В начале пути тяжело осознавать, насколько длинная дорога впереди. Но я бы ни за что не отказался от замысла. Как и Хилда.

Мы решили уйти, не сообщив никому. Да и зачем? С утра мы непременно исчезнем. Утром мы ступим на тропу, которая должна, если нам повезет, привести нас к нашей дальней цели. Соседи будут, конечно же, задаваться вопросами, строить различные догадки, спорить, волноваться, но, в конечном счете, смиряться и продолжать жить обычной жизнью, а когда-нибудь забудут нас. Так это в жизни и бывает.

И, тем не менее, мы провели последний вечер перед путешествием в единственном местном трактире, носящем название «Зеленая песня». Мы не притронулись ни к единой кружке эля, но зато послушали замечательное пение, насладились вкусом простой приятной еды и компанией. Здесь была девушка по имени Херта. Она поет самые красивые песни, что мне доводилось слышать когда-либо. Песни о том, как снег тает, обнажая зеленую растительность, как уходят зима и морозы, покрывается трещинами лед на озерах. Песни о том, как пробуждается весна и как она согревается сердце каждого. Я не знаю никого, кто поет лучше. Я мог, наверное, слушать хоть целую ночь.

Нашему с сестрой появлению в «Зеленой песне» деревенские были рады. Они восприняли это как знак того, что наш траур подошел к концу, и мы можем вернуться к нормальной жизни. Они понимали, что похороны родной матери – событие очень тяжкое для кого угодно. Особенно, если детям, закопавшим прах родителя в землю, нет даже двадцати лет, хоть это тяжело в любом возрасте.

Веселье и музыка в трактире, как правило, завершаются гораздо раньше полуночи, но мы с сестрой ушли еще прежде, чем Фьор, один из местных фермеров-музыкантов, перестал извлекать мелодии из своей старой губной гармошки и огни свечей в люстре перестали освещать просторный зал, а «Песня» погрузилась в тишину. Гораздо раньше мы ушли, чтобы выспаться и набраться сил. Когда мы вошли в наш дом, деревня уснула и лишь в паре домов, не считая трактира, можно было заметить отблески свечей в окнах. Мы договорились проснуться на рассвете и начать свой путь при первых лучах нового дня. Быть может, кто-то нас и заметит из местных. Хотя, мы надеялись, что уйти получится без свидетелей. Так будет лучше.

Я заснул при отворенных настежь окнах и все, что доносилось снаружи – оркестр сверчков, которые готовы играть причудливую необычную музыку хоть целую ночь без сна и отдыха. Я слушал, зная, что они где-то там, прячутся от глаз в высокой траве. Сон пришел не сразу, я никак не мог очистить свой разум от мыслей, не лишенных волнения и даже страха. Но, все же, усталость, в конечном счете, взяла верх.

Я помню дождь, который застал меня, Хилду и Ирму, девушку с фермы Хойдов, когда мы были в лесу втроем. Как он стучал по листьям, стекая на влажную землю, а мы бежали, стремясь отыскать как можно более надежное укрытие и остаться сухими. Как чудесен этот запах, запах леса после дождя! Он пахнет природой, пахнет травами и растениями. Дождь закончился скоро, а сквозь облака проглянул солнечный луч, который нашел свой путь через листву на ветвях. Я помню, как мы были счастливы, хоть и промокли буквально до ниточки.

С первыми лучами нового дня, я поднялся, как и было решено, полный энтузиазма начать наш поход. Правда вот, к нему, энтузиазму, примешалась еще и глубокая грусть. Сегодня к вечеру мы будем далеко отсюда. Будем думать о доме, который еще не скоро увидим. Доме, по которому будет скучать. Я прошелся по второму этажу, заглянув также и на чердак, чтобы бросить короткий взгляд на его содержимое. Кое-какие вещи покрылись небольшим слоем пыли. Статуэтки необычной формы, добытые в путешествиях. Фигуры, вырезанные из дерева. Среди них причудливая фигурка воительницы в латах и с мечом в правой руке. То была, без сомнения, моя любимая детская игрушка. Эта вещь напомнила об Асенфорте, далеком городе на высоком холме. И о книге, которая в моей комнате. Я решил, что должен взять книгу с собой. Посему, я вернулся к себе, схватил том в коричневой обложке с изображением парусного корабля посреди волн и озаглавленный как «Легендарные путешествия Хайдо Отважной», а авторство принадлежало сразу нескольким историкам и не только им. Подержал том в руках, коснулся рисунка, провел пальцем по обложке книги. Приблизился к окну, у которого постоял какое-то время, глубоко вдыхая прохладный воздух. После чего решил, что, пора бы уже перестать терять время и, наконец, спуститься вниз по деревянной лестнице.

В нашей гостиной меня ожидали два собранных походных рюкзака – по всей видимости, Хилда проснулась, что совсем не удивительно, раньше меня, она никогда не была соней. Гораздо раньше мен, я думаю. Как только я спустился, она вошла в дом.

– Ты готов? – спросила девушка.

Секундное молчание. А затем последовал уверенный ответ.

– Я готов.

В рюкзаке нашлось место и для той единственной книги, которую я не мог оставить дома. Там же наши припасы в виде бурдюков для чистой питьевой воды и провизия. Совсем простая, засушенное мясо, которое можно хранить в течении долгого времени. Засушенный хлеб, который тоже вряд ли испортится в ближайшее время. На столе в гостиной лежал мой кинжал. Он остался после отца, который не передал мне его лично, так как я был еще мал, когда он был жив, чтобы носить эту вещь. Я повесил кинжал на пояс. В диких землях его острое лезвие пригодится, наверное, не один раз. Хилда надела колчан на пояс, взяла лук. Я закинул рюкзак за спину. Больше нас ничто не останавливало. Мы готовы и можем начинать.

Солнечный диск только-только подымался над горизонтом. Деревенька, по большей части, пока не проснулась. Никто нас, я думаю, не заметил. А, если и заметил, то решил, что мы скоро вернемся обратно. Хилда и я отошли на добрую сотню футов от дома, остановились и повернулись, чтобы посмотреть на это уютное двухэтажное сооружение еще раз. Место, где мы родились, место, где выросли, место, где не стало матери. Все произошло именно здесь.

Мы отошли еще дальше, взобрались на небольшую возвышенность, откуда открывается вид уже на всю деревню целиком. Пришлось приложить ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от бьющего с востока восходящего Солнца. Вся деревня целиком, подернутая утренней туманной дымкой, в окружении вечнозеленых хвойных деревьев, предстала перед нами. Два десятка домов с крышами треугольной формы, чуть подальше ветряная мельница. Трактир «Зеленая песня», в котором льется вкуснейший эль, по вечерам играется замечательная музыка, поются чудесные песни, слышится топот танцующих ног по полу из дерева.

– Я бы хотела вернуться сюда когда-нибудь, – сказала Хилда.

– Мы вернемся, – заверил я ее.

– Ты думаешь?

Я взял сестру за руку. На сей раз я дал ей почувствовать уверенность.

– Я знаю это.

– Ты самый лучший брат на свете.

Хилда очень тепло улыбнулась.

– А ты – лучшая сестра.

Деревня осталась позади. А впереди раскинулся целый мир – огромный, бескрайний, наполненный невероятным, неведомым, красивым и опасным. Широкие просторы: фермерские угодья, ручьи, деревья.

– Нас ждет приключение, – сказала Хилда. – Пойдем.

Первый шаг на пути к далеким и таинственным Морозным Пикам сделан. Впереди еще тысячи и тысячи шагов. Путешествие началось.

Глава II

Мы шли по широким фермерским угодьям, конца и края которым, казалось, вовсе нет. Все вокруг дышит свежестью уже наступившей весны, скинувшей с себя зимний покров. Зеленая трава, распускающиеся, мало-помалу, яркие цветы розовых, желтых и даже синих оттенков, деревья, ветви которых слегка покачиваются на прохладном утреннем ветру, дующем с далекого севера, со стороны синей горной гряды с белоснежными пиками. Ветер этот приятно ласкал кожу, словно нежные объятия. Прошло около часа с того момента, как мы спустились вниз с зеленого пригорка, а деревня, в которой мы жили, скрылась из виду. Солнце поднялось над линией восточного горизонта, но все еще не слишком высоко. Это утро по-прежнему только начинается.