— Этого будет вполне достаточно, — кивнула Микаса.

И вновь она сама подошла к Эрену. Сама коснулась его кулака, что тот тут же ослаб. И сама она, чуть приподняв подбородок, пропала в его глазах. Он чувствовал это, словно читал ее мысли. Они оба будто были связаны незримыми тонкими нитями. Наверное, такое и существовать не могло. Только вот, Йегер верил своим ощущениям.

— Знаешь, — тихо начал Эрен, разглядывая свои пальцы, — я бы хотел устроить для тебя лучший праздник. Наверное, — он провел ладонью по волосам, — это даже звучит странно. Ведь мы едва знакомы. Но… Давай просто…

— Давай просто проведем это время вместе. Вдвоем. — Йегер замер, даже не моргнул, а Микаса приложила ладонь ко рту и огляделась. — А где бокалы? Ты тут стараешься для меня, а я стою и даже не предложила помощь.

Ее улыбка — такая искренняя и настоящая — заставила Эрена дрогнуть и улыбнуться в ответ. Накрыть на стол вдвоем у них получилось весьма быстро. Пусть пару раз Йегер и чуть не уронил кружки, но Микаса вовремя реагировала. Это походило на самую типичную домашнюю суету во время приготовления к небольшому семейному празднику. Короткие взгляды, мимолетные касания, сдержанные улыбки. Но неловкости не ощущалось. Скорее, наоборот. Все шло именно так, как должно было.

Вино подошло действительно идеально. Мягко обволакивая сознание, оно принесло приятное и, казалось, даже забытое расслабление. Словно Эрен давно уже не ощущал ничего подобного. Словно это и был его идеальный момент. Почти идеальный.

— Погоди, я… — В глазах Йегера вспыхнули искры, разгораясь в замысловатое пламя азарта. Он вскочил из-за стола и протянул тут же руку Микасе.

Кивок, легкое касание, улыбка и невесомое волнение. Сжав покрепче ладонь Микасы, Эрен устроил ее вторую у себя на плече, а сам неловко приобнял Аккерман за талию. Но, кашлянув, Йегер все же взял себя в руки и натянул на лицо абсолютную сосредоточенность. Он никогда не танцевал. Ни с кем. Но сейчас… То ли виной было вино, то ли что еще, но Эрен чувствовал, что больше всего в жизни ему хотелось быть сейчас рядом с Микасой. Он даже не мог объяснить себе причины такого желания, да и не хотел, предпочитая следовать чувствам. С губ сорвалось чуть дрожащее мурчание, изобразившее незамысловатую мелодию. Щеки вспыхнули, но никто не смел прервать зрительный контакт, возникший в эти секунды.

Осторожные шаги в ритм напеваемой песне, что была знакома обоим, уничтожали все вокруг, оставляя только самое главное — тепло, зародившееся в сердцах Эрена и Микасы. Они двигались в танце, будто предчувствуя следующий ход друг друга. Наконец, когда тишина обвила их, Йегер подался вперед, соприкасаясь с Аккерман лбами. Легко, едва ощутимо, он мазнул кончиком своего носа по ее, а в следующий момент обжег губы Микасы поцелуем. Ему не требовалось задавать вопрос: он знал, что она не будет против. Ее пальцы настолько сильно впились в его затылок, говоря о страхе прерваться, лишиться этого тепла. Вот он. Тот самый момент. Они никогда не были незнакомцами. Они всегда ощущали друг друга, даже находясь на расстоянии. Время для них исчезло — они существовали вне каких-либо стен, преград, пространства.

Никто из них не знал, сколько длился поцелуй. Обычный поцелуй, ставший самым значимым событием в их жизни. Но все равно им обоим казалось, что слишком мало. Несправедливо короткое мгновение.

— Спасибо, Эрен, — произнесла Микаса, повторяя подушечкой указательного пальца замкнутый круг кружки, в которой все еще алели капли. — За этот день. За все. Спасибо.

Йегер только смотрел на Аккерман. Молча. Говорить было нечего. Незачем. Все было настолько очевидно прекрасно и необратимо разрушительно в то же время.

Поднявшись, Микаса поправила пальто и повернулась к окну, за которым мелькали серые тени, скрытые за стеной то ли мокрого снега, то ли льдистого дождя. Аккерман поморщилась, явно не желая покидать это уютное заведение. Эрен сжал ее ладонь, ничуть не меньше не желая отпускать Микасу в непогоду. А если она уйдет и… исчезнет? Он мог бы остановить ее, попросить остаться, дождаться его. Но что-то не позволило озвучить мысли. Только и смиряться с непреодолимым Йегер тоже не мог, не хотел, не желал.

— Останься… — Стиснув зубы до скрежета, Эрен замолчал и потупил взгляд в пол. Стянув с себя молча шарф, он неторопливо, наслаждаясь каждой секундой, обмотал его вокруг шеи Микасы, все так же избегая ее взгляда. Ведь посмотри он ей в глаза, то не смог бы оторваться, не смог бы ничего сделать больше с собой. — Останься в нем, пока идешь до дома. Хорошо? Не хочу, чтобы ты мерзла. — Он сжал пальцы Аккерман — холодные, как выросшие тени за окном.

— Все в порядке. Мы обязательно еще увидимся. — Мягкая согревающая улыбка, и Микаса исчезла за дверью под сопровождение звона колокольчика. И Эрен понимал, что она не обманывала его: они точно увидятся. Пусть и не сейчас, не здесь. Обязательно встретятся, что бы с ними ни случилось. Но опустошение внутри говорило и об обратном. Возможно, что им просто никогда не суждено задержаться вместе дольше, чем в этот самый момент? Не дано стать ближе, чем сейчас? Или же они просто должны стараться дальше — искать варианты?

***

Слова, которые кольнули прямиком в сердце, так и остались звучать в сознании Эрена, когда он подскочил в кровати и схватился за голову. Она буквально раскалывалась на части, словно ее засунули в колокол. В ушах стоял такой звон, что даже оглушал. Смахнув со лба испарину, Йегер зажмурился.

— Микаса? — тихо и едва слышно сорвалось с пересохших губ.

Рядом раздался шорох, и Эрен ощутил, как его горячие пальцы сжали чьи-то холодные. Он не понимал, почему в груди так затрепетало, а звон в голове сменился какой-то неизвестной ему мелодией. Йегер просто чувствовал, что вернулся туда, где должен быть по какой-то дурацкой причине. Должен. Но не хотел.

— Эрен, как ты? — Волнение едва ли могло сдерживаться в таком знакомом и родном голосе. Оно рвалось наружу вместе с единичными слезами, задерживающимися на густых ресницах Микасы. Она была рядом, как и всегда. Свет все так же ласкал ее волосы, переливаясь и утопая в них, а бледность кожи говорила о бессонной ночи.

— Все хорошо, — попытался успокоить Эрен, не смея разжать пальцы, ощущая, как его тепло наполняло Микасу.

Если бы потребовалось, он отдал бы ей все, что у него было. Наверное, так проявляется забота? И пусть его мысли заняли теперь совсем иные вещи, иные размышления, но то тепло, что осталось в груди, всякий раз странно начинало пульсировать, когда рядом оказывалась Микаса. Только бы хватило на все времени…