–Хотела знать, кто я? Зови меня Энигма, так будет проще, – красные глаза, кажется, стали чуть шире… И злее, – Надеюсь, хоть это ты, ничтожество, сможешь запомнить.
–Что ты… Как… Кто… – неразборчиво бормотала Аврора, отчаянно пытаясь вернуть себе трезвость ума.
–Многовато вопросов, не находишь? – сказав эти слова, Энигма поднялся с кровати и вальяжно прошёлся по комнате, будто был её владельцем. Девушке стоило огромных усилий, чтобы следить за этим казавшимся нереальным существом, – Почаще ими задавайся. Может, перестанешь делать всё как попало.
В голове Авроры моментально вспыхнул образ убитого ею гиганта. Эта мысль пришла откуда–то со стороны, но не как от системы. Её будто насильно вбили в голову, отчего девушка ощутила почти физическую боль.
–Я… Хотела помочь… – бормотала она, схватившись за голову.
–Думать нужно, прежде чем что–то делать, – Энигма бесшумно подошёл ближе, склонившись прямо над Авророй, отчего та ощутила столь неприятное чувство, будто её мозг выворачивают наизнанку, – Или считаешь, что если случайно получила силу, то всё теперь будет решаться само собой? Ты делаешь только хуже. Незаслуженная мощь, в руках такого ничтожества, как ты.
–Заткнись! – девушка отчаянно махнула кулаком перед собой.
Потоки воздуха от взмаха с грохотом разлетелись вокруг, вздымая бумагу, разнося в щепки мебель. Но Энигма в тот же миг оказался у вырванной двери, абсолютно невредимый.
–Сделай миру одолжение, – эфемерная рука притронулась к голове, будто что–то поправляя, – Исчезни.
И стоило Авроре в этот момент моргнуть – как загадочный силуэт попросту исчез. Будто его и вовсе не было, не существовало. Девушка обессилено упала на колени, руки сами сжались в кулаки, с хрустом дробя деревянный пол. Кто это был? Неважно. Он говорил правду. Из всех угроз для людей, она – самая большая. Незаслуженная сила… Почему она досталась ей? Почему из миллиарда людей на Земле, именно она стала такой? Почему такая ответственность легла на неё!? Она всего лишь хотела помочь людям… Но в итоге сделала всё только хуже. И случайно убив людей, даже не смогла вспомнить название заклинания поднятия из мёртвых. Все записи были на сгоревшем ноутбуке, она изначально это знала. Но всё равно бежала сюда. В слепой надежде… На что? Не в силах выдержать такое давление, Аврора упала навзничь на развороченный пол. По уничтоженной комнате разносились тихие, жалостливые всхлипы.
–Я… Этого… Не заслужила… – прерывисто прошептала девушка, искренне желая лишь одного – исчезнуть.
====== Глава 4 – Killphase ======
Панически оглядываясь назад, мужчина в грязной одежде бежал вперёд. Изо рта вырывалось испуганное, прерывистое дыхание, а из широкого пореза на боку лилась кровь. Споткнувшись о жестяную банку, беглец всем телом налетел на проржавевшую дверь, как можно быстрее открыл её и юркнул в темноту здания.
–Твою мать, Рич, какого хуя!? – испуганно вопросил громила, когда его испуганный и раненый товарищ буквально ввалился в узкую комнатушку.
–Брюс… Нас… Нас нашли… – задыхаясь и постанывая от боли, беглец едва держался на ногах, – Всех… Убили… Как шавок… Я… Я один убежал!
Охранник на секунду замолчал. Сплюнув на пол, он дёрнул затвор пистолета–пулемёта, после чего медленно, почти по слогам спросил:
–Ты что, привёл их сюда?
Побледневший беглец на мгновение перестал дышать. Кажется, он осознал, что натворил, уже слишком поздно.
–Ты больше мне не нужен, – кто–то пинком выбил ржавую дверь с петель, а затем спину выжившего проткнул крупный, грубый клинок, показавшись из груди вместе с фонтаном крови.
Хриплый предсмертный вопль беглеца заглушила короткая огнестрельная очередь, ответом на которую стал размашистый, насколько это было возможно, удар, разделивший тело громилы на две неровные, разбрасывающиеся скользкими внутренностями половины. Смахнув попавшую в глаза кровь, убийца, таща по полу монструозный тесак, выбил следующую дверь. За ней оказалось просторное, напоминающее бар помещение. Несколько десятков пар глаз сошлись на окровавленном вторженце, а через секунду комната утонула в ругани, щёлканье затворов и стрельбе. Глухой удар тесака о пол – и к какофонии присоединился звон цепей, хруст костей, и чавканье мяса.
Огромный клинок безжалостно рубил вопящих бандитов на куски, а его владелец лишь отмахивался от пуль, словно от надоедливых насекомых. Кто–то в исступлении бросился на палача с ножом – быстрый удар по скуле, и вот смельчак валяется на полу без сознания. Побагровевший от запёкшейся крови кроссовок дробит хрупкий череп, моментально лишая человека жизни. Палач не спешил – словно выполняя рутинную работу, он неспешно подходил к каждому, кого не достали багровые цепи, даруя им судьбу ещё более ужасную. Пронзание железным прутом, дробление хребта тесаком, разделение надвое острым лезвием – преступники познали на себе почти все приёмы беспощадного вестника Справедливости.
Наконец, последний живой стрелок, с хрипом пытаясь наполнить воздухом разорванные лёгкие, испустил дух. Багровые цепи исчезли, наступила гнетущая тишина, прерываемая лишь капающей со стен и потолка кровью и дыханием палача. Постояв неподвижно пару секунд, он осмотрелся: в заваленной уничтоженной мебелью и изуродованными телами комнате не было других выходов. Значит, никто из преступников не выжил.
Вонзив тесак в красный пол, Руги обессилено уселся на чей–то ещё тёплый, обезглавленный и четвертованный торс. Отпустить одного из бандитов, чтобы он привёл палача к своему «логову», однозначно было хорошей идеей. Но почему–то Руги не ощущал никакого удовлетворения от исполнения своего долга. По–хорошему, он должен был осудить каждого из них по правилам Справедливости. Но ему было плевать. Душа пустовала от потери самого дорогого для него человека. Где сейчас его мать? Куда она делась? Он пытался искать её. Но всё безуспешно. Палач отчаялся, попытался уйти с головой в кару провинившихся – но это не помогает. Что ему делать теперь? Руги терялся в собственных мыслях и стремлениях. Казавшаяся простой жизнь резко усложнилась, не давая палачу подстроиться под новые правила. Он был потерян и подавлен, цель жизни – служение Справедливости – больше не была для него путеводным маяком.
Неожиданные шаги заставили палача отложить тяжкие думы. Быстро достав тесак из пола, он перехватил его двумя руками, в любую секунду готовый наброситься на внезапного противника.
–Гхм… Руги, я полагаю? – раздался негромкий, полный неловкости мужской голос.
–Откуда ты знаешь моё имя? – голос юноши растерял всю былую наивность и сейчас обжигал сталью.
–Это… Долгая история, – в проходе показался мужчина средних лет с аккуратной причёской, одетый в коричневую куртку. Он нервно вертел в руке шариковую ручку, – Но прежде разреши мне доказать, что ты можешь мне доверять. Хорошо?
Руги лишь коротко кивнул. Странный тип пробудил в нём неподдельный интерес, заставив вынырнуть из пучины собственного сознания. Оперев тесак о пол, но не выпустив его из рук, палач лишь молча наблюдал за происходящим.
–В общем, скоро сюда придут товарищи этих… Эм… Людей, – теперь незнакомец быстро щёлкал ручкой, будто пытаясь успокоиться, – Я с ними разберусь. Просто, хочу доказать, что я тебе не враг.
–Как тебя зовут–то? – холодно спросил Руги, хотя его глаза светились заинтересованностью.
–Кевин… Кевин Стинг, если быть точным. Писатель, – представился мужчина, а уже через мгновение за его спиной раздался беспорядочный топот и ругань, – А вот и они…
Сказав эти слова, Кевин сделал странное движение рукой, будто разрезая пространство шариковой ручкой. На удивление инструмент действительно создал в воздухе нечто, напоминающее источающую оранжевый свет рану на теле мироздания. Спустя секунду из разлома послышался утробный, хриплый рык, и с отвратительным звуком оттуда буквально вывалилось нечто, отдалённо напоминающее уродливую, сморщенную собаку. Пискнув от удара о пол, существо неторопливо поднялось на четыре массивные лапы, отряхнулось и выжидающе уставилось на писателя. Животное, если его можно было так назвать, выглядело устрашающе: чёрная, будто опалённая кожа, изуродованная многочисленными язвами, непропорциональная, трёхглазая морда, и уродливая, больше похожая на крокодилью, пасть, из которой безостановочно капала слюна. Тварь будто была воплощением кошмаров человека, что боится собак, самим олицетворением этой фобии.
