IV Чем развлекались в победные годы Крымские дети на лоне природы? В прятки играли в разваленных стенах, Камни швыряли в трудящихся пленных. И оставляли беспечно расписки В древних раскопках, в Неаполе Скифском. Камни друг в друга мы также кидали, В местных траншеях бруствер насыпали И, не сдаваясь, играли в осаду — Так подражали в Крыму Ленинграду. Помню, когда в детсаду я подрос, Пачку патронов, завернутых в холст, Желтых, блестящих от смазки, нашел, Спрятал надежно под кухонный стол. Только потом появился испуг — Парень соседский остался без рук: Бросил в огонь от гранаты запал, Сам же от взрыва смельчак пострадал. Сколько на минах детей подорвалось, Это, наверно, никем не считалось. Кто-то остался без ног – инвалид, Разве душа за того не болит? Резво гоняли консервные банки Из-под тушенки американской, Что называлась в те годы ленд-лизской [1], Только сиротам не сделалась близкой. Я получил тогда шорты с вельвета Цвета зеленого, сразу на лето. Банки – для тех, чьи отцы возвращались, Шорты – из всех пацанов мне достались. В жестку играли, зимой больше в фантики, Не было в играх излишней романтики. Тети и дяди конфеты съедали, На пол обертки, бывало, бросали. Фантики эти детьми собирались, В твердый конвертик искусно сгибались. С ним на ладони о стол ударяли, Фантик, накрытый своим, забирали. Жестка – свинчатка, покрытая мехом, Передавалась по кругу с успехом: Боком ступни ее кверху пинали, Долго на землю упасть не давали. Были в дальнейшем и шашки, и шахматы, Были и карты, чего уж скрывать. Чтобы не быть при азарте обманутым, На щелбаны приходилось играть. V Где вы сегодня, друзья-доминошники, Что забивали козла во дворах? Переключились, должно быть, в лотошники, Спорт развивая, на риск свой и страх. В ходе развитья спортивной атлетики Модною стала другая игра: Как на основе азов арифметики Хапнуть в России побольше добра. Воры, мошенники и казнокрады В этой игре получают награды, Их называют возвышенно – бонус. Он поднимает нуворишам тонус. Доллары, евро, тенге и юани Те, кто «нахапал и надеребанил», Оптом скупают и прячут в офшоры, Чтобы уйти от стыда и позора. Суд и законы на их стороне, Трудно живется в богатой стране Детям войны и простым работягам, Мизер получки считается благом. Нынче период «большого хапка» [2]: Хапни, возможность имеешь пока. Внуки детей, тех, что банки гоняли, Чуть ли не все финансистами стали. В взрослый футбол разучились играть, Банки другие мечтают гонять. Трудно создать голевые моменты, Если в уме пролетают проценты. Совесть, здоровье, семью и таланты — Все заменили валютные фанты. Фанты – пустая, по сути, игра Ловкости рук и коварства ума. Людям она не приносит добра. Счастливым каждый бывает когда? Если трудом создает красоту И проявляет во всем доброту! Быстро уходят из жизни примеры, Как соблюдать нужно нам чувство меры. Список «военных детей» убывает. «Дети пробирок» страну пополняют. VI Сколько проехал и шагом протопал, Радость и горе вкусил полной ложкой. Думал я в мае, летя в Симферополь, Глядя на мир в самолетном окошке, Как мне исполнить народный обряд, С «полком бессмертным» пойти на парад. Взять фотографию можно отца, С ней – всех погибших родных, до конца. Вот старший брат его. Звать дядя Шура, Штатская и рядовая натура. Был он контужен во время войны, С фронта пришел на досмотр у жены. С ним отношения были не гладки, Коль голова у него не в порядке. Вот младший брат, молодой дядя Лева. В форме. Военный без лишнего слова. Званье на службе имел – капитан. Армия наша попала в капкан: Немцы давили и слева, и справа, Но оставалась в Керчи переправа. «Эмка» его у пролива стояла, Бомба ей прямо в кабину упала. Третьей по счету была тетя Надя. Надя была в партизанском отряде. Первой красавицей Крыма считалась, Жаль, что портрета ее не осталось. Предали их партизанский отряд. В центре повесили девять ребят — Семеро парней и двое девчат. Там, где проходит военный парад, Где ветераны сегодня сидят, Дети букеты цветов им дарят. После войны посадили там розы, Возле тех мест пробиваются слезы. Дальше родные идут моей мамы — Лица погибших взирают упрямо С желтых страничек былого альбома. Как же мне взять их, почти незнакомых? Выжил в сраженьях мой брат Михаил. Танковый взвод он в атаку водил. Правда, серьезных ранений набор Сам получил, прямо как на подбор. Взвод проходил и по минным полям, Как говорится, с грехом пополам. А пересечь заградительный ров, По-пионерски «всегда был готов». «Тигров» подбили не меньше десятка, Техники разной сожгли без остатка. Танк пропахал половину Европы, «Тридцать четвертый» запомнили чтобы. Именно в том злополучном году Рейх оказался в фашистском аду. Цифра четыре судьбой управляет. Может, тут мистика, кто его знает! Поняли фрицы, что Гитлер капут, Сдаться нам в плен будет всем «зеер гут», И в сорок пятом победном апреле Целым полком Мише сдаться успели. В штаб батальона привел его взвод Сдавшихся немцев – по списку шестьсот [3]. вернутьсяЛенд-лиз (lend-lease) – земельный заем, по которому США поставляли в СССР оружие, технику, продовольствие и др. в 1941–1945 годах. вернутьсяАвтором терминов «большой хапок» и «малый дерибан» является экс-глава республики Марий-Эл, арестованный и осужденный за взятку Л. Маркелов. По отношению к работе коррумпированных чиновников в первом случае имеется в виду «быстро наворовать много денег и сбежать за границу», во втором – «отпиливать» понемногу от каждого проекта. Пример получения необоснованных бонусов: в 2017 году Басманный суд Москвы арестовал 95 млн рублей со счетов бывшего главы ФГУП «Почта России» Дмитрия Страшнова по уголовному делу о выписке им многомиллионных премий как себе, так и своим подчиненным. В дальнейшем Следственный комитет России возбудил уголовное дело, в котором фигурирует директор департамента министерства связи и массовых коммуникаций, предположительно ответственная за назначение премий. вернутьсяПо материалам архива Министерства обороны СССР в городе Подольске. Выписка из представления старшего лейтенанта Литвинова Михаила Григорьевича к награждению орденом «Красное Знамя». |
