И когда он поднял голову, то даже растерялся под холодным, ждущим взглядом Aрсова.
– Скажите, Валентин, пожалуйста, что вам говорили о смерти Зудитова Бякин и Бугорков? И не откажите в любезности предоставить мне их координаты. А также – данные и координаты всех известных вам знакомых, друзей, родных Зудитова. Договорились? Я вам дам авторучку и листочек.
– Я всё, конечно, напишу. Точнее, я ещё дома всё это записал. И сейчас ещё дополню, – торопливо проговорил Марсик. – Ну а что там говорили Бугорков и Бякин – это уж лучше они сами вам расскажут. Дней за десять до смерти у Зудитова синяк появился. Кто его избил – не известно. Да я и не особенно в курсе. И я и не верю, честно говоря, в убийство. Как будто убийство – это что-то вроде… Ведь чтобы убить человека, нужно… омертвиться, что ли, ненавистью. А они рассуждают об этом… – Марсик развёл руками и с помощью мимики лица выразил крайнее своё недоумение.
Марсик вновь заговорил о Зудитове, подробно, цепляясь за мелочи, отвлекаясь. «Поверьте, перечень способов самовыражения очень ограничен… Самоощущение человека в обществе… Пролить свет – вот и брошена тень… Реализация собственных возможностей…»
Сколько сил вложено двуногими в доведение до абсурда их способностей к символизации внешнего мира! Для того, очевидно, чтобы веками кататься на гвоздях словесных комбинаций, уворачиваясь от ударов зломатериализованных идей и символов.
Арсов уже почти не слушал Марсика. Марсик вызывал теперь даже некоторое раздражение, равное, приблизительно, раздражению, пробуждаемому видом околоподъездных старушек. Арсова заинтересовала эта сидящая неподалёку женщина с круглыми чёрными глазами и чудесной архитектоникой подёрнутого одеждой нежного тела, скроенного – во вкусе старшего поколения – с применением крутых лекал.
Наконец Арсов распрощался с Марсиком и, продолжая сидеть на скамейке, принял вид озабоченно листающего записную книжку человека. Минуты две спустя он огляделся по сторонам – не так, как он делал это ранее, а сняв очки и поворачивая голову вправо и влево, – затем поднялся со скамейки, потоптался на месте, словно в нерешительности, и направился наискосок через парковую дорожку навстречу взгляду отчего-то встревоженных глаз.
Арсов знал, что самый оптимальный способ знакомства с женщиной – просьба о помощи. Он попытался увидеть своё лицо, чтобы дооформить его в соответствии с ситуацией… Вспомнились обстоятельства знакомства с женой.
Тогда он, молодой специалист, впервые командированный в областное управление, подходил к двери своего гостиничного номера. Навстречу ему быстрой, лёгкой походкой направилась стройненькая, длинноногая, тонкая в кости брюнетка из 904 (в сумме – тринадцать) номера. До этого она стояла у двери своей комнаты, склонив в ожидании голову со скромной шишкой длинных волос на макушке и держась за дверную ручку.
Девушка шла явно к нему, она и смотрела непосредственно в его глаза.
Она шла именно к нему, и поэтому он замер, уцепившись за ключ, вставленный в замочную скважину, и вывернув голову лицом к женщине.
Она, как будто, спешила, однако шла очень долго, значительно более трёх секунд.
Ранее он встречал эту молодую женщину в буфете гостиницы и здесь, в коридоре, однако не мог поймать её взгляда, который скользил по нему, как по гладкой стене какого-нибудь нейтрального цвета. Сейчас же она видела его, лицо её было приветливо, губки улыбались.
– Простите, молодой человек, вы не поможете мне передвинуть кровать поближе к батарее?
Девушка смотрела почти просительно.
«Зачем столько слов? – поразился он. – Могла бы просто поманить пальцем».
– Конечно же, конечно, помогу! – пролепетал незамедлительно и так заспешил, что даже пришлось немного подождать хозяйку 904 номера около двери.
Пока они передвигали кровать, Арсов ответил на несколько вопросов о себе, получил приглашение на кофе и заметил, что покрывало на кровати – зелёного цвета.
– Вы меня простите, я у товарища забыл спросить, – заговорил Арсов, останавливаясь на расстоянии, позволявшем круглоглазой смотреть на него не задирая особенно головы. – Мне нужно узнать, где можно сделать заказ на остекление балкона. Или подскажите, пожалуйста, с чего начать? Дом быта, бюро добрых услуг какое-нибудь? – Арсов говорил быстро, со смущённой улыбкой, как бы стыдясь своей – вынужденной – назойливости и стремясь всемерно сократить отнимаемое им время.
Замечено, что большинство представительниц слабого пола склонны проявлять едва ли не материнскую заботу о вступивших в единоборство с бытовыми проблемами представителях сильного пола. И женщина, признавшись, что она не местная, бросилась, тем не менее, на выручку Арсову. Она высказывала одно предположение за другим, тут же отвергала их, возвращалась к ним вновь и принималась объяснять, как добраться до той или иной шарашки.
Арсов слушал, кивая, запоминающе закатывая глаза и не упуская при этом возможности отдать должное привлекательности взволнованной женщины, как-то: задержать взгляд на особенно ярких атрибутах женской натуры и вдруг поспешно бросить его вниз или в сторону, ответить невпопад или с некоторой задержкой. А то и, задав явно лишний вопрос, указать тем самым на нежелание скоро расстаться.
Женщина охотно приняла эти знаки внимания – извержение информации замедлилось, движения обрели законченность, внутренняя энергия выплеснулась наружу и увеличила напряжение солнечной системы. И женщина стала такой, какой подсознательно и желал её видеть Осмысливший Существование Вселенной.
И в этот момент раздался звук автомобильного сигнала, донёсшийся со стороны входа в парк. Собеседница Арсова дёрнула в досаде головой, затем вскинула руку и жестом предложила обождать её.
Она поднялась со скамейки, сказала, покачав головой:
– Не знаю, смогла ли вам чем помочь?
– Вас ждут – я уже не успею ответить. Если бы знал номер вашего телефона…
– Двадцать три, четыреста три. Легко запомнить.
– И забыть невозможно, – ответил Арсов, окрасив сказанное дополнительным смыслом. – А кто снимет трубку? Обворожительная и Несравненная Пропагандистка Сервиса или её муж?
– Скорее всего – Виолетта.
Виолетта, улыбаясь, попятилась к выходу, ожидая, что Арсов представится ей, – не дождалась, повернулась и быстро пошла на неприятный звук сигнала чёрной «Волги» с двумя нолями. Арсов, хотя и ожидал подобного разворота событий, давно отметив поглядывание Виолетты на пролегающую за забором дорогу, да и не амурными были побудительные мотивы знакомства с нею, испытал, однако, чувствительный приступ ревности».
Арсов уже почти адаптировался к воздействиям воспринимаемого при чтении белой тетради. Он старался не отвлекаться на размышления, укладывая вопросы на многочисленные полочки.
4.
«Тридцать минут спустя электровоз начал движение от железнодорожного вокзала, чтобы переместить двенадцать вагонов с пятьюстами двенадцатью пассажирами на тридцать километров в юго-западном направлении. В четвёртом вагоне более сорока этих слаборазвитых существ, психически подавленных, ослабленных физически, разъединённых сугубо личными мыслями, заботами, переживаниями, застыли в своеобразном анабиозе.
Обладая биологической предрасположенностью к единению с соплеменниками, интеграции различных видов деятельности, многовековым стремлением и на жительство располагаться на географических широтах мегаполисов, они опутали себя сетью писаных и неписаных условностей. Обладающие единой совокупностью определяющих физических и духовных свойств, но не желающие признать эгоцентрической сущности человека как живого существа, они – не в силах прервать пеленания в напластования внешнеориентированного презрения и неосмысленного эгоизма – понуждают друг друга к постоянной лжи, боятся, ненавидят, презирают окружающих.
Треть пассажиров составляли скукоженные пожилые люди: испуганные старушки и мрачноглазые старики, безвкусно, негигиенично одетые, с тяжёлыми, неуклюжими мыслями и болезненно оголяющейся совестью. Были молодые женщины с капризными нездоровыми детьми и ищущими глазами, женщины средних лет, наиболее уравновешенные, но особенно уродливые внешне, и – серо-синие мужчины.
