Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Чехов Антон Павлович

Полинька

Антон Павлович Чехов

Полинька

Второй час дня. В галантерейном магазине "Парижские новости", что в одном из пассажей, торговля в разгаре. Слышен монотонный гул приказчичьих голосов, гул, какой бывает в школе, когда учитель заставляет учеников зубрить что-нибудь вслух. И этого однообразного шума не нарушают ни смех дам, ни стук входной стеклянной двери, ни беготня мальчиков.

Посреди магазина стоит Полинъка, дочь Марьи Андреевны, содержательницы модной мастерской, маленькая, худощавая блондинка, и ищет кого-то глазами. К ней подбегает чернобровый мальчик и спрашивает, глядя на нее очень серьезно:

- Что прикажете, сударыня?

- Со мной всегда Николай Тимофеич занимается, - отвечает Полинька.

А приказчик Николай Тимофеич, стройный брюнет, завитой, одетый по моде, с большой булавкой на галстуке, уже расчистил место на прилавке, вытянул шею и с улыбкой глядит на Полнньку.

- Пелагея Сергеевна, мое почтение! - кричит он хорошим, здоровым баритоном. - Пожалуйте!

- А, здрасте! - говорит Полинька, подходя к нему. - Видите, я опять к вам... Дайте мне аграманту какого-нибудь.

- Для чего вам, собственно?

- Для лифчика, для спинки, одним словом, на весь гарнитурчнк.

- Сию минуту.

Николай Тимофеич кладет перед Полинькой несколько сортов аграманта; та лениво выбирает и начинает торговаться.

- Помилуйте, рубль вовсе не дорого! - убеждает приказчик, снисходительно улыбаясь. - Этот аграмант французский, восьмигранный... Извольте, у нас есть обыкновенный, весовой... Тот 45 копеек аршин, это уже не то достоинство! Помилуйте-с!

- Мне еще нужен стеклярусный бок с аграмантными пуговицами, - говорит Полинька, нагибаясь над аграмантом, и почему-то вздыхает. - А не найдутся ли у вас под этот цвет стеклярусные бонбошки?

- Есть-с.

Полинька еще ниже нагибается к прилавку и тихо спрашивает:

- А зачем это вы, Николай Тимофеич, в четверг ушли от нас так рано?

- Гм!.. Странно, что вы это заметили, - говорит приказчик с усмешкой. - Вы так были увлечены господином студентом, что... странно, как это вы заметили!

Полинька вспыхивает и молчит. Приказчик с нервной дрожью в пальцах закрывает коробки и без всякой надобности ставит их одна на другую. Проходит минута в молчании.

- Мне еще стеклярусных кружев, - говорит Полинька, поднимая виноватые глаза на приказчика.

- Каких вам? Стеклярусные кружева по тюлю, черные и цветные - самая модная отделка.

- А почем они у вас?

- Черные от 80 копеек, а цветные на 2 р. 50 к. А к вам я больше никогда не приду-с, - тихо добавляет Николай Тимофеич.

- Почему?

- Почему? Очень просто. Сами вы должны понимать. С какой стати мне себя мучить? Странное дело! Нешто мне приятно видеть, как этот студент около вас разыгрывает роль-с? Ведь я все вижу и понимаю. С самой осени он за вами ухаживает по-настоящему и почти каждый день вы с ним гуляете, а когда он у вас в гостях сидит, так вы в него впившись глазами, словно в ангела какого-нибудь. Вы в него влюблены, для вас лучше и человека нет, как он, ну и отлично, нечего и разговаривать...

Полинька молчит и в замешательстве водит пальцем по прилавку.

- Я все отлично вижу, - продолжает приказчик, - Какой же мне резон к вам ходить? У меня самолюбие есть. Не всякому приятно пятым колесом в возу быть. Чего вы спрашивали-то?

- Мне мамаша много кой-чего велела взять, да я забыла. Еще плюмажу нужно.

- Какого прикажете?

- Получше, какой модней.

- Самый модный теперь из птичьего пера. Цвет, ежели желаете, модный теперь гелиотроп или цвет канак, то есть бордо с желтым. Выбор громадный. А к чему вся эта история клонится, я решительно не понимаю. Вот вы влюбившись, а чем это кончится?

На лице Николая Тимофеича около глаз выступили красные пятна. Он мнет в руках нежную пушистую тесьму и продолжает бормотать:

- Воображаете за него замуж выйти, что ли? Ну, насчет этого оставьте ваше воображение. Студентам запрещается жениться, да и разве он к вам затем ходит, чтобы все честным образом кончить? Как же! Ведь они, студенты эти самые, нас и за людей не считают... Ходят они к купцам да к модисткам только затем, чтоб над необразованностью посмеяться и пьянствовать. У себя дома да в хороших домах стыдно пить, ну, а у таких простых, необразованных людей, как мы, некого им стыдиться, можно и вверх ногами ходить. Да-с! Так какого же вы плюмажу возьмете? А ежели он за вамп ухаживает и в любовь играет, то известно зачем... Когда станет доктором или адвокатом, будет вспоминать: "Эх, была у меня, скажет, когда-то блондиночка одна! Где-то она теперь?" Небось и теперь уж там, у себя, среди студентов, хвалится, что у него модисточка есть на примете.

Полинька садится на стул и задумчиво глядит на гору белых коробок.

- Нет, уж я не возьму плюмажу! - вздыхает она. - Пусть сама мамаша берет, какого хочет, а я ошибиться могу. Мне вы дайте шесть аршин бахромы для дипломата, что по 40 копеек аршин. Для того же дипломата дадите пуговиц кокосовых, с насквозь прошивными ушками... чтобы покрепче держались...

Николай Тимофеевич заворачивает ей и бахромы и пуговиц. Она виновато глядит ему в лицо и, видимо, ждет, что он будет продолжать говорить, но он угрюмо молчит и приводит в порядок плюмаж.

- Не забыть бы еще для капота пуговиц взять... - говорит она после некоторого молчания, утирая платком бледные губы.

- Каких вам?

- Для купчихи шьем, значит, дайте что-нибудь выдающееся из ряда обыкновенного...

- Да, если купчихе, то нужно выбирать попестрее. Вот-с пуговицы. Сочетание цветов синего, красного и модного золотистого. Самые глазастые. Кто поделикатнее, те берут у нас черные матовые с одним блестящим ободочком. Только я не понимаю. Неужели вы сами не можете рассудить? Ну, к чему поведут эти... прогулки?

- Я сама не знаю... - шепчет Полинька и нагибается к пуговицам. - Я сама не знаю, Николай Тимофеич, что со мной делается.

За спиной Николая Тимофеича, прижав его к прилавку, протискивается солидный приказчик с бакенбардами и, сияя утонченной галантностью, кричит:

- Будьте любезны, мадам, пожаловать в это отделение! Кофточки джерсе имеются три номера: гладкая, су-тажет и со стеклярусом! Какую вам прикажете?

1
{"b":"73113","o":1}