Эта странная, почти неправдоподобная история произошла со мной совсем недавно. Теперь я уже нечётко помню детали, но всё так и было, как я рассказываю.

В тот год я переехала из своей маленькой квартирки в Свиблово в старинный дом на Лесной улице. Вернее было бы сказать, что старинными оставались три нижних этажа, а четыре верхних надстроили после реставрации в конце прошлого века. Большая двухкомнатная квартира досталась мне в наследство от бездетной тётушки.

Обустроилась я быстро, потому что из своей мебели перевезла только любимый журнальный столик на колёсиках, за которым любила работать, пристроив рядом чашку кофе или чая в зависимости от времени суток. Из вещей я забрала одежду и компьютер, посуда и домашняя техника в квартире на Лесной были не в пример лучше моего имущества. Вообще жилище покойной тёти Ярины, чудесно обустроенное прежней хозяйкой, обладало индивидуальностью и характером.

В то, что все тётины вещи немного волшебные, я верила с детства. Они и вправду были очень странными: на стеклянных вазочках и стаканах не оседала пыль, блюдца и тарелки не разбивались, а в чайных чашках долго не остывали горячие напитки. У каждой вещи был свой нрав, свои привычки. С трудом можно было представить, что все эти предметы обихода сошли с конвейера фабрики и в числе сотен своих близнецов поступили в продажу. Но не на заказ же их делали для Ярины: скорее всего, они приспосабливались друг к другу – хозяйка и её неодушевлённые приобретения. Наверное, мне предстояло ещё многое узнать о вещах моей любимой тётушки.

***

Тётя Ярина была женщиной таинственной и многим казалась странной. Любые события в своей жизни она обставляла с большой фантазией и во всё напускала туману. Она умела гадать на картах, кофейной гуще, на обручальном кольце и знала ещё много других фокусов. Вдобавок тётя сочиняла мистические стихи. Мне они нравились, я потихоньку записывала их в тетрадку и прятала даже от мамы, родной Ярининой сестры. Ещё она знала много любопытных историй и давала мне читать удивительные книги.

К всевозможным чудесам Ярина относилась очень серьёзно, не на шутку увлекалась спиритизмом и даже организовала когда-то спиритический кружок. Сама она обладала исключительным даром медиума, как говорила моя мама. Спиритические сеансы у наших знакомых и родственников пользовались дурной славой, но вызывали большой интерес, особенно среди женщин. Мама тоже раз-другой принимала участие в таком собрании, однажды даже меня с собой взяла.

В кругу знакомых тётушку называли ведьмой. За глаза, конечно, – мало ли что! Мужчины брачного возраста и холостого положения её попросту боялись. А красоты она была редкой: при ярком выразительном лице и смуглой коже у нее были огромные тёмно-синие глаза и светлые пшеничные волосы. Таких лиц я больше никогда не видела, даже в моем любимом кино. Фигура у Ярины была как у Брижит Бардо в ранней молодости, только одевалась она строго: в длинные платья с закрытым воротом.

Несколько лет назад познакомилась Ярина где-то с археологом, да и вышла за него замуж. Было ей тогда немного до пятидесяти. Жаль, что позднее счастье тёти длилось недолго: вначале пропал в экспедиции её муж Глеб, его искали долго, но безуспешно. Через год неожиданно умерла и Ярина от какой-то странной и быстротекущей болезни.

У мужа Ярины остался сын, но ему отдельное жильё ещё при жизни отца выделили, тётя с мужем делали какой-то сложный размен. Так что квартира на Лесной улице принадлежала только тёте.

***

Что делать со своей старой квартирой, я ещё не решила. Можно сдать в аренду – мебели и необходимой хозяйственной утвари в ней вполне хватало. В случае появления финансовых проблем можно бы и продать, но пока мне было отчего-то жаль отдавать привычное жильё в чужие руки насовсем.

Настал день, когда я окончательно собралась переехать на новое место и остаться там на ночь. Я в последний раз проверила свои шкафчики и полки, прихватила любимые солнечные очки, путеводитель по Италии, в которой никогда не была, ещё какую-то мелочь – и закрыла дверь на два замка.

Сумка с вещами и ноутбук в чехле не были особенно тяжёлыми, но я отчего-то очень устала. От метро шла долго, день был жарким – хотелось пить, разношенные закрытые туфли натёрли ноги.

В знакомом подъезде стало легче: успокаивало прохладное гулкое пространство, в котором каждый шаг отзывался глуховатым эхом на самом верху под чердаком. С удовольствием прошлась бы пешком – всего-то седьмой этаж! Но сил уже не было, я вошла в лифт и закрыла за собой дверцы со стеклянными панелями. Мне нравилось видеть мелькающие лестницы, просторные площадки. Иногда кто-то выходил из квартиры, мгновенный взгляд выхватывал лицо и фигуру в полумраке. На седьмом, последнем этаже я вышла, собралась уже открыть знакомую дверь тёмного дерева, когда услышала за спиной негромкий хрипловатый женский голос:

– Вы, девушка, новая жиличка? Как вас звать?

– Вера… Но я только первый день тут живу.

– А я Клавдия Ивановна, соседка ваша. Вы не боитесь быть одна в квартире?

– Нет, я не читаю страшных книжек на ночь. И фильмов ужасов не смотрю. Дома всегда дел много, а поздно ночью спать хочется.

– И шагов тяжёлых на лестницах не слышите? И как двери скрипят по ночам?

Словно в подтверждение её слов где-то внизу скрипнула дверь, потом будто захлопнулась – и снова скрипнула. Без слов Клавдии Ивановны я и внимания на это не обратила бы, но теперь поддержала тему:

– Сейчас входные двери у всех металлические, тяжёлые – от лёгкого сквознячка грохают очень громко. Ночью неприятно, конечно, но я не просыпаюсь: устаю и сплю крепко.

– А я столько десятков лет слушаю эти стуки, шорохи, шаги и скрипы, но всякий раз вздрагиваю. Бояться привыкаешь, как чай пить по вечерам!

– Вот и приходите ко мне чаёвничать, я гостей люблю. Вместе бояться интереснее, – не слишком изящно пошутила я.

– Непременно зайду, – неуверенно сказала соседка.

О разговоре с Клавдией Ивановной я забыла, как только вошла в квартиру. Слишком устала, получила такое количество информации и впечатлений, что могла только выпить чаю и лечь спать. Однако после горячего напитка с печеньем сонное настроение совсем развеялось. Я прошлась по комнатам, разглядывая мебель и вещи. В квартире царил идеальный порядок, только пыль на мебели напоминала, что хозяйки в доме давно нет.

***

До сих пор я работала библиотекарем – образование соответствующее, от дома было недалеко и не слишком нервно. Зарплата… Ну могла быть и побольше, но я как-то не жаловалась: более-менее на жизнь хватало. Перед переездом в новую квартиру взяла отпуск, а там можно будет поискать лучшей доли.

Филолог я не по призванию, а по несчастью. При одной только мысли о том, что когда-нибудь в послешкольные годы придётся стряхнуть пыль с отложенной в самый дальний угол памяти таблицы умножения, меня немедленно прошибал пот. Про несчастные и непонятные законы физики я и вспоминать не хочу. Так что филология – всё, что мне осталось после исключения недоступных областей мысли.

Объявление о работе в литературном агентстве я нашла ещё на старой квартире, зарплата корректору обещалась не очень соблазнительная, хотя и существенно больше библиотекарской. Но само занятие казалось привлекательным. Однако я опоздала ровно на один день: пока обживалась на новом месте и разбирала вещи Ярины, другая девица успешно прошла собеседование. Тем не менее секретарша записала мои контакты и сказала, что в ближайшее время и для меня что-то найдётся. Я отправилась домой с пользой проводить второй день отпуска.

В подъезде моего – теперь уже – дома в этот час никого не было: с работы возвращаться ещё было рано, дети будним днём в садиках и школах, а пенсионеры в магазины и на прогулки ходят по утрам. Обеденное время здесь оказалось таким тихим, даже лифт не поскрипывал – некого возить в середине дня. Нарушать покой и тишину я не стала и пошла на свой последний этаж пешком: и полезно, и можно рассмотреть двери всех квартир.