Давно дала себе слово вставать рано. Сразу, как мама уходит на дежурство в Медицинский центр, начинаю собираться с силами. Поднимаюсь. Так как ночью обычно монтирую видео для канала, всё не просыпалась утром. Но вот, я усилила мою целеустремлённость, и уже дней десять просыпаюсь в 7.00, а то и в 6.00 утра, слушаю, как поют птицы за окном, и то, как мама завершает утренние приготовления, чтобы в хорошем настроении пойти на работу. Мне тоже надо заниматься – хотя я учусь на домашнем обучении, уроки тем более требуют сосредоточенности…. В окно виден дождь, начавшийся вчера. Пасмурный день и духота. Заворачиваюсь в свой плед. Включаю комп.

Так, что у нас тут сегодня?…

Письмо моей американской тёти, причём, очень интересное на этот раз, как мне успело показаться. Очень живо, впрочем, написано для кандидата наук по химии, директора первого Центра общественных инициатив в Новокамп 90-х годов, для человека с математическим складом ума и минувшим долгим нервным срывом.

Над прикроватным столиком у меня висит панно в технике коллажа. Я сделала его из тётиных визиток и праздничных открыток из тех давних переломанных времён новой реальности, которые были в России в Перестройку; снабдила (в качестве противовеса) продуктовыми талонами, когда что-то купить в магазине можно было только лишь по обрывку бумаги, где на розоватом фоне крупным изящным шрифтом было пропечатано: «хлеб», «колбаса», «масло растительное», «кефир». Своими очертаниями панно немного напоминало гербарий, где отрывки реальности из 90-х годов, касающиеся нашей семьи, являли собой, как будто бы, законсервированные засушенные воспоминания, вырезанные в форме бумажных и картонных аппликаций. С другой стороны – они были разложены таким образом, что в них можно было увидеть профиль девушки, он сложился довольно случайно и удачно (и, кажется, это была какая-то наша знакомая из тех времён отъезда, с момента которых прошло около десяти лет). По центру я расположила визитную карточку: «Новокампский культурно-деловой центр». «Общественная организация с 15 марта 1997 года проводит благотворительную акцию в пользу Новокампского блюзового коллектива. Цель акции – сбор средств для поездки коллектива на Международный фестиваль Блюза в Страну Гор в июле 1997 года». – «Оказывается, не всё прям было однозначно плохо в годы молодости», – мама сказала об этом, попеременно глядя на панно и на меня одним ясным утром в Камсу, когда новогодние праздники, сменил февраль. Она сказала это таким тоном, как бы удивляясь своим собственным словам. Тогда, мы разбирали с ней старые коробки с раритетом и вещами со статусом «на гране раритета». Из тех, что привезла сюда, в эмиграцию, мама, человек, трудно расстающийся с вещами, которые таят в себе воспоминания. Вроде разных, там, этикеток и новогодних поздравительных карточек из 1960-х годов, которым предстояло ещё «отлежаться», для того, чтобы им стать.

– Тогда было довольно хрупкое равновесие, мы пока ещё мало зарабатывали. Ты родилась ты в 99-ом. В магазинах только-только начинали завозить нормальные продукты, а до этого ещё часто встречались «пустые пОлки» с грудами морской капусты. У папы были какие-то научные исследования и какие-то вечно незавершённые работы по дизайнам, он не уезжал из Новокамп, и приходилось выкручиваться. Но, потом, он всё же ушёл в бизнес, ну ты знаешь. – Я понимающе кивала. Среди разбора содержимого обувных коробок, мы нашли эти старые визитки, набранные на печатной машинке тех времён, благодаря чему обретшие «новый шик», возбудившие мой интерес, и ставшие, в результате, этим панно, которое лично меня очень радует и вдохновляет.

Вот письмо, почти без изменений, моей тёти, лютеранки из штата Оклахома, умеющей поддерживать и подбадривать меня, становясь неким источником силы, во время любых моих ситуаций выбора и жизненных кризисов; даже – персональной святой, готовой всегда утешить– какой-то лично ею понимаемой божьей мудростью, и поддержать.

Мало кто, среди моих сверстников, обладает подобным ресурсом. Часто её письма ко мне, во многом (по степени ободряющей поддержки), напоминают мастер-классы с разъезжающими по городам и странам –высококвалифицированными американскими специалистами по тренингам.

В общем, тётя – мой главный чирлидер, капитан группы поддержки, подбадривающий своими практическими и почти всегда верными выводами, сформированными из нестандартной и непростой жизни учёного на гране бедности в 90-х. Она из поколения суперпопулярной певицы – дивы – той, что в течение десятилетий сохраняет творческий имидж, поёт об умении радоваться жизни, обретая собственное предназначение, но сохраняет постоянный энергетический заряд.

Первый муж тёти Светы был химик по образованию, её коллега – из лаборатории Института Катализа; со всей тётиной страстью к порядку, уборке, приготовлению сдобы – домашней едой она вылечила больной желудок мужа. Тот брак закончился, детей он не принёс, и, наверное, по этой причине я воспринимала бОльшую часть её любви, которая не нашла у неё выражения в собственной семье и детях. И, видно, поэтому была перенесена в сторону её племянницы. Тётин муж нашёл себе новую любовь, вернулся к себе, в родные края, где жила основная часть его семьи. А в Новокампске начались депрессивные годы Перестройки, которые, кажется, заставили тётю немного «застрять» где-то в начале восьмидесятых годов. В её квартире-студии, которая десятилетиями сохраняла атмосферу этой аспирантской любви, я всегда любила гостить во времена моего детства. Почему-то, там во всю стену висела большая копия картины Матисса. Безмятежное спокойствие, «Радость жизни». И всё это был Матисс. Его картины всегда были созвучны какой-то внутренней гармонии мироощущения тёти. Это очень впечатляло её гостей из научной среды. Эти копии были видны с любого места аспирантской студии.

Тётя не любила, когда я что-нибудь переставляла у неё – даже самую малость. Всё должно было быть на своих местах: вазочки, хрустальные розетки для джема, стереопластинки, энергичный и очень пушистый кот. Альбомы по искусству стояли на полках идеальными стройными рядами, и ей не слишком нравилось, если эта гармония разрушалась, когда кто-нибудь из гостей брал полистать альбом за чашкой кофе; потом всё водружалось по своим местам, протиралось несколько раз специальной тряпочкой для книжного шкафа, и снова наступала гармония.

К Бобу, своей второй в жизни и самой большой любви (только если вспомнить многочасовые телефонные переговоры, «Бобочка!») – тётя Света уехала накануне 14 февраля 2012 года. Для неё это знаменательная дата. Ярко помню этот почти весенний день в Новелларском аэропорту. В небе кружило много перелётных птиц, был ощутим запах весеннего тёплого воздуха.

«12:58 PM 2/11/2017

Привет Новелла и твоя мама!

Некоторый «манускрипт» о любви, но решила написать для тебя… Думаю, скучаю и люблю…

Какое известное слово «Любовь»! Но как много жизненных противоречий она приносит.

Кто-то может сказать: «Кто прошел в жизни: огонь, воды и медные трубы» знает, что такое любовь. Здесь необходимо иметь огромное терпение и спокойствие. Любовь – это когда можно передвинуть могущественную гору, когда вы влюблены и вдохновлены.

Или когда у кого-то присутствует чувство одиночества и печали, когда ваш близкий –далеко в небесном доме, но ваше сердце хранит любовь к нему.

Или любовь – когда на первом месте чувство «состояния влюбленности», которое может длиться до конца их жизни.

Или… или… или… Такая есть наша земная и грешная жизнь.

Молодым людям свойственно «идеализировать» любовь.

Но традиционный День Святого Валентина – День Всех Влюбленных, празднуется по-прежнему, независимо от возраста и местонахождения.

Для нас с мужем этот день был особенный – девять лет назад мы встретились, когда он приехал тогда ещё в наш маленький город Новокамп. Он, по-прежнему, остаётся для меня «героем в нашей жизни», потому что он имеет «внутренний, природный такт и интеллект», и большую любовь, по отношению ко мне и окружающим! Он простой мастер по ремонту раритетной мебели предметов интерьера.