– Президента чего?
– Просто Президента. И тогда совершаю над женщиной сексуальное насилие. Но тут есть один момент. Унижая женщину, жертву, я доставляю ей тем самым сильнейшее наслаждение. Ведь истинная суть женщины – быть рабыней мужчины, доставлять ему удовольствие. Вы скажете, что это не так? Но Вы не знаете женщин. Так, как знаю их я. Как знает их Президент. Ведь за свою жизнь я поимел многих женщин. И ни одна (ни одна!) не предъявила ко мне никаких претензий. Да что там претензии. Многие преследовали меня после половых актов, желая испытать все снова.
– И поэтому Вы не выбрали ни одну, не женились?
– Вы знаете, я, Артем, и Президент – разные люди. Конечно, я хотел бы быть женат, хотел иметь семью, детей. Но это невозможно. При сексе Артем уходит и появляется Президент. А мне, Артему, не нужен жестокий секс, я не люблю унижений и насилия. Если бы у меня бы возможность не «выпускать» Президента, я бы давно уже женился и жил как все. Из-за этой своей проблемы мне и жить-то не хочется.
Артем замолчал. Молчал и я. Расследование завершилось, но что это могло дать заказчику, непонятно.
Из нашей штаб-квартиры в Синявино, из домика Николая, я позвонил заказчику и пригласил его зайти.
– Алексей Иванович, расследование завершено. Вот результат. Сексуальным маньяком является проживающий тут неподалеку некто Артем. Человек психически больной, страдающий раздвоением личности. Были ли у него связи с Вашей женой, мы не знаем. Не отпускайте ее одну на пляж. Судить Артема не получится ввиду его заболевания. Да и Елена Андреевна не даст против него показаний.
– Почему вы так решили?
– Спросите ее.
– Дайте мне адрес этого Артема.
– Алексей Иванович, Артем – больной человек. Преследовать больного – это не гуманно.
– Адрес?!
Просьба заказчика для меня закон. Я дал адрес маньяка Алексею Ивановичу и отбыл в Петербург.
Примерно месяц спустя наш офис посетил следователь.
– Следователь Иванов Денис Сергеевич. Попрошу дать показания по поводу ваших поездок в Синявино.
– А что случилось?
– Скончался Бугаев Артем Александрович.
– А как это произошло?
– Труп нашли в канале, голова проломлена.
– Это убийство?
– Выясняем. Вы были знакомы с Артемом Бугаевым?
– Да, я встречался с ним по делу, которое вел тогда.
– Что за дело? Кто заказчик?
– Это конфиденциальная информация.
– Олег Александрович, – следователь посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Вот постановление о проведении в вашем офисе осмотра (обыска). Давайте все упростим. Вы рассказываете, мы записываем. Без лишних, никому не нужных, движений. Или Вы отказываетесь помогать следствию?
И я рассказал все.
– Установлен ли факт связи Елены Андреевны с Артемом?
– Нет. Так я и передал заказчику, Алексею Ивановичу. Он подозреваемый?
– Выясняем. Смерть Бугаева могла быть не только убийством, но и самоубийством или просто несчастным случаем. А скажите, Виктория, – он повернулся к Вике, – у Вас был сексуальный контакт с Артемом?
Та покраснела, но ответила твердо: «Нет».
– Понятно, – сказал следователь.
После его ухода мы сидели молча.
Почему-то мне стало жалко этого Артема и его Президента, знатока и любимца женщин. За что человеку такая судьба?
– Скажи, Вика, ведь у тебя был с ним секс, чем он лучше других? Ну, лучше меня, например?
– Секс с тобой, это приятно, чувственно. Секс с Артемом – это нечто другое, первобытное, главное. Разница между ним и тобой, это как разница между рождением ребенка и его усыновлением. Когда рожаешь, больно. Но это боль своя, родная, естественная. Рожаешь чуточку саму себя. А усыновление… Тут тоже можно привыкнуть, полюбить. Но это все равно немножко не то. Или не немножко.
– То есть, секс со мной, это игра, а с ним – жизнь?
– Да, вроде того.
– Надеюсь, мы с тобой еще как-нибудь сыграем?
Виктория не ответила. Она уткнулась в свой компьютер.
Измена поневоле
Весна в этом году запоздала. Была середина апреля, а на улице стояла еще типичная питерская зима. Снег с дождем, ветер и слякоть. Мы с Викторией сидели в офисе и занимались делами. Она в своем компьютере размещала рекламу Агентства (Агентство Амур, дела любовные), я в своем раскладывал пасьянсы.
– Сейчас бы куда-нибудь в Египет, на недельку. Там тепло, там солнце, там море… – сказала мечтательно моя помощница.
– Мы на отпуск себе еще не заработали, – проворчал я.
В дверь постучали, вошла женщина средних лет.
– Здравствуйте, я по адресу?
– Смотря какое у Вас дело.
– Дело у меня очень тонкое и деликатное.
Я усадил даму поудобнее и попросил Викторию сделать кофе.
– Так вот, дело у меня такого порядка. Зовут меня Наталья Владимировна и все, что я вам сейчас расскажу, должно остаться строго между нами.
– Могила, – я приложил палец ко рту.
– Дело касается моего мужа, то есть, моего брака. Мой муж, Геннадий Иванович, мой ровесник. Живем мы с ним в браке уже почти десять лет. Живем мы как все, в общем, неплохо, но… Но сегодня возникла ситуация (вас это никак не касается и к делу не относится), что мне нужно получить развод. Геннадий об этом пока еще не знает. А я уже начала готовить документы, суд предстоит долгий и непростой. Мы будем не просто разводиться, а делить имущество. Какое? В принципе, вас это тоже не касается. Что хочу я от Агентства? Мне нужно добыть компрометирующие моего мужа документы. Сделать их (добыть) будет не совсем просто. Потому что за ним, за Геной, ничего такого предосудительного нет. Но я придумала одну комбинацию и вы мне в этом поможете. Как? Вот об этом и пойдет речь.
Вика принесла кофе. Мы взяли по чашке, выпили по глотку. Гостья замолчала, она обдумывала (наверное) следующие слова.
– Я собираюсь сейчас купить путевку мужу в Египет. И предлагаю поехать вам с ним. Одному или двоим, как вам удобнее. То есть, я возьму три путевки с одной датой вылета (прилета) и с размещением в одном отеле. Естественно, все это я оплачу сама. Отель пятизвездочный, сервис «все включено». Что мне нужно от вас? Мне нужны фотографии. Фотографии, где мой муж заснят с другими женщинами. Или общается, или флиртует, или еще что-нибудь. Дело это трудное, потому что мой муж по сути не бабник, для этого он не слишком в себе уверен (как мужчина). Мне будут полезны для суда любые фото. Теперь о деньгах. Я оплачиваю вам «базовый тариф» прямо сейчас, да две путевки в Египет, где все включено. Плюс текущие расходы, которые вы понесете в своих агентских «действиях». Если вам удастся сделать фото, где действительно будет что-то «криминальное», ну, поцелуи или обнимания, тогда я выплачу вам хорошую премию. Если будет по настоящему «взрывной материал», сексуальные сцены, то обещаю выплатить супер-премию.
И она написала на листке цифру с большим количеством нулей. Мы с Викусей переглянулись. Похоже, сбывается ее мечта о Египте.
Мы летим на высоте сколько-то там тысяч метров. Лететь долго. За иллюминатором яркое солнце, облака все внизу. Двигатели гудят ровно, но я все равно прислушиваюсь к их работе. Летать я боюсь. Спиртное в самолете запрещено, поэтому я наглотался таблеток Валерьянки. Помогают они, похоже, плохо. Видимо выпускают их только для морального успокоения пациентов. Вика сидит рядом со мной, она абсолютно спокойна, одела наушники, слушает музыку. Глаза ее закрыты, может быть спит, может быть и нет. Наш «объект» сидит впереди нас, за несколько рядов кресел, я вижу только край его лысеющей головы. Лететь нам долго, очень долго. Есть время составить план работы. Но мысли «путевые» в голову пока не идут. Стоит ли нам с Геной знакомиться или нет? И вообще, как его подтолкнуть на «преступление»? Количество нулей «супер-премии» до сих пор стояло у меня перед глазами. В крайнем случае можно, наверное, попробовать «подложить» под него Вику. Но, во первых, это было неэтично. Во вторых, Гена был для Вики стар и не очень симпатичен (страшноват). А в третьих, конечно, мне она нравилась и сама. И я бы просто ревновал. Я посмотрел на свою спящую помощницу. Симпатичная молодая женщина. Почему она не в браке? Помнится, она предлагала женится мне. Но какой из меня муж… Вот она заерзала, стала искать удобную позу, положила голову мне на плечо. Спит. Прислушиваясь к работе моторов, задремал и я.
