— Моя госпожа!

Райнер вспомнил принцессу и ее медовые глаза. Некоторое время ее образ грел ему душу, но слово «раб» снова всплыло в памяти, жестко ударив по его самолюбию.

«Никогда!» — подумал он жестко.

Его тело восстановится быстрее, чем думает эта пичужка, и тогда он незамедлительно покинет караван. Уйдет ночью, и, если понадобиться, с боем, но не останется здесь и ни за что не позволит клеймить себя, как раба. А ведь по приезду в Φатр, если никто не сможет выкупить его, клеймо обязательно поставят, прежде чем продать на рынке, словно животное.

Едва не зарычав от бессилия и злости, Райнер отвернулся от Айше и сделал вид, что собирается спать. Она почти сразу потеряла к нему интерес и тоже отвернулась, разглядывая пустыню с ее однообразными барханами золота и беспощадным желтым диском, палящим с высоты на путников.

Райнер вспоминал произошедшее с ним. Но бой за Хайрат виделся смутно, словно сама память выкинула ненужные фрагменты мозаики из его головы, оставив только то, что было до сражения. Единственное, что помнил мужчина — это огромного змея, нанесшего урон войску принца Шаккара…а дальше — темнота, после которой только желтое и синее перед глазами, разделенное, будто две широких полосы на небо и пески. И караван, длинной тенью, ползущий на встречу, как мираж.

Телега покачивалась, убаюкивая и мужчина ощутил, что его снова клонит в сон. Сопротивляться он не стал, понимая, что ему сейчас, как никогда раньше, нужно восстановить свои силы для побега.

Еще несколько дней прошли в пути, но вскоре привычный пейзаж стал меняться и островки оазисов попадались чаще, как и сухая трава, и клубки перекати-поле, которыми ветер играл, как мальчишки играют мячами, сшитыми из клочков ткани и набитыми шерстью или опилками. Караван пошел веселее. Люди заметно оживились, предчувствуя скорый конец пути. Я ждала с нетерпением приезда в Фатр и одновременно с этим, боялась встречи с принцем. В моем воображение Инсан постоянно терпел изменения, то становясь привлекательным и милым, высоким и красивым, то, видимо, в зависимости от моего настроения, превращаясь в унылого низкорослого юношу с юношеским пушком, едва пробившимся на круглом подбородке. Что и говорить, воображение у меня всегда было хорошим, а потому я уже несколько раз меняла внешность так называемого жениха, не решаясь представить его как-то определенно, чтобы при настоящей встрече не расстроиться или, напротив, не обрадоваться слишком.

О своем новом рабе я не забывала, но, один раз приказав самой себе больше не навещать мужчину, участь которого уже определила, тем не менее, позволяла себе поинтересоваться его состоянием у Айше, да иногда видела воина издалека, когда он, уже самостоятельно, выбирался из телеги и ложился под деревом.

— Как он? — спросила я в последний из вечеров у своей преданной рабыни. — Идет на поправку?

— О, да, госпожа! — закивала моя малышка. — Его лицо и кожа полностью исцелились, но сам мужчина ещё слаб.

— Думаешь, мне не удастся его выгодно продать по приезду в город? — спросила я сухо.

Айше покачала головой.

«Все равно, от этого человека надо избавиться! — сказала я себе. — Вряд ли у него есть те, кто сможет выкупить, иначе уже давно бы сказал. Продам за гроши, а там, пусть новый хозяин лечит и делает для него то, что посчитает нужным». Но, странное дело, от таких мыслей мне становилось не по себе и как-то тревожно сжималось сердце, хотя это казалось мне удивительным. Какой-то раб смог затронуть тонкие струны моей души и это пугало меня ещё сильнее, потому что со мной никогда не происходило подобного. Я не была жестокой, но жизнь научила меня быть такой. Жизнь и отец.

«Никогда не будь слабой, — всегда говорил он мне, — слабые не выживают, даже если они являются принцессами и более того, если они являются принцессами».

Наверное, он был прав. Так или иначе, я всегда следовала его советам и теперь не хотела отступать от привычного уклада жизни и мышления, но этот раб… Нет. Не раб. Этот мужчина… Что-то с ним было не так, или не так что-то было со мной, потому что я ловила себя на мысли, что хочу видеть его и пытаюсь найти взглядом телегу, в которой лежит найденный в пустыне воин.

И вот наступил тот день, когда вдали, словно сказочный мираж сотканный из солнца и песков, перед нами вырос город Фатр. Я поднесла ладонь к глазам, прикрывая их от слепящего солнца и пытаясь рассмотреть белые стены, окружавшие город. Крепкие такие стены, надежные. С расстояния, на котором находился наш караван, были видны лишь сами стены и башни дворца, да ещё островки зелени, разбросанные перед въездом в город.

— Наконец-то! — пробормотал с облегчением Асаф и я поняла, что полностью разделяю его мнение. Пески, оставшиеся за спиной я покидала с радостью, как и все люди, находившиеся в караване, от первого воина до последнего раба. А ещё спустя некоторое время вдали показались всадники и стало понятным, что нас встречают, как и было обещано. Караван и всадники, двигавшиеся вереницей, медленно сближались и скоро можно было различить длинные плащи, развивающиеся на ветру и головы, покрытые тюрбанами. Внутри все замерло от предвкушения встречи. Будет ли принц среди встречающих или повелитель Фатра отправил только своих верных стражей?

«Если принц будет среди всадников, — подумала я, — это верный знак того, что меня ждут как невесту. Если же нет…» — о другом исходе думать не хотелось, а потому собравшись и приняв величественный вид, мысленно приготовилась к встрече.

— Принцесса, вы волнуетесь? — спросил меня тихо Амир. Он подъехал ко мне так близко, что наши ноги в стременах, соприкоснулись, только я не придала этому значения, ответив короткое: «Нет!» — и почти не солгала.

Встречавших было чуть больше десятка. Отборные воины в дорогих одеждах, каждый вооружен мечом, а на плече знак принадлежности к личной страже повелителя города. Только я смотрела вовсе не на славных воинов, а на того единственного, который ехал впереди. В белом одеянии, в длинном плаще, развивавшемся за его спиной подобно лебединым крыльям, мужчина был молод и очень красив. Всадники остановились, караван тоже. Асаф вскинул руку, призывая людям и животным замереть на месте, когда между нами и вереницей воинов оставалось всего ничего, и теперь мы рассматривали друг друга с нескрываемым интересом. Впрочем, мой взор притянул только один из всадников, в котором я без труда угадала принца Инсана и сделать это было совсем не трудно. Принца выдавал взгляд и величественная осанка и то, как он держался в седле, уверенно и легко, будто родился в нем.

У наследника трона было утонченное лицо и высокие скулы. Темная вьющаяся прядь выбилась из-под тюрбана и спадала на красивый лоб. Его глаза, миндалевидной формы и странного зеленоватого цвета, смотрели на меня с интересом и некоторой задумчивостью, я же опустила взгляд ниже, по прямому носу мужчины к полным чувственным губам и дальше, заскользила по крепкой шее и широким плечам к груди, украшенной золотым диском.

— Ваше Высочество! — проговорил принц и чуть поклонился, при этом не отводя глаз. Его взгляд изучал меня, но мне показалось, что с подобным интересом смотрят на племенную кобылу, но не на женщину. А он смотрел так, словно я была очередной лошадью, которую он хотел объездить, но не его будущей повелительницей. Тем не менее, внешне мужчина мне понравился. Его лицо и фигура не были отталкивающими, и он не оказался уродливым стариком, как я иногда представляла себе в кошмарах. Молодой, полный сил и красивый.

— Принц Инсан! — произнесла я, давая понять наследнику трона, что поняла, кто он.

— Принцесса Эмина! — улыбка, скользнувшая по губам мужчины, сделала его похожим на ящера. Рот оказался чуть крупным для идеала. — Приветствую вас в Фатре! — и поклонился снова.

— Мы ещё не достигли стен города! — напомнила я мягко. — Но моему сердцу радостно видеть вас! — и вернула улыбку, убавив искренности, чтобы не решил, что я какая-то легковерная глупышка. Он должен видеть перед собой будущую повелительницу, ту, которая умеет и любит повелевать и приказывать.