включились несколько прожекторов и зашарили своими ледяными щупальцами по небу. Самый мощный ухватил самолет Жени, к нему присоединились другие. А зенитки продолжали свое непонятное молчание. Было видно, как Женя, стремительно маневрируя, пытается уйти от света прожекторов. Но тут тишина взорвалась очередями скорострельных авиационных пушек. Подлетевший вплотную фашистский истребитель короткими очередями в упор расстреливал беспомощную машину.
Загорелась правая плоскость и машина стала падать. Как это страшно видеть, как гибнут подруги, и ты ничем не можешь помочь. Выключились прожекторы, и наступила снова черная тишина. Лишь на земле догорал самолет. Когда я пришла в себя, то во рту ощутила вкус крови от закушенных губ. Пальцы судорожно сжимали штурвал. Мы летели туда, где нас ждал затаившийся враг. Мы летели туда, где находилась цель, которую нужно поразить. И у нас не было права повернуть назад - ведь нам была нужна только победа.
Впереди вновь зажглись прожекторы. Теперь они поймали самолет Ани Высоцкой и Гали Докутович. О чем думали в эти мгновения Аня и Галя? Выполнить задание любой ценой. Зенитки продолжали молчать. Ночную тьму снова прорезали трассирующие очереди.. Самолет загорелся и стал падать...
Мы с Олей вышли на цель на самой минимальной, граничащей с риском высоте. Нам грозила возможность подорваться на собственных бомбах. Но все-таки это было лучше, чем стать мишенью для фашистского истребителя. Выполнив задание, благополучно вернулись на свой аэродром.
На душе было безысходно тяжело, А утро вставало над землей такое ясное, как будто не было этой страшной ночи, не было гибели юных прекрасных девушек, наших подруг. Какой-то сумасшедший от радости бытия, случайно уцелевший жаворонок заливался в вышине ликующей песней. Неужели на этой земле, розовеющей а чистых лучах солнца, жизнь не может быть прекрасной? Может. Может и должна быть радостной, счастливой. Ведь именно за это и отдали свои жизни наши девочки...
Не так давно я получила письмо из города Казатина, родного города Ани. Писал Яков Григорьевич Высоцкий: "Очень рады, что получили от Вас письмо. Мне особенно оно дорого, дорого как брату Ани, как ветерану Отечественной войны. Письмо от человека, который рядом с моей дорогой сестрой шагал дорогами войны, дорогами тревог, надежд и невзгод. Читаю Ваше письмо и понимаю, что вы были боевыми сестрами и боевыми подругами, с болью в сердце понимаю, что невозможно вернуть то, что кануло в вечность...
Я часто посещаю село Русское, где спят вечным сном в братской могиле Аня, Галя и все девушки, которые погибли вместе с ними, возлагаю цветы... 2 августа 1943 года я был у вас в полку, под Краснодаром, и не застал уже Аню в живых...
