Зоя стянула непослушные волосы в высокий хвост и, перекинув через плечо лямку рюкзака, торопливо чмокнула Антона в губы.

– Я до обеда в зале, потом по магазинам, нужно же обживаться, создавать уют.

Антон дёрнул убегающую Зою за край кофты, заставил обернуться и снова поцеловал, но уже основательнее.

– Мама звала поужинать у неё. Будет пирог готовить. Игорь придёт в гости с девушкой. Познакомитесь.

– Хорошо, можно не париться на кухне. Игорь – это который физрук?

– При нём так не говори. Он только недавно смирился, что путь в большой спорт ему заказан, на «физрука» реагирует как на оскорбление.

Зоя кивнула, пытаясь запомнить. По закону подлости и её собственной непутёвой жизни, она обязательно брякнет что-то неподходящее.

– Всё, пока. Отпускай меня, а то опоздаю. Ненавижу опаздывать. Ах да, Черепукинена покорми!

Учитывая вечно распадающуюся вокруг Зои реальность, ей приходилось постоянно всё записывать, раскладывать по строго отведённым местам и перепроверять. Дотошность и тяга к упорядочиванию давно превратились в привычку. Только это помогало не запутаться и сохранить видимость контроля над собственной жизнью. Из домашних питомцев у Зои прижилась только предсказуемая медлительная черепашка, возраст которой никто не помнил. Имя у неё менялось раз шесть, прижилось вот это, данное несколько лет назад, абсолютно случайно. Кормить питомицу Зоя регулярно забывала, Черепукинен выбиралась из тесного аквариума и бродила по дому в поисках еды. Шуршала, царапала полы и пугала немигающим хищным взглядом. Зоя её боялась, любила, а ещё немного уважала. Даже на новое место жительства перевезла единственное домашнее животное, которое вписалось в её хаотичную жизнь.

Высвободившись из объятий Антона, Зоя направилась к двери. На пороге оглянулась на окна соседнего дома – там жила её будущая свекровь. Дом, в который они въехали несколько дней назад, построили родители Антона прямо рядом со своим приземистым немного кривоватым домиком без фундамента. Участок не разграничивался забором, только полоской газона и дорожкой, ведущей к хозяйственным постройкам.

Антон рассказывал, что когда-то родители держали индюков и даже кроликов, но сейчас остался только сарай, заваленный всяким хламом, и пустые ржавые клетки. Отсутствие хозяйства Зою вполне устраивало.

Двор густо зарос деревьями, малиной и кустами смородины, судя по всему, лето пройдёт в попытках это всё это богатство законсервировать или продать. Урожай в любом случае придётся собирать. Сейчас яблони пышно цвели, благоухая на весь двор, апрельское солнце ещё не припекало, хотя деревья пока не отбрасывали спасительную тень, воздух гудел от проснувшихся насекомых.

Между домом родителей и их домом под жестяным навесом стояла будка с ржавой цепью и пустым ошейником. Трёхцветный дворняга Чаплин бродил по двору привольно, хозяйничал в сараях, подкапывал забор и заливался лаем без причины, в основном на птиц и пчёл. Гостей зализывал до смерти и охранял разве что свой тайник с косточками и заплесневевшими корками хлеба.

Ближе к забору расположился палисадник, в траве виднелись тюльпаны и нарциссы. Несчастные цветы попали в плен чудищ из покрышек, скрученных в виде кособоких лебедей и других неведомых существ. Вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, выстроились пальмы из пластиковых бутылок, основательно потрёпанные непогодой. Подобный ландшафтный хендмейд распространился по всему участку. Пни деревьев естественно превратились в имитацию мухоморов, а ножки скамейки напоминали берёзовые стволы.

С первого взгляда Зоя поняла, что в этом доме вещи не выбрасывают, и что мама Антона – женщина с фантазией. Пожалуй, с гиперэкономными родителями Зои она найдёт общий язык.

С тех пор, как шесть лет назад Зоя уехала из Краснодара, город изменился, разросся, облагородился, но всё ещё поражал контрастами. Многоэтажки соседствовали с частными домами, огромные торговые центры подпирали старые домики советской постройки. Родители Антона возвели высокий забор, отгородившись от шума улиц, сохранили на участке ощущение настоящего деревенского подворья. Но стоило выйти на улицу, как со всех сторон наваливался шумный многоголосый город.

Зою радовало, что дом им достался отдельный, и что не придётся жить под постоянным присмотром Тамары Тимуровны. Хотя за эти три дня Зоя поняла, вмешиваться та будет в любом случае. Единственного сына абы кому отдавать не собиралась. Внешность Зои будущую свекровь сильно настораживала. Она не пыталась это скрыть и в лоб спросила, кто из её родителей Лумумба. Зоя едва сдержалась от колкости и поведала краткую историю знакомства родителей.

«Лумумбой» был её отец. Он приехал из Южной Африки обучаться в медицинской академии и остался в России. Ещё в студенчестве женился на русской девушке, одарив потомство удивительной смесью генов. От папы Зое достались кудрявые волосы, смуглая кожа и экзотические черты лица, а в противовес – абсолютно славянский курносый нос и веснушки.

Антон уговорил Зою вернуться в город его детства. Здесь они когда-то учились в институте и познакомились. Но обитали в разных группах и практически не общались. К более близким отношениям перешли относительно недавно, после повторного знакомства в интернете. Если всё сложится, как планирует Тамара Тимуровна, эту фривольную историю они будут рассказывать своим повзрослевшим детям.

Предложение использовать педагогическое образование в школе, а не для работы репетитором, стало поводом съехаться. Мама Антона давно звала его на малую родину, но окончательное решение он принял, кода позвонил старый друг. Игорь числился физруком и пригласил его на внезапно освободившееся место. Преподавательский состав лишился химика, близились экзамены, срочно требовался новый педагог, желательно с опытом работы и хорошими рекомендациями.

Предполагалось, что после летних каникул Антон получит полную ставку, а до конца учебного года ему придётся существовать в статусе учителя на замену. Потерпеть стоило. Это была не просто школа, а уважаемый престижный лицей, педагоги не только хорошо зарабатывали, но трудились в комфортных условиях.

Зоя поддержала идею Антона, город ей нравился, с ним были связаны яркие воспоминания о юности, студенческих вечеринках и влюблённостях. В особенности одной вечеринке и одной влюблённости, закончившейся… ничем.

А ещё Зоя любила солнце, всегда считала, что эта страсть досталась ей от отца. В Краснодар вернулась воодушевлённая и весёлая. В первый же день случайно нашла работу в новом тренажёрном зале. Стоя в очереди у кассы в спортивном магазине, разговорилась с таким же скучающим мужчиной. Узнав, что она тренер, Олег тут же ангажировал её в свой зал. Оба остались довольны не только скидками на фитнес-ленты, но и знакомством.

Тамара Тимуровна приняла Зою радушно. Та вернула ей сына, что стало веской причиной быть терпимее к будущей невестке. Она сразу дала понять, что настроена серьёзно, и то, что они сами обзывали отношениями, переквалифицировала в предбрачное состояние.

Зоя скептически хмыкнула и прилепила к Антону отчество Тамарович, очень уж он прислушивался к маме. Только оказавшись в новом доме, Зоя узнала, что отец у Антона тоже имеется, но почему-то в беседах он никогда не всплывал, словно его и не существовало. Константин Андреевич был прикован к постели и редко показывался на улице. Антон как-то между делом упомянул, что отец после инсульта частично парализован, плохо видит и не совсем адекватен. Практически не говорит, а если что-то и произносит, то это полная околесица или поток сквернословия.

За неделю, прожитую в новом, пропахшем краской доме, Зоя ни разу не видела будущего свёкра. Хотя под навесом между домом и гаражом стояла инвалидная коляска. Несколько дней назад прошёл дождь, колёса коляски облепили комья грязи и трава. Значит, прогулка состоялась. О Константине Андреевиче не говорили и не звали с ним знакомиться. Словно стыдились его. Пока ещё Зоя не могла разгадать, почему из его инвалидности сделали такую тайну, и на визит не напрашивалась.