Стас вскрыл код Самсоновой и подключился к её чипу.

– О, да у обояшки свидание! – Стас с трудом прорывался через пунктир разнонаправленных мыслей и эмоций Самсоновой: юбка, макияж, шпильки, ногти, тема диплома, кудрявый красавчик, «Кадык»!

«А ведь таких только в Нижнем городе полтора миллиона! Как ГИЦ с ними не сошёл с ума?»

Когда Ира направилась в душ, Стас отключил канал. Тайна личной жизни охраняется Законом. На эту тему был написан целый талмуд инструкции и угрожающими мерами реагирования для нарушителей. Да и продолжать изучать объект через Потоки было бессмысленно. Если Самсоновой назначено свидание в Кадыке в 12 часов, то проще на это свидание прийти лично. И там, на месте, сориентироваться.

-Давненько мы не расслаблялись. Уж на пенсию скоро, а жизнь с её мимолётными радостями остаётся вне моих скучных обыденных маршрутов. – Стас поглядел за окно. Серые сумерки понемногу поглощали все ещё пышущие жаром улицы. Часы показывали начало двенадцатого. В клубах Нижнего города ночное веселье вступало в апогей.

–«Пора размять остатки мышц под радостные звуки!». – С чувством продекламировал взломщик слова из модной в этом сезоне песенки и отправил заказ на самый “отвязанный” вечерний костюмчик из молодёжного каталога.

***

Стас вышел на улицу. Стены домов и ошмётки старого асфальта, некогда бывшие улицей, уже начали остывать. Жар еще ощущался, но духота постепенно растворялась в сумерках. Лёгкий ветерок забрасывал маленькими порциями прохладу из недалекого лесного массива. Взломщик скорым шагом направился к паркингу Старого города. Десять кварталов энергичной ходьбы – отличная разминка перед ночной дискотекой. Мышцы упруго встречали ещё мягкий и податливый асфальт и, отвергая его ватное гостеприимство, несли тело вперёд, мимо вяло шуршащих, пыльных листьев, испещрённых морщинами стволов деревьев, разрушающихся, давно покинутых зданий.

Город умирал тихо, безропотно, как старик в богадельне. Отпечаток предрешённости его судьбы лежал на фасадах и эркерах, некогда являвшихся гордостью архитектурной мысли. Архитектурная мысль гордилась перед людьми. Люди ушли, и архитектура превратилась в театр, потерявший зрителей. Она могла прожить ещё некоторое время сама для себя. Но ощущение радости и красоты уже не несла даже той сотне человек, которые сохранили верность Старому городу. Смерть от старости не может быть ни красивой, ни радостной. Хотя, радостной смерть не может быть в любом возрасте.

Невесёлые размышления Стаса прервал крик.

–Леопольд, ко мне!

Взломщик узнал голос префекта Старого города. Префекту давно перевалило за сто пятьдесят, но он своего поста главы города не оставлял. Впрочем, забот у него было немного. Городской бюджет ничего существенного сделать не позволял. Стас со своей липовой конторой являлся основным, а, может быть и единственным налогоплательщиком. Со стороны казалось, что главной обязанностью старика были три прогулки в день с молодым рыжим кобелём колли. В перерывах между часовыми прогулками префект представительствовал в своём ветшающем офисе. И трудно было сказать, что для него было более серьёзной и ответственной работой: возня с собакой или ожидание редких сумасшедших посетителей префектуры.

«Чего его понесло на прогулку в такое время?» – Что-то заставило взломщика изменить первоначальный маршрут. Стас повернул направо в проулок. Именно оттуда из узкой горловины между двумя высотками донёсся окрик префекта. Взломщик и сам не мог определить для себя точно: что именно его насторожило. Причиной было не только странное время, выбранное для выгула собаки. Голос, тревожная интонация, собственные предчувствия или все вместе взятое, но уже через пять секунд Стас перешёл на лёгкий бег. Ни префекта, ни Леопольда видно не было. С каждым шагом сумерки становились всё плотнее. Здания будто высасывали свет из узкой полоски вечернего неба.

–Леопольд Третий! Ко мне!! – В голосе префекта ощущалась неуверенность и страх. Взломщик кинулся в узкую, вытянутую на два этажа вверх, арку. Двор здания был освещён чуть лучше. Во всяком случае, худощавую фигуру старика Стас увидел сразу. Он, успокоившись, перешёл на шаг. Префект стоял к взломщику в профиль и разглядывал что-то в левой части двора. Что именно, Стасу видно не было. Заслоняла стена.

«Наверное, своего ненаглядного Леопольда высматривает. Но тогда чего испугался?»

Старик неожиданно резво развернулся и мелкими быстрыми шажочками побежал прочь.

Почти сразу его место заняла туша огромного чёрного медведя. Зверь стоял на задних лапах и покачивался, угрожающе оскалив клыки.

Легенды о медведях-мутантах Стас слышал неоднократно, но видеть это животное не приходилось ни разу. Он вообще относился к рассказам о кровожадных черных монстрах как к устному народному творчеству. И ошибся. Похоже, старый префект так же не придавал значения слухам. И имел все шансы поплатиться за неуважение к ним.

Взломщик быстро выхватил из кармашка шокер, на ходу привёл его в режим комбинированного воздействия и переключил регулировку на положение максимум. Он не был уверен, что животное можно остановить шокером, но другого варианта просто не было.

Рывок к морде зверя запоздал на десятые доли секунды. Краем глаза взломщик увидел, как тяжёлая когтистая лапа смахнула сгорбленную фигурку префекта. Старик взлетел вдоль стены здания почти вертикально вверх. Уже в прыжке Стас услышал глухой удар и одновременно увидел маленькие злые и умные глаза медведя. Чёрный блестящий лоскут кожи на носу, словно магнитом притянул руку взломщика с зажатым в ней шокером. Короткий щелчок. Едва заметное облачко газа. Зверь сжался в комок, уменьшился, будто по мановению волшебной палочки, и, издавая почти человеческий вопль боли и отчаяния, покатился мохнатым шаром к проёму ближайшего подъезда. Вероятно, там, в одной из заброшенных квартир, было его логово.

Стас не пытался преследовать медведя. Гарантии того, что после повторной атаки шокером зверь станет ещё меньше и беззащитней – не было. Скорее наоборот: преследуемое животное могло оказать отчаянное сопротивление. Если учесть разницу в силе и весе, то шанс не повторить полёт префекта, сводился к нулю. К тому же, по закону, любое физическое воздействие на животных является уголовно наказуемым преступлением. Участие в долгих и бессмысленных разбирательствах никак не входило в ближайшие планы Стаса Савенко.

Проводив противника взглядом, взломщик бросился к префекту. Старик лежал у стены, мягкой бесформенной кучей. «После такого удара, у него, пожалуй, ни одной целой кости не осталось». Стас пощупал пульс. Синяя жидка на шее вздрагивала быстро и прерывисто. Казалось сердце старика посылало сигналы SOS короткими чёрточками и точками древней азбуки Морзе.

Вызывать врачебную помощь из Нижнего города было бессмысленно. Пока прибудут роботы-спасатели, старика останется только отправить в морг. Разрывы и открытые раны взломщика не очень волновали. Токую плёнку самозатягивающегося клея он нанёс сразу, и смерть от потери крови старику не грозила. Гораздо страшнее были переломы и повреждения внутренних органов. Для этих травм требовались препараты, которых у взломщика не было. Их можно заказать в крейторе, но ближайший прибор находился в префектуре, в трёхстах метрах от места трагедии. Савенко поднял префекта на руки и, стараясь не растрясти, понёс.

Тело старика казалось невесомым. Сто пятьдесят лет жизни высушили его так, что остался только скелет, морщинистая кожа да минимум мышц, необходимый для трех прогулок с собакой в день.

Стасу было жаль префекта. Совсем недавно он был на юбилее этого человека. Среди многочисленных гостей Савенко оказался самым молодым. Все остальные давно перешли столетний рубеж. Какая-то бодрая старушка обратилась к Стасу: «деточка» и сорокалетнему взломщику это не показалось ни обидным, ни противоестественным.