– Я надеюсь…

Слабое звено! Назойливая дума не дает мне покоя. Я стучу по талмуду Макса.

– Его намерения ясны, но я не могу понять, ради чего все это вам?

– Хочу добиться справедливости, – она тяжело вздыхает, будто после признания скинула с себя груз невысказанности. – Для Макса и для его семьи.

– Зачем? Мертвецам правосудие не нужно.

– Чтобы эти мрази не ходили по земле с самодовольными улыбочками. Два человека убиты, и никто не понес наказания!

– Александра…

– Называйте меня Алекс! – безапелляционно требует она.

– Алекс, – меня аж коробит, будто с мужиком говорю. – Одно дело рисковать во имя справедливости, которая может что-то изменить, и совсем другое – когда от ваших действий ничего не изменится. На их место придут другие и будут делать то же самое. К тому же когда в убийстве обвиняются такие люди, правосудие слепо.

– Я ударю их по самому важному, без чего они не смогут просуществовать ни дня – деньгам! – выпаливает она, постукивая указательным пальцем по столу. – Заберу все до последнего цента и заставлю перезаложить имущество.

Мне нравится ее настойчивость и вера в справедливость, но она все еще слабое звено.

– Таков ваш план?

– Да!

– Вижу, вы настроены решительно, это хорошо. Тогда приступим.

Протягиваю Гордеевой инструкцию ее гения.

– Макс просил передать вам это. Почитаете на досуге, – прочистив горло, перехожу к самому главному: – Как только зачитают завещание, для всех акционеров вы станете мишенью номер один. Противники на время объединятся, чтобы вытолкать вас на обочину.

– Я это прекрасно понимаю.

Мне хочется гаркнуть: «Ни черта ты не понимаешь!». Почему она не осознает, что я сейчас единственный человек, перед которым не нужно носить маску? Скажи, чего и кого боишься в первую очередь. Будет с чем работать. Так нет же!

– Условно я поделил план Макса на три этапа. Подготовительная часть – это то, чем я занимался до вступления «Протокола-17» в силу. Со дня вскрытия завещания до полугода – организационная часть. В этот период мы будем активно заниматься сбором информации.

Пока я замалчиваю тот факт, что покину ее после организационной части.

– Как только акционеры почуют кровь, игра будет жесткой. Вы должны быть к этому готовы.

– Я готова, – кивает она.

– Не думаю, – мой взгляд скользит по ее телу, скрытому за просторной одеждой. Надеюсь, она меня поняла. – Наконец, третья часть, активная, самая важная и опасная – когда вы вступаете в наследство и принимаете на себя руководство компанией.

После этой фразы ее губы дергаются. Я прав! Она не готова! Концентрируюсь на инструктаже, но внутри камнепад сомнений, который уже не остановить.

– Первая часть для вас вполне безопасна, поэтому не вижу смысла вам сидеть здесь взаперти. Наоборот, используйте эти дни для подготовки к следующему этапу. Увольтесь с работы, разберитесь с делами. Раздайте долги, обновите гардероб. Знакомым скажете, что уезжаете за границу. Назовите им конкретный населенный пункт. К примеру, вам оставили в наследство небольшой домик, и вы намерены привести его в порядок. На какое-то время мы пустим акционеров по ложному следу.

– Вы будто мои мысли читаете, – на ее лице мелькает быстрая улыбка. – Я придумала легенду с домом, пока летела в самолете.

Можно с уверенностью сказать, если Александра захочет, чтобы ее не узнали – ей достаточно улыбнуться. Она кажется загадочной и обаятельной, жаль, что это длится недолго.

– Отлично, вы молодец, – мне необходимо время от времени ее подбадривать, чтобы она стала более уверенной. – Отрепетируйте перед зеркалом момент, когда говорите об отъезде. Если вы сама в это поверите, поверят и другие.

Она кивает и улыбается, ей нравится моя идея. На одном дыхании я выдаю то, что ей сейчас точно не понравится:

– Как только зачитают завещание, вы поселитесь здесь под усиленной охраной до вступления в наследство. Никаких контактов с внешним миром.

Гордеева вздрагивает, вижу, как расширяются ее зрачки. До нее дошло, что я сделаю ее пленницей, и это не мое решение – пусть благодарит своего гения.

– На оглашение завещания вы пойдете под видом помощницы адвоката. Мы вас немного замаскируем под канцелярскую крысу. Никто ничего не заподозрит.

– А вы там будете? – в голосе слышу страх.

– Нет, я буду ждать вас в адвокатской конторе. В «Эпсилон» и обратно в офис вы поедете с адвокатом, но особо при нем не распространяйтесь. Хоть Макс и доверял ему, сейчас начнется крупная игра, слепо доверять никому нельзя. Будьте начеку.

Она снова с готовностью кивает. Ее неестественная податливость вызывает во мне дурное предчувствие. Гордеева должна рвать и метать, пытаться договориться, выторговать для себя что-то очень важное, без чего она не сможет обойтись, но вопреки моим ожиданиям она молчит.

Я вынимаю из кармана новенький смартфон.

– Избавитесь от старого телефона в среду утром. Новым телефоном до посещения адвоката не пользуйтесь. В случае возникновения непредвиденной ситуации в нем запрограммированы кнопки быстрого набора. Цифра «один» – это защита. Вызов принимаю я. Если буду в недоступности, сработает переадресация на мою напарницу. Позже я вас с ней познакомлю. «Два» – если необходима эвакуация. При звонке вы назовете имя и код операции – «Протокол-17». Скажете пункт назначения, какой вам необходим транспорт. «Три» – если вам нужна медицинская помощь. Понятно?

Она кивает и с подозрением смотрит на телефон. По ее виду понимаю, что устала, с трудом воспринимает информацию и ей требуется смена обстановки.

– Пойдемте со мной, – резко встаю и иду в спальню.

Гордеева вскакивает и спешит за мной. Заходим в гардеробную, я нажимаю на рычаг и откатываю стеновую панель. Увидев в стене скрытую металлическую дверь, оснащенную электронным замком, она ахает:

– Что это?

– В случае опасности скроетесь в убежище.

Ввожу код. Дверь открывается. Перед нами предстает комнатка два на два метра со стеллажом вдоль одной стены. Два раскладных стула, бутылки с водой, баллоны с кислородом, парочка фонариков, еще всякая необходимая мелочевка…

– Код смените, чтобы даже я его не знал.

Гордеева отводит глаза, но я успеваю заметить панику, из чего делаю вывод: она ни за что туда не войдет. Проклятье! Почему она молчит? У меня руки чешутся! Хочу затолкать обманщицу в сейф, закрыть на десять минут и посмотреть, как запоет. Вовремя останавливаю себя. Устроить ей стресс в первый же день – плохая идея.

Закрываю сейф, показываю, как закрепить панель.

– Будьте со мной откровенны, Алекс. Иначе план неосуществим.

Она снова кивает. Она что, робот?

Судя по завываниям наших желудков, оба проголодались. Предлагаю заказать пиццу.

– А вам разве не надо к семье?

Она показывает на мое обручальное кольцо. Я еле сдерживаю улыбку.

– Моя семья не в Москве.

Многочасовая беседа и совместный ужин нас немного сближают. Вижу, как напряженность моей подопечной понемногу отступает, но она все еще мне не доверяет. Если она не раскроется, моя работа осложнится.

Мой взгляд устремляется на ночной город. После заката атмосфера в квартире кардинально меняется, огни соседней башни отражаются на глянцевых поверхностях разными красками, словно радуга. Теперь стены уже не кажутся такими холодными, да и желтый свет точечных светильников добавляет теплоты.

Мне нравится новая квартира. Нужно купить аксессуары, картины и заменить шторы на окнах. Немного неожиданно, но от выбора Макса я в восторге. Он знает, как мне угодить. Вернее, знал! Я тут же сникаю, поддаюсь эмоциям. Правда, на этот раз плачу не так долго, как в гардеробной. Наверное, я не уймусь, пока не залью слезами все комнаты. Максу бы мое настроение не понравилось. Представляю, как он нарочито грозно кричит свою коронную фразу: «Кто не думает о победе, храбрецом не будет!». Так он подбадривал меня и подталкивал к новым свершениям.