— Мама меня за такой ужин убила бы, — пробормотал Перси, расплачиваясь за покупку последними наличными деньгами.
Как только он сказал это, то почувствовал тяжелую грусть. Он ведь обещал ей больше не вляпываться ни в какие истории, но не продержался дольше пары месяцев. А она, видимо, уже окончательно смирилась с этим и даже сама посоветовала отправиться в путешествие. Надо ей хотя бы позвонить и сказать, что он в порядке.
Перси выудил из кармана пару центов — хватит на короткий звонок маме. Он попросил Джейсона немного подождать у телефонной будки, и тот понимающе кивнул. Благо напротив в паре метров была скамейка, и Перси оставил его там с покупками, пару тройку раз напомнив никуда не уходить.
Перси ждал, что мама возьмет трубку, но после пары бесконечно долгих гудков он услышал знакомое «Это Салли, меня сейчас нет дома, но вы можете оставить сообщение, я перезвоню, когда смогу».
— Мам? Я в порядке, — это было первое, что Перси всегда говорил маме, и после этих слов ему никогда не хотелось даже в двух словах рассказывать, что происходит. Потому что они всегда шли в разрез с его словами «я в порядке». — Я сейчас в Нью-Йорке и очень постараюсь зайти, но… мне нужно решить кое-какие дела. Хотел сказать тебе «спасибо» за твой совет и… Береги себя, ладно? А я вернусь. Соскучился по твоей синей еде и… Соскучился по тебе. Привет Полу. Люблю тебя.
Перси вернул телефон обратно. Он попытался представить себе, чем мама могла бы заниматься сейчас: пишет свой роман или проводит время с Полом, в любом случае, она занята самыми обычными делами. Он вспомнил ее, улыбающуюся, у плиты с большим противнем, полном синих печенек. И как она могла в шутку ущипнуть Перси, который то и дело раньше времени норовил утащить вкусняшки.
Перси грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Они были его глотком нормальности, тем, что его успокаивало, дарило надежду на завтрашний день и благодаря чему он набирался сил. Так хорошо он не чувствовал себя даже когда окунался в морские воды. Но вместе с этим не было ничего труднее для него, чем снова и снова расставаться с ней, не зная, увидит ли он ее еще раз.
Перси потряс головой. Не время распускать слюни. Он выдохнул, попытался улыбнуться и вышел из будки.
Джейсон не стал ничего спрашивать. Подумал, что если Перси захочет, он сам расскажет. Они уже без лишних остановок дошли до его квартиры. Площадь была небольшой — спальня, маленькая гостиная, компактная кухня и туалет с ванной. Мебели по минимуму, но в гостиной были пара фотографий: на одной мама с Перси с синим мороженым стояли на фоне статуи Свободы, на другой — они с Аннабет в выпускных мантиях и шапочках, счастливые, с улыбками от уха до уха, и еще несколько фотографий с друзьями из лагеря.
Парни решили устроиться в гостиной. Пока они доставали еду и раскладывали на столе, оба не проронили ни слова. Проигнорировав диван, они удобней устроились на полу и принялись жевать пиццу.
Перси в перерывах между поглощением очередного куска рассказал, кто ему помог выбраться, что произошло в лагере и зачем он явился в Новый Рим.
— Думал, там я найду друзей, но еще у прохода в Лагерь, когда стража на меня накинулась, я понял, что и вы, вероятно, меня возненавидели, и мне пришлось импровизировать.
— А что с домом претора? Как ты туда пробрался? — спросил Джейсон.
— Чудом, — буркнул Перси. — Мне пришлось быть слишком осторожным, очень повезло, что Фрэнка не было в доме. Я даже и не думал красть его деревяшку, — сказал он, опередив вопрос Джейсона. — Мне просто нужно было создать видимость.
— Ты разгромил весь его дом, — осудил его Джейсон, наставив на него кусок пиццы.
— Я импровизировал, — пожал плечами Перси, а потом спросил немного виноватым голосом: — Он сильно разозлился?
— Я даже представлять не хочу, что он с тобой сделает, когда поймет, что ты блефовал, — отозвался Джейсон, прикончив последний кусок пиццы.
Перси криво усмехнулся. Он водил картошкой по соусу, не решаясь ее съесть, то ли из-за того, что уже сыт, то ли потому, что мыслями он был далеко за пределами квартиры. Джейсон не стал больше ничего говорить. Рука почти перестала болеть, он даже мог спокойно ею пошевелить.
Джейсон решил, что верит Перси. Когда он рассказал, что с ним случилось после того, как другие покинули остров, все стало складываться на свои места. Стало ясно даже, почему Плутон решил поджечь огромную пороховую бочку, которая, если и когда взорвется, поднимет в воздух два лагеря, а выше всех подбросит Перси, сделав его козлом отпущения.
Интересно, сколько времени понадобилось Аиду, чтобы придумать этот гениальный план? Явно меньше, чем понадобится ребятам, чтобы разгрести все проблемы. Злился ли Джейсон, когда осознал, что это из-за Владыки Подземного Царства все проблемы? Да. Но он сделал это ведь не просто так. Он сделал это ради сына, и Джейсон вдруг задался вопросом, а смог бы Зевс сделать подобное для своих детей? Не то чтобы ему вдруг захотелось, чтобы ради него натравили два лагеря друг на друга, просто в теории это было бы… приятно. На практике это печально.
— Слушай, Перси, — сказал Джейсон. Размышления о поступке Аида навели его на мысль о том, кого им пришлось оставить на острове. Но к этой теме он решил зайти с далека. — Что у тебя с Аннабет?
— Мы решили остаться друзьями, и я уверен, что у нас получится, — пожал плечами Перси.
И это была не просто стандартная фраза, чтобы вежливо ответить и перейти на другую тему, он правда так чувствовал. Потому что это Перси и Аннабет. Потому что они вместе прошли через то, что большинству не пройти и за всю жизнь, и они все еще могут найти общий язык.
Перси вспомнил их разговор на острове.
— Послушай, Аннабет, я хотел поговорить, — Перси тогда жутко нервничал и чувствовал себя героем-лузером из банальной мыльной оперы. — О нас.
— Можешь ничего не говорить, Рыбьи Мозги, — Аннабет как-то грустно усмехнулась, но на него не посмотрела. — Бытовая жизнь погубила всю романтику.
Перси стал внимательно изучать носки своих ботинок, засунув руки в карманы. Он жевал нижнюю губу, совершенно не зная, что сказать. В таких ситуациях он желал, чтобы подобные проблемы решались одной схваткой с каким-нибудь монстром. Тогда хотя бы было ясно, что нужно сделать. А разговоры о чувствах… Перси сам готов был признать, что в таких вещах он идиот.
— Я не думаю, что дело в бытовой жизни, — пролепетал он, нахмурившись. — Дело в том, что…
— Мы просто не смогли, — прервала она его немного грубо.
Она вдруг стала слишком серьезной, и в серых глазах появилось до этого незнакомое ему выражение. Раньше он мог сказать, что она чувствует или в каком она настроении только от одного взгляда на ее лицо, но не сейчас. Сейчас она казалась совершенно чужой и отстраненной.
— Вот и все. Мы приняли крепкую дружбу за любовь, а когда стали в нее играть, все оказалось не так уж и радостно. Но хорошо, что мы поняли это так рано, так ведь?
Перси подхватил ее идею, явно притянутую за уши, и закивал, как китайский болванчик.
— Но… все нормально? В смысле, мы ведь можем остаться друзьями? — спросил он, не решаясь все еще на нее посмотреть.
— Когда Нико тебе признался, что ты почувствовал? — вдруг спросила она.
Перси опешил. Он даже не стал повторять свой вопрос — не хотел на нее давить.
— Я… Почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты вытащил нас всех на поиски Нико, сам отправился на остров, причем через смерть, хотя тебя и сам Аполлон предупредил не соваться, а теперь хочешь остаться тут, — Аннабет неопределенно взмахнула руками. Она все еще не смотрела на Перси, стояла к нему вполоборота и буравила взглядом своих серых глаз темный горизонт. — Это не простое решение. Ты собрался оставить всю свою прежнюю жизнь и… своих друзей, семью, ради жизни тут. С Нико. И если бы это сделал любой другой, у меня не было бы и сомнений, что это не только из-за дружеских чувств. Но ты такой преданный идиот, что вполне сможешь пойти на такой поступок ради друга, будь то Нико или Джейсон… Или… неважно кто. Но я не могу понять, почему ты это делаешь сейчас, — Аннабет нервно дернула плечами и заставила себя посмотреть на Перси.
