Как оказалось, сераль располагался в той части здания, которая выходила окнами и балконами на сад. Сделано это было с одной единственной целью, чтобы все женщины гарема могли любоваться красотами природы и фонтанов, выстроенных под окнами. Принц действительно проводил меня до дверей, высоких и резных, изображавших двух танцующих самцов павлина, распустивших свои пышные хвосты, там же он оставил меня, откланявшись, и передал с рук на руки рабыням, среди которых я узнала своих служанок, которых уже успели провести во Дворец, пока мы с принцем знакомились с его отцом.

— Комната для вашей охраны будет здесь, — сообщили мне напоследок и показали двери, ведущие в длинное помещение с несколькими кроватями, по — видимому, предназначавшееся для охранников, которые не имели права входить в сераль, но при необходимости должны были находиться поблизости.

Я проводила взглядом принца и прежде чем переступить порог женской половины, подозвала к себе Асафа. Махариб с поклоном приблизился.

— Что прикажете, принцесса? — спросил он.

— Проследите за тем, чтобы за нашими людьми и животными был должный уход! — велела я, затем, чуть помявшись, добавила. — И вот ещё что…

Асаф с готовностью ожидал дальнейших приказаний.

— Мой новый раб, — сказала я, — Райнер…

— Мне приказать продать его, принцесса? — спросил Асаф, а Амир как-то странно посмотрел на меня, словно видел то, что было скрыто в самом сердце.

— Не спеши, — ответила тихо. — Сначала проверь его. Если этот мужчина окажется достойным воином, пусть остается. Более того, назначишь его в стражу, но только если он действительно покажет себя должным образом.

— А если нет, госпожа?

— Тогда… — я сглотнула, прежде чем дать ответ, — тогда продай. Я сама сниму с него браслеты, а ты отведешь на рынок.

— Как прикажете, принцесса! — снова поклонился Асаф. Я же, избегая взгляда Амира, было отвернулась, но затем снова обратилась к старшему махарибу.

— Только я хочу увидеть то, как ты его будешь проверять! — приказала тоном, не терпящим возражений.

Если Асаф и удивился, то не подал виду. Он снова поклонился, а я, вздохнув с облегчением от принятого решения, переступила порог сераля и оказалась в окружении рабынь, склонивших передо мной свои головы.

За спиной тихо закрылись двери, отрезая меня от охраны. Айше, словно невзначай, коснулась моей руки и я, не удержавшись, посмотрела на нее, улыбаясь.

— Добро пожаловать в Φатр, принцесса Эмина! — раздался грудной низкий голос и рабыни расступились, пропуская вперед высокую фигуру, закутанную в темные шелка. Фигура почтительно поклонилась и только после этого продолжила говорить: — Мое имя — Гамам, — представилась женщина. — Я — хазнедар[4] этого сераля и буду служить вам, как этого требуют боги и мой повелитель Кахир.

Я осмотрела женщину с ног до головы, но так и не смогла понять, нравится она мне или нет. Гамам была крупная и высокая. Есть такие женщины, которые статью походят на мужчин, так вот и хазнедар оказалась именно такой. Черты ее лица, смуглого и удлинённого, тоже походили на мужские: грубые, будто вырезанные рукой скульптора неумехи, разве что глаза можно было назвать красивыми. Как и у повелителя Кахира, глаза Гамам были с раскосым разрезом, миндалевидной формы, темные, карие и очень умные. И сейчас эти самые глаза следили за мной скрывая от меня мысли той, чье лицо украшали.

— Позвольте, я покажу ваши покои, принцесса! — сказала она и снова поклонилась, а когда распрямила спину, взмахнула руками и стайка рабынь в легких шелковых нарядах, обступили меня со всех сторон, что бы проводить в комнаты, выделенные в серале для моего отдыха.

Мы шли через длинный коридор с резными окнами. Ноги утопали в пышных коврах, всюду были цветы и висели клетки с птицами, услаждавшими слух щебетанием. Где-то сбоку журчала вода и я поняла, что там, за стеной, скорее всего, находится очередной фонтан.

«Интересно, сколько наложниц у принца Инсана?» — подумалось мне. Отчего-то раньше подобные мысли не шли в голову. Я просто знала, что они у него есть, ведь наложницы — привилегия каждого мужчины, который может содержать более трех жен, а уж принц — тем более.

Сераль казался пустым. Никто не выглядывал с любопытством из комнат, чтобы посмотреть на чужеземную принцессу, и это показалось мне странным, только Гамам, словно прочитав мои мысли, вдруг произнесла:

— Всем наложницам сераля был дан строгий приказ сидеть в своих покоях, пока вы идете по залам. Вечером вы сможете увидеть их на празднике. Не всех, конечно, но лучших из них.

Я промолчала и продолжала делать это вплоть до момента, когда мы пришли к двери, ведущей в отведенные мне комнаты.

У дверей стояла стража. Два мужчины — евнуха, в расшитых халатах с мечами на поясах. Они поклонились и отошли в сторону, пропуская Гамам и меня. Хазнедар распахнула двери и с поклоном дождалась, пока я войду в свои покои. Айше все это время держалась поблизости, хотя я заметила, что рабыни сераля пытались незаметно оттеснить ее в сторону, но сейчас она вошла вместе со мной, отставая на положенный шаг. Хазнедар промедлила, пока я войду, и лишь после направилась следом, что бы показать мне новое место, где я проведу все те дни, пока буду гостьей в Φатре.

Покои были обставлены дорого и со вкусом. На полах — ковры, всюду мягкие низкие диваны и столики, заставленные фруктами и вазами с цветами, на стенах картины, изображающие цветы, природу и реки, а также танцующих девушек в красивых прозрачных платьях. Подле диванов разбросаны подушки, расшитые узорами и лентами, а в моей спальне, над широкой кроватью, занимавшей почти половину помещения, был установлен балдахин. Порадовал глаз и стол с высоким зеркалом, причем зеркало было самым настоящим, а не подделкой из отшлифованного серебра, которая порой искажала отражение, уродуя черты лица.

— Вам нравится, госпожа? — спросила хазнедар, глядя на меня своими темными глазами.

— Здесь уютно! — призналась я. Комнаты почти не отличались от тех, в которых я жила дома, в нашем дворце.

— Вы можете выбрать любых рабынь из числа тех, кто работает в серале! — добавила Гамам.

Я оглянулась на девушек, столпившихся за моей спиной в ожидании. Все они были хороши собой и молоды, едва ли чуть старше моей Айше.

— Это самые лучшие из рабынь, — кивнула на девушек хазнедар.

Я шагнула к служанкам и приказала:

— Поднимите головы! — мне хотелось увидеть их глаза. Я привезла с собой достаточно рабынь, но не могла отказать широкому жесту повелителя Кахира и его сына, а потому понимала, что должна выбрать несколько девушек из числа тех, кто сейчас стоит передо мной, даже зная о том, что именно они, скорее всего, станут докладывать обо всем, что я делаю, хазнедар, которая, в свою очередь, будет передавать сведения обо мне Инсану или его отцу, а, может быть, им обоим одновременно.

Рабыни последовали моему приказу, как одна подняли головы и посмотрели на меня. Я же медленным взглядом, изучая каждую, рассматривала их, зная, что буду выбирать сердцем, так как умом я понимала, что от моего выбора сейчас мало что зависит. В итоге остановила свой выбор на пяти девушках, указав на них рукой. Хазнедар поклонилась и велела рабыням отойти в сторону, а остальные удалились из покоев.

— Позвольте показать вам комнату для приемов! — предложила Гамам, когда мы определились со слугами.

Кивнув, одобрила ее предложение, и мы прошли через комнаты, оказавшись в большом и светлом помещении с широким балконом, выходившим в сад. Здесь находился фонтан и несколько диванов, но мне понравилось не это, хотя журчание воды приносило странное успокоение. Нет, мне понравился открывшийся с балкона вид на сад, расположенный внизу. Я оставила слуг и вышла из зала, остановившись только перед балюстрадой. Не удержавшись, склонилась вниз и рассмотрела множество дорожек, посыпанных белыми камнями, разбегавшимися паутиной в разные стороны, разрезая зелень сада, как острый нож режет сладкий пирог. Я увидела несколько фонтанов, один из который поразил меня скульптурной лепкой, и множественные скамейки, манившие присесть в тени и спрятаться от жары. Чуть дальше простиралась зеленая квадратная лужайка с беседкой и ещё одна расположилась возле маленького голубого пруда, обложенного красными камнями. Несколько стражников оберегали покой сада, но на них я едва обратила свое внимание, устремив взор чуть дальше, туда, где за высокой стеной начинался Φатр, с его дорогими кварталами и рынками — далее город не просматривался, теряясь в мареве дрожащего горячего воздуха.