Джейсон долго не мог уснуть после разговора с Перси. С одной стороны ему все еще претило сражаться с другом, но теперь уступить — значит проявить слабость и проиграть. Джейсон в числе лузеров быть не привык.

Но с другой стороны, победа в игре могла стоить дружбы с Перси, а это слишком дорогая цена, которую он платить был не готов. Правда, поступиться своей гордостью он тоже не хотел. Как и ударить лицом в грязь перед отцом. Он отчетливо помнил строгий и хмурый взгляд Зевса, который оценивал его и словно спрашивал: «А достоин ли ты называться моим сыном?». Джейсон хотел быть достойным. Хотел признания отца и его внимания. А для этого ему нужна была эта победа.

Сна не было ни в одном глазу. Даже лежать становилось пыткой, и Джейсон встал с кровати и принялся расхаживать по комнате. Он сначала хотел было выйти на улицу, но вспомнил про гарпий, которые следили за порядком, а потом ему стало и на них плевать, потому что легкие, казалось, сжимал в тиски огненный обруч и ночной воздух был жизненно важной необходимостью.

Джейсон распахнул двери домика и вырвался наружу, вдыхая свежий воздух полной грудью. Он решил немного пройтись к храмам, еще раз их осмотреть, проверить, в каком они состоянии — отвлечься хоть как-нибудь от тяжелых мыслей в голове.

— Послезавтра важный день.

Хмурый голос, который он услышал совсем неподалеку, мог принадлежать только одному человеку во всем лагере. Зевс стоял у своего храма, облокотившись на одну из колонн у входа, и смотрел строгим взглядом на Джейсона. Тот, неловко потоптавшись на месте, все же нашел в себе силы подойти ближе. В их первую встречу они были в окружении других Богов и героев, и он умудрился почти сразу разозлить отца. Сейчас они в первый раз вдвоем. В первый раз говорят без свидетелей, это было волнительно для Джейсона и, судя по каменному лицу Бога, совершенно безразлично для Зевса.

Юноша вдруг понял, что ему хочется хоть какого-нибудь одобрения от Зевса. Хоть теплой улыбки или… Или чего еще нужно сыну, не знавшего ласки отца? Не знавшего, что значит отцовская забота?

Но чего уж Зевс точно бы не одобрил, так это трусости и соплей. Джейсон расправил плечи и, вздернув подбородок, подошел к Богу.

— Послезавтра всего лишь игра, — сказал Грейс, недоумевая, почему Бог так серьезен насчет обыденного развлечения полукровок. — Это не сражение насмерть.

— Думаешь? — в хриплом голосе Зевса отчетливо слышались нотки угрозы. — Тебя выбрали Великим Понтификом. Ты лидер обоих лагерей. Хорош будет герой, проигравший Джексону.

Джейсон крепче сжал руки в кулаки и заставил себя молчать. Он хотел было сказать, что Перси далеко не слабый полубог и чтобы выиграть его понадобиться немало сил, но вовремя понял, что это только еще больше рассердит Зевса.

— Это лишь игра, — только повторил Джейсон уже не так уверенно.

— Жаль, если ты так думаешь, — бросил Бог, отведя от него взгляд.

Словно чертовы храмы были достойней, чем собственный сын. Джейсон поджал губы и постарался дышать ровно — не время показывать свои эмоции.

— Позволишь противнику выиграть — и ты потеряешь то, что у тебя сейчас есть. Ты взял на себя большую ответственность, как Понтифик, как лидер, не дай усомниться другим ни в твоем положении, ни в твоей силе. Джексон свалит со своим чертенком из лагеря, ты же останешься здесь. Тебе нести ответственность за них. А будешь ли ты способен на это, если проиграешь в такой глупой игре?

— Зачем ты мне все это говоришь? — лишь спросил Джейсон. А слова Зевса, как испорченная пластинка, уже засели в голове.

— Хочу убедиться, что я сделал правильный выбор, когда оставил тебя в живых и разрешил зваться моим сыном, — без тени смущения ответил Зевс, с вызовом посмотрев на Джейсона.

— Ты играешь в команде Перси, — напомнил Грейс. — Выиграть Перси означает выиграть тебя.

— Мне будет немного жаль, если ты с этим не справишься, — отозвался Зевс. — Это как наделать в штаны на виду у всех. Сможешь позволить себе такое?

— Тебе вообще важен я? — вдруг выпалил Джейсон, стараясь не замечать, как обида противным кротом роет глубокую нору в его душе.

— Нет, — спокойно отозвался Зевс. — Без победы ты мне не важен. Мне не нужен отпрыск, который не достоин зваться моим сыном. Более того, который меня позорит. Ты должен доказать всем, в первую очередь выскочке Джексону, кто ты есть. Должен заставить его уважать тебя и твое положение.

— То есть только выигрывая, я могу называть себя твоим сыном? — повторил Джейсон, не веря своим ушам.

— О, только не нужно вот этого всего! — раздраженно протянул Зевс. — Я не Посейдон и не Аид кидаться к тебе с объятиями и гордиться, что ты смог вызвать жалкий ветерок!

— Мне и за даром этого от тебя не нужно! — выпалил юноша, прекрасно зная, что ложь Бог почувствует сразу.

— Если это будет твоим девизом на игре, тогда твои дела сильно плохи.

— Это лишь игра! — жалко повторил Джейсон. И почему в него не летит кирпич, чтобы его вырубить, когда это так необходимо?!

— Тогда я в тебе ошибся. Ты еще ни на что не годный ребенок. Значишь что-то только из-за моего имени в твоей родословной. Может, и правда будет лучше, если тебя уделает Джексон. А он сможет. Тогда хоть поймешь, чего на самом деле стоишь, — безразлично пожал плечами Зевс. — Доброй ночи.

Джейсон остался стоять один посреди храмов, сжимая до боли руки в кулаки. Ему хотелось закричать, устроить бурю и разрушить все вокруг до основания, чтобы хоть кто-нибудь приблизительно понял, что творится у него в душе.

Ни на что не годный ребенок, выехавший только за счет имени своего отца? Он правда ставит на Перси? Правда считает, что теперь Джейсон сможет спокойно жить, если не использует любой шанс, чтобы выиграть?

Этому не бывать. Он выиграет. Даже если придется выгрызать победу собственными зубами.

Волосы Джейсона стояли дыбом, и оттого он здорово напоминал одного из тех сумасшедших докторов, которые обезумевшим взглядом озирались по сторонам и вечно поправляли очки на переносице, словно они то и дело норовили упасть.

Он знал, что Аид и Посейдон уже с готовым планом собрались посвящать в него старост и центурионов, и вечером по этому поводу они собрали всех снова в домике Аида. Джейсон зря думал, что ему хватит почти целых суток после разговора с Перси, чтобы остыть. Сначала он обходил весь свой домик вдоль и поперек, лихорадочно обдумывая свой план. Возможно, Боги и хороши, но они плохо знают свою команду и не знают, как думает Перси. А это много значит, когда берешь на себя ответственную должность капитана.

Джейсон выпрямился. Богам придется прислушаться к его мнению, потому что иначе у Перси появится шанс выиграть, а этого допустить нельзя. Он не может ударить лицом в грязь ни перед сыном Посейдона, ни перед своим отцом.

Джейсон больше ждать не хотел. И не мог. Домик Зевса казался ему слишком маленьким, и только свежий вечерний воздух хоть немного его успокоил, пока он быстрым шагом дошел до домика Аида.

Он даже забыл постучать — открыл дверь, ворвался внутрь и хлопнул ею, на что Нико, смерив его хмурым взглядом, закатил глаза. Джейсон даже схватил настольную лампу в форме черепа с тумбочки и уже замахнулся, но передумал в последний момент. Зато он пнул стул с такой силой, что он разломался.

— Истерички, — пробормотал Нико, тяжко вздохнув. — На вас мебели не напасешься.

До Джейсона слова мальчишки дошли не сразу. Он остановился, свел брови к переносице и посмотрел своими мутно-синими глазами на хозяина домика.

— Ты что-то сказал? — спросил он.

— Да, — кивнул Нико. — Вам с Перси не помешает семейный психолог.

— Ему не помешает немного трезвой самооценки, — отозвался Джейсон.

— Как будто он единственный страдает от этого! — парировал мальчишка.

— Почему он считает, что может меня победить? — хмыкнул Джейсон.

— По той же причине, по которой ты считаешь, что можешь победить его.

— Ему не хватило взбучки в Канзасе?