– Я буду держать телефон возле себя, звоните даже ночью! – воскликнула она с искоркой чаяния в голосе. – Жду и надеюсь!

– Давай за ним! – воскликнул Чижов, когда опера вышли на улицу. – Это он совершил кражу, больше некому!

– Будем надеяться, что он, – осторожничал Михаил. – Очень похоже на него, сейчас пробьем этого Лешего по адресному бюро.

– Ну и фамилия у него! – воскликнул Чижов, продиктовав по рации данные подозреваемого работнику адресного бюро. – Не удивлюсь, если он обитает у какой-нибудь ведьмы или кикиморы!

Узнав местожительство Лешего, который действительно оказался прописан в районе ДСК, опера поймали на улице машину и выехали на задержание предполагаемого преступника.

Лешего оперативники застали дома. Тот сидел в одних шортах и пил чай. Чуть старше двадцати лет, рост выше среднего, мускулистое тело, короткая стрижка, настороженно-изучающий взгляд.

– Юлиан? – спросил его Михаил.

– Да, Юлиан. А че ко мне приехали? В «Ландышах» же всех проверили.

– Мы хотели расспросить тебя более подробно, одевайся.

– О чем?! Опять об этом чороне?! Не знаю я, куда он пропал! – начал вскипать подозреваемый.

– Одевайся, – тихо повторил Михаил. – Или ты не понимаешь человеческого слова?

Строгий голос оперативника охладил Лешего. Он натянул на себя джинсы и футболку, надел кроссовки. В это время в квартиру зашла невзрачная женщина старше средних лет и, увидев Лешего с двумя незнакомыми мужчинами, поинтересовалась:

– Юлик, ты куда?

– Да вот… из уголовного розыска, хотят со мной поговорить.

– А по какому поводу? – насторожилась женщина.

– Да на работе пропал какой-то чорон, вот и хотят поговорить насчет этой кражи.

– А при чем тут он?! – гневно спросила она у оперативников, схватив в руки дворницкую метлу из грубых прутьев, странным образом вдруг появившуюся в квартире. – Хотите на него повесить чужое?! Нет, никуда он не пойдет! Где санкция прокурора?!

«Если она сейчас оседлает метлу и полетит, меня это нисколько не удивит, – подумал Чижов, опасливо отодвигаясь от разгневанной женщины. – Точно ведьма!»

– До санкции прокурора еще рановато, хотим просто побеседовать, – ответил ей Михаил и кивнул подозреваемому: – Идем.

– У меня председатель Верховного суда знакомый, я пожалуюсь ему! – вслед им крикнула женщина, размахивая метлой.

– Это ваше право, – издалека бросил ей Михаил, закрывая дверь подъезда и облегченно выдохнул: – Фу-ты, нехилый у нее веничек!

– Мама убирается в подъезде, – ответил Леший, следуя за оперативниками, – и во дворе тоже.

– А-а-а, дворничиха, – протянул Михаил. – Тогда понятно.

– Нет, она работает в Верховном суде уборщицей, а тут просто подрабатывает, – пояснил на ходу подозреваемый.

– Вот почему она угрожает нам председателем суда, – усмехнулся Михаил. – Но мы не из пугливых и не такое видали.

Посадив Лешего в камеру, опера пошли к начальнику для доклада. Увидев оперативников, начальник бросил свои дела и живо поинтересовался:

– Чем хотите меня порадовать?

– Пока еще ничем, Юрий Владимирович, – ответил ему Михаил. – Но подозреваемого задержали, он в камере.

– И как его вычислили? – удивленно хмыкнул начальник. – В ходе вашего эксперимента?

– Да.

– Ну-ка, расскажите, – заинтриговался руководитель. – Интересно послушать!

Когда Михаил рассказал о проведенном эксперименте, начальник восхищенно воскликнул:

– Так это он и есть, больше некому! Давайте, колите его, до утра чорон должен быть в наших руках!

Когда оперативники завели Лешего в кабинет, время уже подходило к десяти вечера. Михаил сразу заметил, что внешний лоск с подозреваемого слетел, как осенний лист, он выглядел угрюмо и замученно, взгляд из настороженно-изучающего превратился в блуждающий. Очевидно, камера сделала свое дело.

– Что, Юлиан, первый раз в камере? – спросил его Михаил, улыбнувшись. – Привыкай и рассчитывай мотаться по таким камерам лет так двенадцать.

– Да за что, товарищ милиционер? – попытался изобразить удивление подозреваемый. – Я ничего не совершал такого серьезного, чтобы на столько лет посадили.

– Правильно! Ты, когда воровал чорон, думал, что это мелочь, кража личного имущества, но ты не учел одного обстоятельства.

– Какого же? – насторожился подозреваемый.

– Такого, что краденая вещь принадлежит государству. А чорон этот стоит двадцать пять тысяч, – Михаил озвучил цифру, которая первой пришла ему в голову, – так что это хищение государственного имущества в особо крупном размере. А за такое преступление какое наказание? Правильно: расстрел. И никто не узнает, где могилка твоя! – в конце протяжно пропел оперативник.

От этих слов Леший стал пунцовым. Он, опустив голову вниз, очевидно, оценивал свое незавидное положение. Наконец он заговорил:

– А если я верну чорон, то что мне будет?

– Чистосердечное признание и помощь следствию – это уже половина дела, – ответил ему Михаил и незаметно подмигнул Чижову – мол, уже горячее.

– Хорошо, я выдам чорон, – со вздохом ответил подозреваемый. – Оформите явку с повинной.

– А где он сейчас находится?

– На Восьмого Марта, в подполье во флигеле.

– Чей дом?

– Марины Геннадьевны.

– Заведующей?! – одновременно вскрикнули оперативники.

– Да, ее.

– А откуда ты знаешь ее?

– Знакомая… иногда сожительствуем.

– Она на сколько лет-то старше тебя?

– На десять.

– Она организовала кражу?

– Нет, конечно! Все получилось спонтанно, я во время презентации увидел чорон и решил украсть, почувствовав, что он может представлять ценность.

– Сожительница знает, что ты украл чорон?

– Нет, не знает.

– Расскажи, как все происходило.

– Презентация началась в пять вечера, – начал Леший, смахивая испарину со лба. – Сначала была торжественная часть, я был в зале и даже подержал в руках этот чорон, который пустили по рукам. После мероприятия женщина из горисполкома взяла чорон с пианино и вышла из зала вместе с устроителем презентации. Я последовал за ними и издалека увидел, что они зашли в подсобку. Когда все собрались за столом в зале, я тихонько проник в подсобку и вытащил чорон из коробки. Затем я спрятал его, а сам незаметно зашел в зал и пробыл там до окончания мероприятия. Где-то ближе к восьми представление закончилось, и все узнали, что чорон пропал.

– А заведующая в это время где находилась? Она была на презентации? – спросил Чижов.

– Нет, ее не было. У нее внезапно заболела мама, и она устраивала ее в больницу.

– Дальше что было?

– В этот день кафе работало до одиннадцати, я после работы взял чорон и поехал на Восьмого Марта. Спрятал украденный сосуд в подполье флигеля и вошел в дом. Марина Геннадьевна уже была там, она расспросила меня, как прошла презентация, а затем мы легли спать.

– Что планировал делать с чороном?

– Не знаю, может, бриллианты отковырнул бы…

– Ладно, поехали, покажешь, где спрятал похищенную вещь, – приказал Михаил Лешему, направляясь в дежурную часть, чтобы взять машину. – Надеюсь, ты нас не обманул.

Чорон действительно нашелся и через час уже блистал на столе у Блеймана. На его боках были выгравированы надпись «Дорогому Леониду Ильичу Брежневу в день 70-летия от Якутской АССР» и барельефный портрет вождя, а вокруг – бриллиантовая россыпь…

В час ночи Михаил позвонил начальнику:

– Юрий Владимирович, чорон у меня на столе!

– Ух ты! – заспанным голосом воскликнул руководитель. – А Лидия Петровна с вами? Ей сообщили?

– Пока нет, она ждет дома у телефона.

– Дай мне ее номер, я сам с ней поговорю!

Михаил продиктовал ему номер, вновь взял в руки драгоценный предмет и принялся изучать его через лупу.

– Олег, ты даже не представляешь, что мы с тобой сегодня проделали, – обратился он к Чижову, продолжая рассматривать музейный экспонат. – Это самое классическое из всех раскрытых когда-то нами преступлений. Так что, поздравляю тебя, не побоюсь этого слова, с великим раскрытием!