Шажок, еще шажок. Темно, хоть глаз выколи. Но я продолжала уверенно пробираться между кроватей к огоньку у входной двери. Мечтала, чтобы половицы не так скрипели, но они, как назло, пели от каждого шага. Скрип-скрип. Скрип-скрип.

– Полли, ты куда? – над одной из кроватей поднялась белокурая головка. Конечно, в кромешном мраке я не видела цвет волос собеседницы, но знала, что волосы Катарины именно светлые.

– Сейчас вернусь, спи.

Кати, видимо, решила, что я иду в уборную, потому что затихла, а я продолжила путь. Скрип-скрип. Выглянула в коридор, огляделась по сторонам. Никого! Наверное, наставницы надеялись на наше послушание и коротали вечер не у комнат студенток, которым в полночь положено было спать, а за игрой в карты. Играли они лучше мужчин, готова поклясться! Я даже немного завидовала их таланту. Тем более что сейчас страсть степенных колдуний к карточным играм была мне на руку. Я незамеченной проскользнула мимо двери наставниц и выбралась на улицу. Лето уже вступило в свои права, но вечера все еще были прохладными. Жаль, что при себе не было накидки, а тоненькое платьице ветер продувал насквозь. Но это все пустое! Я лавировала по дорожкам, стараясь не попасть ногой в какое-нибудь защитное заклинание, пока не добралась до забора. Когда впереди показалась решетка, увитая виноградом, я тихонько свистнула. Виноград тут же затрещал под чужим весом, и рядом спрыгнул мужчина, закутанный в темный плащ.

– Ты все-таки пришла, – шепнул он, привлекая меня к себе.

– Конечно. Еле выбралась, одна из воспитанниц провинилась, и наставницы весь вечер учили нас жизни, – тихонько засмеялась я, прижимаясь к любимому. Он укутал меня своим плащом, чтобы не мерзла, и коснулся поцелуем волос. – Ты долго ждешь, Анри?

– Около часа. Но я верил, что ты придешь.

Я вглядывалась в любимое лицо. В полумраке сада его было плохо видно, но я и так знала каждую черточку. Зеленые глаза, прямой нос, четко очерченный рот. Мне не надо было видеть, чтобы знать. Губ коснулись губы, и я потерялась для всего мира, растворилась в ощущениях.

– Как же я хочу наконец-то быть с тобой, – шептала любимому.

– Потерпи. До выпускного всего неделя.

– И целый месяц – до нашей свадьбы. Так долго, Анри!

– Мы ждали дольше, Полли.

Да, гораздо дольше. Целых два года. Мы познакомились, когда за окном падал снег, а наставницы готовили нас к первому выходу в свет. Для репетиций танцев они пригласили студентов выпускного курса военного училища. Среди них был и Анри. Сейчас он уже не студент, а гвардеец личной стражи магистра Таймуса, одного из трех правителей Гарандии. Вот только по закону он не мог стать моим супругом, пока я не завершу обучение в магическом коллеже. И хоть перед светом мы давно были женихом и невестой, встречаться приходилось украдкой, чтобы не узнали наставницы. Иначе они сообщили бы моей матушке, а она – женщина крайне строгих нравов. И мне точно бы не поздоровилось. Поэтому мы таились и прятались, но час свободы был близок.

– Потерпи. – Анри целовал мои губы, щеки, глаза. – Скоро нас никто не разлучит, клянусь.

– Я знаю, знаю. Но все равно так тяжело.

Колокол на городской башне пробил полночь. Я нехотя выбралась из объятий любимого.

– Тебе пора, – сказала с грустью. – Иначе будут неприятности. Да и меня как бы не хватились.

– Я не хочу уходить.

– Я тоже не хочу, Анри. Но ты сам сказал – надо потерпеть. Поэтому иди.

– Люблю тебя.

– Люблю.

Еще один поцелуй – и Анри ловко забрался на стену, а я осторожно прокралась к зданию общежития. Уже почти миновала главное препятствие – комнату наставниц, когда дверь со скрипом отворилась.

– Мадемуазель Лерьер? – раздался грозный голос наставницы Жаннетт. – Где вы были?

– Я выходила в сад, наставница, – ответила, опустив глаза. – В комнатах так душно, у меня разболелась голова, и захотелось подышать воздухом.

– Вам следовало спросить у меня позволения.

– Я думала, вы уже отдыхаете.

– Вам. Следовало, – отчеканила Жаннетт.

– Прошу меня простить, – присела в реверансе.

– То, что вы без пяти минут выпускница, ни капли вас не извиняет, – качнула головой моя мучительница. – Завтра вам запрещено выходить из комнаты, только в столовую и уборную. И выучите главу пятнадцатую истории Гарандии. Наизусть.

– Будет сделано, наставница.

– Ступайте. И подумайте о своем поведении. Вы бесчестите имя своей матушки.

Я поторопилась вернуться в комнату, легла и закрыла глаза. Ничего дурного я не сделала! Анри – мой жених и скоро станет мужем. То, что нам запрещено видеться вне светских приемов, несправедливо! Но спорить с Жаннетт я бы не стала под страхом казни. Наставница была лучшей колдуньей Гарандии и когда-то занимала должность личного советника магистра света.

Ничего, осталась неделя. И я закрыла глаза, абсолютно счастливая, еще не зная, что это был последний день моего счастья.

Утро выдалось таким солнечным, что хотелось петь и танцевать. Другие воспитанницы отправились на дополнительные курсы – музыка, танцы, поэзия, – а я осталась сидеть у окна и любоваться на солнце сквозь стекло с увесистой книгой в руках. Книга была нудной. Нет, сама история родной страны меня всегда интересовала, но в учебнике она была изложена настолько сухим языком, что хотелось вышвырнуть книжку в окно. Глава пятнадцатая и вовсе рассказывала о том, что в Гарандии знает каждый ребенок. Это становление магического триумвирата. Когда-то в Гарандии была монархия, но постепенно с развитием магии она изжила себя, и после революции, которая состоялась пятьдесят лет назад, власть в стране разделили три магистра – магистры света, тьмы и пустоты. Если со светлым и темным было все понятно, то магистр пустоты призван был обеспечивать нейтралитет между двумя другими, потому что в пустоте ни света, ни тьмы нет. О магистрах я и так все знала наизусть – они менялись не столь часто, всего лишь раза три за эти полвека. Самым старым был магистр света Таймус, у которого служил Анри. Ему перевалило за шестьдесят. Магистру тьмы было под тридцать, а лица магистра пустоты и вовсе никто не видел.

Я старательно повторила все имеющиеся сведения и уже после обеда ответила урок наставнице Жаннетт. Уф! Хотя бы можно будет прогуляться с девчонками перед ужином, раз строгая наставница сменила гнев на милость. Подруг по коллежу у меня было не так много – та самая Катарина, которая стала невольной свидетельницей моей ночной прогулки, светлая магичка Дилора и ведунья Алисия. Сдружились мы еще на первом курсе и старались держаться вместе. Я отыскала их и потащила на улицу. Мы разместились в небольшой беседке, увитой розами, и говорили обо всем на свете. Но даже ближайшим подругам я не говорила о том, что ночью тайно встречалась с Анри. Девушки – народ болтливый, а это может плохо закончиться не только для меня, но и для него.

– Наконец-то завтра привезут наши выпускные платья! – щебетала Дилора. – Я уже жду не дождусь. И Раймон обещал быть на балу. Я так хочу его увидеть!

Раймоном звали одного из воздыхателей Дилоры. Мы с девочками не считали, что между ними происходит что-то серьезное – сердце Дилоры было переменчиво, как весенний ветер. Но тем не менее слаженно кивали. А я представляла, как Анри увидит меня в новеньком бальном платье персикового цвета, украшенном бутонами роз. Стоило оно целое состояние, но матушка расщедрилась, чтобы ее дочь блистала на фоне других выпускниц и никто в столице не сказал, что баронесса Кристина Лерьер экономит на своей дочери.

– А я до сих пор сомневаюсь, – трещала Катарина. – Может, надо было остановиться на голубом, а не на зеленом? Буду как лягушка!

Мы принялись убеждать Катарину, что зеленый цвет ей к лицу. Обычная девичья болтовня, в которой так мало серьезного и которая забывается, стоит разойтись по разным углам. Я кивала и смеялась, но мысли были далеко… И все-таки замечательно, что выпускной уже через неделю. Стены коллежа казались тесными, как никогда, а разлука с Анри – нестерпимой!