Когда огонь, заставивший вас вытерпеть боль от иголки с чернилами, потухает…

Внешне спокойный, но истомившийся в ожидании, он с облегчением встретил появившегося невролога. Доктор Зулан, длинная жердь лет сорока, в очках с деревянной оправой, примостился на краешке его кровати. Полистал бумаги, висевшие на перекладине, потом поднял глаза на своего пациента:

– Как вы себя чувствуете?

– Старым…

Врач усмехнулся:

– Кардиолог посмотрел результаты. Электрокардиограмма, УЗИ сердца и биологические показатели нормальные, с этой стороны все в порядке. Что касается меня, то я тоже не обнаружил никакой аномалии с неврологической точки зрения. Те симптомы, которые вы описали, поступив в отделение неотложной помощи, заставили меня прежде всего предположить острое нарушение мозгового кровообращения. Другими словами, нечто вроде микроинсульта, произошедшего вследствие внезапного сбоя циркуляции крови в какой-то части мозга. В зависимости от зоны поражения микроинсульт может проявляться в виде паралича какой-либо конечности, нарушения зрения, потери равновесия или же, как в вашем случае, амнезии. Вот почему я направил вас на МРТ. Но снимки тоже ничего не показали, что, конечно, весьма утешительно, поскольку микроинсульт часто предшествует настоящему инсульту. Остаются два варианта…

В руке доктор держал мобильник. Он быстро глянул на экран и вернулся к пациенту:

– Первый – это внезапный провал в памяти, то есть глобальная амнезия, способная стереть месяцы, а то и годы воспоминаний. Такой провал может случиться с кем угодно и в любой момент, причем без всякого научно обоснованного объяснения. Страдают этим в основном мужчины и женщины старше пятидесяти, так что вы как раз подходите. Обычно потеря памяти длится от четырех до восьми часов. В течение этого периода пациент дезориентирован и с трудом фиксирует новые воспоминания. Он постоянно повторяет одни и те же вопросы: «Кто вы? Где я?..»

– Это не мой случай. Я могу дать вам точный отчет, как проходил весь сегодняшний день с самого утра. Проблема не в том, что было после, а в том, что было до.

– Вот почему я склоняюсь ко второму варианту. К сожалению, он не самый радужный.

– Пожалуйста, доктор…

– Меня удивило ваше невероятное ощущение временно́й непрерывности. Ваше давнее прошлое вдруг всплыло, как будто оно случилось только вчера. Спросите кого угодно: никто не сможет сказать вам, что он делал пятнадцать дней назад, а теперь представьте себе, что речь идет о двенадцати годах! Однако в обоих случаях бо́льшая часть пережитого никуда не делась, она хранится где-то в мозгу. Возможно, иногда неполная или не совсем совпадающая с реальностью, но все ваше прошлое здесь, разрозненное, в спящем режиме и в ожидании, пока его оживят. Вот только мы не знаем, как именно отыскать эти воспоминания, или же у нас нет в них потребности, потому что эти воспоминания бесполезны и не представляют интереса…

Зулан заметил, что Габриэль поглядывает на его телефон – последний писк моды, – и убрал аппарат в карман.

– В вашем случае этот механизм пришел в действие, чтобы установить мост между вашей жизнью в апреле две тысячи восьмого и сегодняшним днем, целиком вытеснив как личные, так и знаковые события, имевшие место в последние двенадцать лет.

– Знаковые?

– Я имею в виду запоминание информации, поступающей из внешнего мира. Вы помните Саркози, но не Макрона. Про Чернобыль вы в курсе, но не знаете, что ядерная катастрофа произошла и в Японии[10]. Вы также не помните, что Майкл Джексон и Уитни Хьюстон умерли.

Каждое слово невролога воспринималось как удар. Габриэль замер, не в силах заглянуть в глубину бездны.

– Другими словами, вы оказались заблокированы в том гостиничном номере, где заснули девятого или десятого апреля две тысячи восьмого. Вы стали пленником прошлого.

– Как такое возможно? И почему это со мной случилось?

– Все наводит на мысль, что, говоря на профессиональном жаргоне, вы стали жертвой атипичной психогенной амнезии. Она встречается крайне редко, не чаще, чем дождь из мертвых скворцов, но все же встречается. Как и большинство других амнезий, она не затрагивает процедурную память, то есть механистическую: если, например, за двенадцать последних лет вы научились ездить на велосипеде или плавать, то вы это не забудете. Я лично ни разу не сталкивался с этим видом поразительной амнезии, но случаи, подобные вашему, известны.

Он достал из кармана сложенные листки и протянул Габриэлю:

– Я распечатал несколько статей, найденных в Сети.

– В какой еще сети?

– Извините, в Интернете. Верно, в две тысячи восьмом Интернет еще не стал до такой степени центром мира. Сегодня все идет через него, все объединено в единую Сеть. Телефоны, компьютеры, телевизоры. На улице вам может показаться, что люди говорят сами с собой, но они просто носят наушники, подсоединенные к их мобильникам. Можно сказать, что почти вся наша вселенная сводится к четырем буквам: GAFA. «Google», «Apple», «Facebook» и «Amazon».

…«Facebook», «Amazon»… Для Габриэля это были пустые звуки. Он мельком глянул на листки.

Невролог продолжил свои объяснения:

– В две тысячи пятнадцатом Наоми Джейкобс, тридцатидвухлетняя американка, проснулась однажды утром с личностью пятнадцатилетней девочки-подростка. Она забыла семнадцать лет своей жизни.

– Семнадцать лет…

– По ее представлениям, она все еще ходила в лицей, жила с родителями… В исследовании, опубликованном в две тысячи семнадцатом году, говорится о пятидесяти трех случаях, изученных в больнице Святого Томаса в Лондоне. Люди, которые, как и вы, утратили целый пласт своей жизни. И всегда без каких-либо на то медицинских оснований, исключительно по причинам психологического порядка: амнезия стала для всех этих людей средством избежать невыносимой реальности, травматизма. Должно было случиться нечто крайне тяжелое, заставившее ваш разум в какой-то конкретный момент запечатать все двери, чтобы защитить себя. – Зулан снял очки и протер стекла замшевой тряпочкой. Габриэлю он напомнил доктора Грина из сериала «Скорая помощь», ни одного эпизода которого он не пропускал. – Медсестры рассказали мне про вашу дочь. Я тогда заканчивал учебу в Лионе, но вокруг этого дела было чертовски много шума в прессе. Жюли Москато, девочка, пропавшая в Сагасе… Сожалею, что приходится об этом говорить, но мне кажется, тут может быть связь. Ваша амнезия, возможно, имеет отношение к той трагедии, которая в свое время, разумеется, потрясла вас. Хотя это всего лишь одна из гипотез.

Несмотря на кошмарную бездну, которая, казалось, вот-вот разверзнется у его ног, Габриэлю померещился свет впереди: его не поразила нейродегенеративная болезнь[11] и он не сошел с ума. У его недуга имелось название.

– Когда ко мне вернется память?

– Тут нет каких-либо правил, и я предпочитаю говорить с вами откровенно: это состояние может продлиться как недели, так и годы. В некоторых из описанных случаев воспоминания к пациентам так и не вернулись. Все очень зависит от индивидуальных особенностей, от контекста, от глубины травмы. Но имейте в виду, что гипноз применительно к амнезии признали неэффективным, а ее медикаментозного лечения пока не существует. Некоторые рекомендуют сеансы психотерапии. Лично я особого толка в них не вижу.

– Умеете вы утешить…

– Самое главное – ваши связи с окружающим. Ваши близкие и друзья являются гарантами вашей памяти. Поговорите с ними, выслушайте их. Ответы, которые они дадут на ваши вопросы, смогут оживить ваши воспоминания и помогут вам продвинуться на пути излечения. Вы сумели кого-либо предупредить?

– Нет еще. Моя мать больше не живет там, где должна бы, до жены не могу дозвониться. Мой коллега был совсем не рад меня видеть… Это самое малое, что можно сказать. Все закрутилось так быстро…

– Во всяком случае, у меня нет причин держать вас в отделении экстренной медицинской помощи, так что завтра утром вас выпишут. Зато я посоветую вам воздержаться от работы. Судя по тому, что вы рассказали нашим сотрудникам, вы жандарм, а вам лучше бы отдохнуть недельку и избегать дополнительных стрессов. Вам есть куда пойти после выписки?